Эллиниум: Пробуждение

Юноша поднял тяжелый кубок, приложился к нему и действительно был восхищен – ни разу ему не приходилось пробовать напитка со столь чарующим вкусом.

– У меня просто нет слов, владыка, – искренне сказал Пескарь. – Вино великолепно, словно солнечный луч в дождливый день.

– Отведай сладостей, – предложил царь. Юноша снова подчинился, взяв из чашки небольшой кусочек пастилы. Лакомство было сладким, но немного кислило, что придавало ему свежести.

– Восхитительно, велещедрый царь, – сказал Пескарь.

Василий, казалось, был доволен его ответами:

– У меня четверо детей, мой друг, – сказал он. – Старший сын, Пареций – мой наследник, ведёт дела в порту. Средний, Туруп, – начальник войска, ты видел его среди послов в Городе-в-Долине. Младший сын Пикул родился всего одну весну назад. К сожалению, его мать, царица Верия, умерла родами. Помимо сыновей, боги благословили меня одной дочерью. Не правда ли, Сариза хороша собой?

– Она прекрасней, чем это вино и эти сладости, высокославный царь, – нашелся Пескарь, бросив взгляд на девушку.

Сариза тут же отреагировала:

– Спасибо за эту незаслуженную похвалу, прекрасный воин, – голос её оказался очень мелодичным.

Василий рассмеялся.

– Смею надеяться, она прекрасней всех вин и всех сладостей мира! – с хитрой улыбкой заметил он. – Что ж, я рад, что вы поладили. – Он на мгновение замолчал. Вдруг со стороны рукотворного ручейка из медных чашечек, который Пескарь принял за алтарь Текущего, раздался мелодичный звон – как будто удар маленького гонга. Юноша лишь немного удивился, но царь почему-то принял этот звук за руководство к действию, – эх, мы так мило болтаем, что я хотел бы делать это целую вечность! Но государственные дела требуют моего участия. Боюсь, придётся внять их требованиям, как бы ни хотелось мне продолжить общение с тобой, сын царя!

«Да ведь он врёт! – неожиданно догадался Пескарь – Нет у него никаких дел». Первый раз в жизни он так ясно понял, что слышит ложь.

– Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся обращаться ко мне, мой юный друг! – продолжил Василий. – Надеюсь, мы ещё увидимся, когда ты вернёшься с победой, – царь снова двумя руками пожал локоть Пескаря и, не дожидаясь ответа, встал. – Сариза, проводи нашего гостя.

Юноша не успел моргнуть, как царь уже исчез из тронного зала. Девушка грациозно поднялась со своего пуфика – Пескарь обратил внимание, что она все движения совершает с каким-то подчеркнутым изяществом – подошла к Пескарю и прикоснулась к его руке.

Прикосновение было мягким и неожиданно очень приятным. Сариза потянула юношу за собой, и тот, подчинившись, поднялся на ноги. Ступая медленно, она ставила одну ногу точно перед другой, так что Пескарь не мог не залюбоваться волнительным движением её бедер.

У самой двери, выводящей из тронного зала, она неожиданно обернулась к нему, обхватила его руками (юношу опьянил терпкий запах духов) и нежно поцеловала в щеку, после чего прошептала на ухо:

– Надеюсь, мы еще встретимся, сын царя, – после чего мгновенно исчезла за одним из гобеленов – не то в двери, не то в потайной нише.

Пескарь перевел дух и покинул царские покои.

10

– Расскажешь, что там было? – спросил Козлик, когда тем вечером они устраивались на ночлег во внутреннем дворе замка.

– Я до конца не уверен, – ответил Пескарь и добавил не без самодовольства, – но, по-моему, царь сватал за меня свою единственную дочь.

Козлик уважительно задрал брови:

– Прекрасный ход!

Пескарь не очень понял, что он имеет в виду, но решил не переспрашивать.

Поблизости пытался лечь поудобнее Ящерка.

