Приключения Атреллы. Дорога на Регалат

– Это ваше право, а стоит действительно целой гостиницы, но не слишком ли дорого?

Следователь обошел всю гостиницу, опрашивая постояльцев о девушке – никто ничего не знал. Дери тоже не сознался, соврал, что проспал всю ночь и никого не видел.

Следователь возвратился в комнату Жабеля, давил, угрожал, что тот получит массу проблем, что его замучают санитарными проверками, что Дохолан будет обвинен в пособничестве преступнице.

На что Жабель сказал:

– Все ваши выводы, господин следователь, вилами писаны по воде, это всего лишь ваши домыслы и догадки.

Лекарь, еще не ушедший из гостиницы, вдруг подал голос:

– Вы знаете, я, видимо, ошибся, определив у Жаберина Дохолана тяжелую болезнь, он абсолютно здоров! – и незаметно подмигнул.

Вот тут нэреит впервые проявил эмоции – он гневно сверкнул глазами и спросил:

– То есть, вы скверный лекарь? Не разобрались с болезнью? Не можете больного от здорового отличить?! Я поставлю на комиссии вопрос о вашей компетентности и продлении вашей лицензии на практику. – Лекарь знал, что нэреиты не бросают слов на ветер, если могут получить выгоду или отомстить. Месть – таже плата, только отдает ее богиня Нэре. – Вы совершаете большую глупость, господа, выгораживая преступницу. Мало того, если принять во внимние, что вам, господин лекарь она ничего не дала – вы сами становитесь преступником, о чем я немедленно подам рапорт в прокуратуру города.

Он опять повернулся к Жабелю, который, услыхав слова лекаря, повеселел:

– Я должен опросить работников таверны, где все?

– Так уже по домам разошлись, – сказал хозяин, – ночь на дворе, придут завтра утром, и вы утром приходите. Правильно же говорят: утро вечера мудренее.

– Вздор! Ночь – время Безутешной. Именно по ночам рождаются самые гениальные идеи! Безутешная мне поможет… – тут следователь вспомнил, что сам он еще не жрец Нэре и не обладает тайными знаниями адептов. – Хорошо, мы придем завтра! И пеняйте на себя. Не говорите, что я не предлагал вам сотрудничать.

Он действительно пришел ранним утром, и не один. Жабель понял, что нэреиты не успокоятся – все обещанное они выполняют. Он уже жалел о своем благородном порыве.

– Послушайте, – сказал он, подойдя к бебешнику, – если я дам показания, вы оставите меня в покое?

– А не поздновато ли спохватились, господин Дохолан? – нэреит не мог отказать себе в удовольствии поглумиться над хозяином гостиницы.

– Вам виднее, господин следователь. Ну, так что, будете ее сами искать или дать точный адрес?

Следователь думал недолго. Прижать Жабеля он всегда успеет, а вот упустить преступницу, потеряв время на розыск, не хотелось бы.

– Однажды вы уже солгали, как я могу верить? – с сомнением произнес он.

– Сейчас мне обманывать невыгодно. В тот раз я еще не отошел от влияния девчонки. Вы же понимаете, как заразно безумие литариев, – Жабель говорил как истинный нэреит.

– Ну и где она?

– На лесовозе «Нарвал».

– Что ж, брат Жаберин, ваше признание стоит гостиницы.

Нэреиты помчались в порт. Но в портоуправлении выяснилось, что «Нарвал» уже два часа как ушел из Ганевола в Кренг. И пока его будет догонять береговая охрана, он достигнет нейтральных вод.

Атрелла от волнений проспала завтрак. Ее не стали будить.

«Нарвал», уверенно рассекая четырехбалльную волну, шел на юг со скоростью вполне достойной для старого лесовоза – десять-тринадцать узлов при попутном ветре.

Следователь, стоя на причале, в бессильной ярости со всей силы стукнул кулаком по массивной каменной тумбе и зашипел от боли. Он пошел обратно в город, и первым делом направился в храм Безутешной, чтобы исповедоваться и посоветоваться со жрецами.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

в которой Нарвал попадает в шторм, а Атрелла спасает ногу и пьет компот.

Дни сменяли дни, «Нарвал» стремился к югу, ведомый уверенной рукой капитана Шармина.

Команда встретила Атреллу беззлобными шуточками. Все здоровые дядьки, никаких болезней. Это она определила, когда Шармин на следующее утро, уже в открытом море, построил свободных от вахты и представил нового лекаря – при этом она прошла вдоль строя, пожимая каждому руку и представляясь.

С одной стороны, это было замечательно. А то она думала, что морячки будут сплошь с алкогольным поражением печени, а оказалось – нет. На судне Шармин держал сухой закон. Пить разрешалось только на берегу и не перед вахтой. Вообще Шармин взял Атреллу в свою компанию за обедом и ужином, как он называл – в офицерскую кают-компанию. С ними обедали старший помощник, два помощника штурмана-навигатора и главный механик, отвечавший за работу паровой машины. Как поняла Атрелла, магом на судне был только штурман. Он служил на «Нарвале» еще с тех пор, когда корабль был парусным, и не только прокладывал курс, но писал прогноз погоды и обеспечивал попутный или боковой ветер.

Несмотря на здоровье команды, без работы Атрелла не оставалась: ежедневно к ней прибегали то с порезами, то с ожогами. Со всем этим она справлялась легко и быстро. И на третий день поняла – матросы нарочно себя травмировали, чтоб выкроить минутку и пообщаться с миленькой лекаршей. Заживляя очередной ожог, она пригрозила, что пожалуется капитану.

К вечеру третьего дня за ужином Шармин был невесел, он вздыхал, поглядывая на штурмана, и досадливо крякал. Атрелла поняла: что-то шло не так. Она спросила:

– Господин капитан, что-то случилось?

– Еще нет, – ответил Шармин, – но скоро случится.

Атрелла не знала, можно ли спрашивать дальше, но капитан сам объяснил:

– Идет шторм, с которым штурману не удалось справиться, и он для нашего старичка слишком сильный. А уйти – ходу не хватает.

Атрелла не сразу поняла, что старичком Шармин назвал корабль, а не штурмана, вполне еще молодого человека.

Главный механик доложил:

– Мы выжимаем из машины все, что можно, но груз… может, сбросить, хотя бы часть?

Шармин стукнул кулаком по столу, и посуда подпрыгнула.

– Не бздеть! Груз укрепить. Навигаторам приготовиться к авралу.

Атрелла этой фразы не поняла, а помощники штурмана ответили:

– Есть!

– Простите, к чему приготовиться? – переспросила девушка.

– А вам, госпожа лекарка, приказ такой, – Шармин не соизволил объяснить насчет навигаторов, – надеть спасжилет, сидеть в своей каюте в обнимку с тазиком и не блевать на пол, а если пронесет со страху и до гальюна не добежите – убирать будете сами.

Атрелла покраснела:

– Я не…

Шармин продолжал, не обращая внимания на девушку и ее возражения: