Эллиниум: Пробуждение

Воины Грома разбили лагерь в центре площади – чтобы проще было найти друг друга. Но здесь было всего человек двадцать: остальные вместе с кадмийцами грабили город или собирали пленников. Пескарь сбросил у бивака своё оружие и пожитки, оставив лишь меч на поясе. Силач, стоявший на страже, кивнул ему:

– Славный бой, сын царя!

– Славный бой, Силач.

Потом Пескарь повернулся к Увальню и сказал, указывая на гигантское здание:

– Пойдем, посмотрим, что это.

Увалень, так и не отложивший копьё и щит, послушно пошел следом за своим вожаком.

Но тут Пескарь увидел Козлика, который лежал на земле неподалеку. Пескарь сразу понял, что тот очень плох. Козлик был бледен и время от времени сплёвывал кровь.

– Я справился, Пескарь, – прошептал Козлик. – Теперь я воин. Сейчас только отлежусь… – он тяжело закашлялся, изо рта брызнула кровь.

Древко, сидевший рядом на земле, подал ему флягу с водой.

– Ну, Козлик за Пальцерубом стоял, – стал рассказывать Древко, хоть его никто не спрашивал. – Ну, когда тычка копьями пошла, Пальцеруба убили, а Козлик занял его место. Ну, всё правильно. Ну, а глубина у нас была всего в два воина, так что раздумывать некогда было. Я-то слева стоял, ну, подпирая Силача. Ну, сами подумайте, Силач или этот… воин? Ну, они же в три ряда напирают. Ну, я Силача и бросил, подпер Козлика, чтобы его с ног не сбили… А тут Рубач: «Толчок!» – мы как толкнули! Ну, в общем, подавило его. Теперь вот кровью харкает.

– Ты расскажи… про щит, – хрипло перебил его Козлик.

– Ну, это да, – ухмыльнулся Древко. – Он раадосцу, который Пальцеруба победил, с наскоку всадил копьё в щит. Ну, хорошенько так, пробил бронзу и прямо между досок, наверное, попал. Ну, и не стал снова бить, а давай расшатывать. Влево-вправо – и вперед, влево-вправо – и вперед. Ну, и быстро-быстро, он же маленький, но вёрткий. Ну, он так просунул копьё поглубже, у того щит чуть не развалился! Ну, и потянул его на себя. Как дёрнет – тот щит опустил! Ну, я тогда его сверху копьём и приласкал. Ну, потом-то Козлику тяжело пришлось – копьё-то уже не вытащить, а ихний из второго ряда уже вышел, а тут толчок – ударил его щит в щит, а сзади я подпираю… Ну, хорошо, что они скоро после этого побежали и посдавались все. Хотя всё равно подавило его хорошенько…

– У меня все кости… затрещали, – прохрипел Козлик, улыбаясь окровавленным ртом.

– Ну, Козлик-Щитолом! – воскликнул Древко.

– Щитолом! – поддержал Пескарь. – Щитолом! – одновременно выкрикнули Силач, Увалень и остальные воины, что собрались рядом.

– Я Щитолом! – изо всех сил захрипел молодой воин и трижды повторил своё новое имя.

– Тебе что-нибудь нужно, Щитолом? Помочь как-нибудь? – спросил Пескарь.

Раненый лишь махнул рукой в ответ.

– Идите. Я отдохну… – прошептал он из последних сил и закрыл глаза.

13

Пескарь и Увалень поднимались по широким каменным ступеням, которые вели ко входу в огромное здание с колоннами. Пескарю показалось странным, что победители, которые грабили город и обшаривали дома в поисках пленников, еще не кишели тут в поисках самой богатой добычи.

Позади ограждавших портик колонн внутрь здания вели массивные бронзовые двери. Они были приоткрыты – если кто-то и был внутри, он, видимо, не собирался обороняться от захватчиков.

Оказавшись наверху лестницы, Пескарь огляделся. «Крокодил», вернувшийся из погони за галерами раадосцев, входил в порт.

– Пойдем внутрь? – робко спросил Увалень.

– Да. Мы же победители, – ответил Пескарь, на всякий случай вытащив из ножен меч.

Восприняв это как приказ, Увалень первым вступил в бронзовые двери, прикрывшись щитом и выставив вперёд копьё. Пескарь проследовал за ним.

Внутри было темно – особенно после яркого солнца снаружи. Пришлось остановиться на некоторое время у входа, чтобы глаза привыкли.