– А знаете, что я слышал в городе? – спросил он и продолжил, не собираясь дожидаться ответа, – что раадосцы заключили союз с кентаврами, которые собираются напасть на Кадм не позднее нынешней осени.

– С кентаврами? – удивился Пескарь. – Ты имеешь в виду полулюдей-полулошадей?

– Их самых, – совершенно серьезно кивнул Ящерка.

– Где же они их отыскали? – недоверчиво спросил Пескарь.

– Я-то откуда знаю?

– Кентавры живут за землями таглаков и тураков, в Плоских землях, – пояснил Козлик. – Не думаю, что раадосским пиратам было бы легко стакнуться с ними. Никогда не слышал, чтобы кентавры забирались так далеко на север. Да им и неудобно должно быть ползать по камням и горам на своих копытах.

– Козы же как-то ползают, – сказал Ящерка. – И козлики.

– И ящерки тоже прекрасно себя на камнях чувствуют, – вспыхнул Козлик.

Ящерка ответил своей привычной полуулыбкой и не добавил ни слова.

– Думаешь, не может быть? – спросил Козлика Пескарь.

– Почему, может. Все когда-то бывает в первый раз.

– «Все когда-то бывает в первый раз», – повторил Пескарь, словно пробуя эту фразу на вкус. – Знаешь… я вообще не уверен, что слышал в своей жизни что-нибудь более умное.

Козлик засмеялся, польщённый:

– Дарю! Пользуйся на здоровье.

Эту ночь Пескарь спал неверным сном. Часто просыпался, ворочался на земле, замотавшись в плащ. К тому же под утро закапал небольшой дождик, стало прохладно и особенно неуютно. Воины Города-в-Долине были привычны к разным трудностям, но Пескарь в конце концов всё же окончательно проснулся и решил подняться на стену. Стражник, дежуривший здесь в этот раз, был ему незнаком. Они обменялись с Пескарём кивками.

Занималась заря. Из-за далёких алеющих гор на востоке поднимался глаз бога, полускрытый тучами.

– Здравствуй, Пробудившийся! – тихо сказал Пескарь. – Сегодня я пойду в бой. Буду убивать врагов, а может быть, сам погибну и приду в чертог твоего младшего брата уже воином. Надеюсь, ты навестишь меня там, тогда мы сможем наговориться вдоволь, и я задам тебе все вопросы, на которые не могу ответить сам. Ты всё знаешь, ты всё разъяснишь мне. Но лучше всё же было бы нам встретиться попозже. Ты не против? Скажешь мне, когда решишь.

Вскоре во двор вышел Рубач и громким кличем разбудил воинов:

– Вставайте, сыны Грома! Настало время обагрить копья кровью врагов!

Воины быстро разобрали оружие и вещи. Из замка вышли натощак – Рубач пообещал, что завтрак будет на корабле.

В порту их уже ждали два узких и длинных, как щуки, судна: длиной шагов сорок, а шириной – всего шесть-семь; с высокими бортами, на которые приходилось забираться с низких, практически на уровне воды, деревянных пирсов.

Корабли произвели на Пескаря сильное впечатление. Он уже видел их с замковой стены, но издалека не мог разглядеть множество мелких деталей и украшений. Если бы его попросили закрыть глаза и описать их, он бы не сумел ничего толком припомнить – непривычному глазу было просто не за что уцепиться.

Сразу бросалась в глаза только форма – вытянутый вперед и вниз нос, который, как он уже знал, завершался бронзовым тараном, наполовину уходящим под воду, и загнутая вверх, словно рыбий хвост, корма.

В центре каждого корабля возвышалась большая мачта, а почти на самом носу – еще одна, намного меньше. Все борта были испещрены рядами весел. Да еще нельзя было не заметить огромные глаза, нарисованные на боках кораблей в носовой части – так что в целом судно походило на гигантскую курносую рыбу – настоящее морское чудовище.

– Трёхгребные галеры, – уважительно определил Козлик. – Посмотри, весла идут в три ряда. Это самые быстроходные из боевых кораблей.