Долг

Богдан накрыл широкой ладонью затылок девушки, фиксируя её голову и вогнал внушительных размеров член, обтянутый презервативом, до предела, достав головкой до задней стенки горла. Девушка судорожно ухватилась за его бёдра, издав сдавленный звук, но он не остановился.

Толчок. Ещё и ещё. Резче, жёстче! Остервенело врезается во влажный рот, не обращая внимания на её слабые протесты.

Вскоре она прекратила сопротивление, испытывая своё странное, извращённое удовольствие от происходящего. Даже стала тихонько постанывать в такт его движениям, периодически вздрагивая от рвотных спазмов, когда он погружался слишком глубоко.

В тишине подсобного помещения отчётливо раздаются хлюпающие звуки и усиливающиеся женские стоны. Он толкается всё быстрее, словно спринтер бежит к своему финишу, увидев красную ленту!

Богдан беспощаден, – Ольга невольно захлёбывалась слезами, тушь потекла по щекам. Осознание того, что он берёт её, как грубое, ненасытное животное, безумно возбуждало. Она вся дрожала, сжималась, предчувствуя приближение бурного оргазма.

Наконец Богдан напрягся, поджав ягодицы, и зарычал в агонии желанной кульминации.

Последний толчок.

Кончил у неё во рту, наполнив основание презерватива до отказа. Она давно хотела попробовать его на вкус. Странная, неконтролируемая прихоть. Не раз просила его об этом. Но Богдан был непреклонен, всегда используя контрацепцию. Ольга полагала, что он просто слишком честолюбив, пребывая в неведении относительно истинной причины…

Мускулистое, поджарое тело расслабилось, Богдан удовлетворённо выдохнул: «Умница».

Он посмотрел вниз, чуть потянул девушку за волосы, заставляя посмотреть на него в ответ. Без улыбки провёл рукой по её спутанным волосам:

– Живая?

– Ты зверь, Богдан Демир. – Прохрипела Ольга, вытирая слёзы и порочно улыбаясь.

Ей нравилась его грубость. Нравилось, как звучит его фамилия. Не раз примеряла её себе. Нравилось в нём всё, кроме его потребительского отношения к ней. Но она так сильно влюблена, что пока готова довольствоваться и этим…

– Спасибо. – Он отстранился и отошёл, отрывая бумажное полотенце и приводя себя в порядок. – Есть новости про Аркашу? Новые партнёры, встречи, что-то, что я должен знать?

– Если бы было что-то важное, ты бы уже знал.

– Хорошо.

Ольга поднялась с колен, беззастенчиво любуясь красотой могучего мужского тела. Загорелый, крепкий, рельефные плечи, прокаченный торс – сложен, как античный Бог. Чёрные, как вороново крыло, волосы и острый проницательный взгляд придавали ему демоническую силу, абсолютную власть над ней, делая из неё безропотную марионетку!

Как же ей хочется хоть каплю его тепла и ласки…

Специально спала с Игнатом, чтобы больше узнать об Аркадии Сибирском. Знала, что Богдан под него копает. Хотела быть полезной для Богдана, нужной для него.

– Ты доволен? – тихо спросила она.

– Вполне.

Зелёно-карие глаза ничего не выражали. Как всегда. Собран, спокоен и хладнокровен. Не позволяет нарушать свои границы. Жесток с теми, кто пробует это сделать.

Застегнув брюки и поправив ремень, он направился к двери: «Выйдешь через десять минут. Увидимся».

Исчез, оставив её одну.

Глава 7

В конце июля лето всё же порадовало жителей столицы жаркими днями, но на том безвозвратно попрощалось. Хотя какая мне разница до погоды. Занята выживанием, что намного увлекательнее!

Устроилась уборщицей на пятидневку в салон, где работала Марина. Быстренько забыла про маникюр и мечты о розовых единорогах. Волосы в хвост, минимум косметики, зудящие от резиновых перчаток ладони и вечно ноющая поясница.

Трудовые дни летели, похожие один на другой.

Сентябрь ничем не отличался от августа – дожди, ветер, серое небо. Погода совсем испортилась. Как иллюстрация под сюжет моей жизни. От сырости множились комары и мелкие мошки, отравляя мой и без того беспокойный сон по ночам, который я пыталась поймать за хвост со старого дивана в Марининой хрущёвке.

Я на дне, как в известной пьесе Горького. И виновны в этом Сибирские.

Мне не хватает денег на косметику, одежду, даже на тампоны! Вечно не выспавшаяся из-за панических атак по ночам.

Однако сегодня я спала на редкость прекрасно.

Сегодня особенный день!

«Предел терпения» называется…

Богдан вышел из своей машины, Аркадий из своей. Принципиально не захотел ехать вместе, даже в такой мелочи демонстрируя своё пренебрежение к отцу.

Между ними всегда висело напряжение.

Богдан транслировал чисто деловой интерес, был холоден и вежлив. Аркадий же часто называл его «сынок», будто специально задевая, чем вызывал дикое раздражение Богдана.

Нахмурившись от примерзкой погоды и поравнявшись с отцом, Богдан молча направился ко входу в бизнес-центр, придерживая полы чёрного пальто, раздуваемого ветром. Сопровождающая их охрана последовала за ними, выдерживая положенные два метра.

– Эй ты, Сибирский! Депутат, или как там тебя?! – раздался позади женский окрик.

Мужчины обернулись, ища глазами автора этого учтивого обращения. Нашли не сразу. Неприметная.

Богдан напряг зрение.

В голубых джинсах и коричневой курточке из какого-то дешманского материала. Среднего роста, худая, аккуратный носик, большие красивые глаза, длинные тёмные волосы. Лет 20-ти на вид, не больше. Нежная и хрупкая, как бутон тюльпана. Но при этом какая-то неотёсанная, диковатая. И очень злая.

Смотрит в упор на Аркадия, метая горящие искры гнева из глаз.

Внезапно девчонка решительно расстёгивает куртку и достаёт из-за пазухи тяжёлый молоток.

Богдан приподнял тёмную бровь, – как только донесла инструмент и не согнулась под его весом?

Охрана среагировала мгновенно, кинувшись к ней, но она ловко сгруппировалась и со всей силы ударила по лобовому стеклу одного из автомобилей. Потом ещё раз. И ещё.

Осколки красивым вальсом закружились в воздухе.

Богдан задержал внимательный взгляд на беснующейся брюнетке, со сдержанным интересом наблюдая, как она разносит его накрахмаленный Мерседес Майбах. Судя по всему, депутатом она назвала его отца. Но в запале слегка перепутала автомобили.

Чтобы возместить ущерб, бедняжке придётся до пенсии работать на него, или показать чудеса воображения и смекалки в постели, дабы удивить его и сподвигнуть простить долг!

Густые тёмно-каштановые волосы беспорядочно разлетались в стороны от резких рывков, когда она замахивалась в ударе. От неё исходила бешеная энергетика, – он даже на расстоянии ощутил мощный заряд адреналина. Настоящие, голые эмоции: огонь ярости, страстная жажда мести, слепое отчаяние. Знакомая симфония. Знает ноты наизусть.