Пескарь постепенно осматривал помещение. Здесь тоже было много колонн, подпиравших терявшуюся где-то в вышине крышу. С противоположной от входа стороны Пескарь разглядел гигантскую фигуру сидящего человека.

– Да ведь это храм! – воскликнул Пескарь. – Как же я сразу не догадался: вход точно к востоку… А это статуя Пробудившегося!

– Нет, это не Пробудившийся, – с сомнением сказал Увалень. – У него трезубец в руке.

– Вы в храме Текущего, Милосердного к морякам, величайшего из богов, святотатцы! – услышали они гневный отклик. Из глубины храма к ним шёл высокий старик, который не мог быть никем иным, кроме местного жреца. – Захватили мирный город, а теперь собираетесь ограбить святое место?! Воры!

– Воины Грома никогда не грабили жилища богов! – с вызовом ответил Пескарь, выходя вперёд с мечом в опущенной руке. Жрец опирался на крепкий посох, но юноша сомневался в том, чтобы старик решился на них напасть. – Кто ты, назовись!

– Я Пеликан, жрец храма Текущего, Милосердного к морякам! – ответил тот. – А ты кто, святотатец?

– Я сын царя Тверда из Города-в-Долине, по имени Пескарь, – ответил юноша. – И мы не святотатцы. Мы чтим Текущего, как и прочих богов, величайшим среди которых является Отец все сущего Пробудившийся.

– Быть может, в эту ересь и верят у вас в Городе-в-Долине, – запальчиво продолжил препирательство Пеликан. – Между тем, всем известно, что Пробудившийся пробудился из волн морских, и лишь затем взлетел в небеса. А откуда, по-твоему, взялось море, недоверчивый сын царя?! Его создал Текущий, величайший и первейший из богов!

– Я не знал, – удивленно выдал Увалень.

– А ты не верь всему подряд, – тихо сказал ему Пескарь. – Кто построил этот храм? – спросил он жреца.

– Строительство началось при Самарии, отце Поликарпа – нынешнего царя Доса, – солидно ответил Пеликан. – Двадцать вёсен назад это было. И теперь, когда строительство почти завершено, из-за вас, варваров, всё погибло!

– Хватит ругаться, жрец! – угрожающе сказал Пескарь. – Мы так же чтим Текущего, как и ты, и ни одна рука не коснётся его сокровищ. Ты же видишь, здесь нет ни одного из воинов Кадма или Города-в-Долине!

– А ты и твой слуга?

– Мы не грабить пришли, а узнать, что это за величественный дом. Я думал, это дворец царя.

– Наши цари не так самолюбивы, как тираны Кадма! – запальчиво ответил жрец. – Они не мнят себя существами, что выше богов!

– В Кадме есть храмы и Текущего, и Пробудившегося, и Матери-Земли, – возразил Пескарь.

– Но храмы эти малы и совсем не так величественны, как обиталище царя!

Пескарь не знал, что на это ответить, потому что жрец, возможно, был прав – но соглашаться с ним желания не было. Юный воин вложил меч в ножны и прошелся по храму, осматривая его убранство. Храм был богатый: были здесь и великолепные росписи, и мозаики, и золотые курильницы, и разнообразные сокровища – явно подношения Текущему. Перед статуей огромного сидящего бога возвышался круглый медный алтарь диаметром в три-четыре локтя. На нем можно было приносить и кровавые жертвы, и во всесожжение.

Сама статуя, выполненная из бронзы, золота и слоновой кости, была самым величественным сооружением, которое доводилось до сих пор видеть Пескарю. Бог был почти как живой. Казалось, он вот-вот встанет и пробьёт головой крышу храма – так он был велик и могуществен.

– Чувствуешь трепет?! – обратился к нему жрец. – Знай, что ты полностью во власти Текущего! Помни и не забывай об этом!

Похоже, жрец привык к тому, что посетители храма восхищаются статуей. И когда Пескарь повел себя так же, как обычный прихожанин, тот немного успокоился. Страх его начал проходить – по крайней мере он понял, что захватчики не собираются убивать его на месте.

– В любой миг Текущий может покарать вас, разрушителей мирных городов, убийц женщин и детей, осквернителей святости домашнего очага!

– Ты уже второй раз называешь жителей Доса мирными, – с раздражением ответил Пескарь. – Хотя всем известно, что вы сами – грабители и пираты.