Формула Любви. Книга вторая

А помнишь того бармена из Греции? Ты очень хотела с ним выпить – откуда такие желания? – но он не знал ни одного слова на английском, а ты – на греческом. Было очень смешно! Но моя страсть к изучениям языков исправила ситуацию. И он, прикрываясь от камер в баре, все же опустошил ту рюмку. Кажется, тогда тебя это очень развеселило. Ты смеялась во весь голос, смеялась вместе с ним. Такая дружба народов сплочает мир. И этого мне тоже не хватает – твоего смеха. Я бы отдал все, чтобы услышать его вновь.

Я отдаюсь воспоминаниям искренне. И все наши с тобой путешествия – они дорогого стоят. В них так много солнца, которое ты излучаешь, ты – мой витамин D[1 - Витамин D еще называют «солнечным витамином». Основной путь пополнения его в организме человека – это синтез в клетках кожи под воздействием ультрафиолета.] в натуральную величину. И если обо всем этом думать, то можно сойти с ума. Я каждый раз наполняюсь светом, когда возвращаюсь к мыслям о тебе. Пожалуй, истома тех дней все еще хранится в моей памяти. И ведет меня по дороге к тебе, моя любовь.

Солнечные дни солнечного лета, когда шум прибоя ласкает твои ноги, когда морская соль на твоей смуглой от загара коже проступает белыми крапинами. Ох, как ты не любишь этого, и как люблю я.

Я растворился в тебе без остатка. Ты – моя женская версия меня, я – мужская версия тебя. Признай, просто признай. Мы, как близнецы, не можем друг без друга. Сплетены временем в одну длинную нить. Или это всего лишь моя фантазия?

Что же мне остается… Я и так сделал все, что в моих силах. И скоро удивительный Сент-Пьермонт откроет мне двери. Веселый городок около океана на западном побережье. А что будет дальше?»

Сосны взвились иглами вверх.

– Смотри. – Диана кивнула н них.

– Странно. – «Все хорошо. Все будет хорошо», – я гнал от себя тревожные мысли, глуша ту непроизвольную панику, которая уже была готова накинуться на меня.

– Как будто они о чем-то просят солнце.

– Ты придумываешь. – Я усмехнулся, пытаясь унять внутренний тремор.

– Нет, ну, правда, смотри. – А я и так видел, что иголки на соснах волновались, прямо так и рвались к небу.

– Они будто живые. – Диана положила руку на ветку. – Не знаю, о чем они там болтают, но может, нам последовать их примеру?

– В смысле?

– В смысле. – Она повернулась спиной к соснам, соединила руки над головой, закрыла глаза и застыла в позе свечи. Сухой ветер обдувал ее лицо, перебирал распущенные волосы. Она всегда была такой красивой.

– Ты думаешь, именно об этом они хотят нам сказать?

Диана молчала, предаваясь воле природы.

– Идеально! – Только и шепнула она.

Я смотрел на ее обнаженное тело, что возвышалось на скале на фоне странного соснового треугольника, и думал о том, что, как всегда, в мире не хватает идеала. Отчасти сейчас я завидовал самому себе – райский уголок, в котором мы оказались, благодаря неизведанной случайности, и ее тонкие будоражащие телесные формы в свете стремительно гаснущих лучей уходящего солнца – все это принадлежит мне сейчас, весь мир у моих ног!

Диана обернулась.

– Попробуй.

– Думаешь?

Она ответила полуулыбкой и вновь отвернулась к закату.

Я, нехотя, поднялся, противореча внутренней дрожи, распрямился, вытянулся и поднял руки над головой. И стоял так довольно долго, что даже руки начали затекать.

– Чувствуешь?

Сухой ветер бил в лицо, мешая сделать вдох. Ох, уж эти девушки, существа с Венеры, нам ли, мужчинам, вас постичь?

А на ее вопрос я лишь кивнул головой.

– Чувствуешь? – Она повторила она.

– Да.

– Нравится?

– Пока не понял. – Что может тут нравиться?

– Просто слушай!

Я, как каменный истукан, продолжал молча стоять и слушать. И здесь не было ни капли того торжества Земли обетованной, о которой мне мечталось – только иссушающий горячий воздух странного океана сосен. А где-то вдали осторожный гул – может быть, колыхание зеленых вершин, а, может, гуляющий в равнинах ветер – подбирался все ближе.

Мы так и стояли все то долгое мгновение: две свечи на ветру, что горят и никак не могут погаснуть, распространяя свой далекий свет подобно маяку.

Пожалуй, такая картина могла пленить любого, кто бы сейчас ее увидел – два совершенно нагих человека, замерших на краю скалы в закатных лучах солнца. Чем не полотно в стиле испанских импрессионистов, написанное в начале прошлого века? Правда, яркие краски уже чуть потускнели, не хватает фотографической точности, но в целом – шедевр, что с понятным ажиотажем будет продан на каком-нибудь аукционе после смерти мастера, чтобы поощрить его безызвестных наследников.

И все же, несмотря на кажущуюся мне некоторую абсурдность всего происходящего, внутренняя дрожь улеглась, сердцебиение замедлилось и внутри меня окутало полное спокойствие, стало легко дышать. Беспричинная тревога оставила, уступив место какому-то идеальному умиротворению. Что это было?

– Ты была права. – Мне пришлось признать.

– Вот видишь, я же говорила. – Диана оставалась неподвижной, лишь ветер продолжал трепать ее волосы.

– Ну все. Это, пожалуй, не мое. – Я тяжело упал на землю. – Вся твоя йога.

– Но ведь тебе же помогло.

– Ты о чем?

– Йога, как ты ее называешь.

А я и вправду чувствовал себя значительно лучше.

– Откуда ты знаешь? – Я с любопытством посмотрел на нее.

– Не знаю. Как будто и со мной это тоже происходит. В конце концов, кто кого придумал – ты меня, или я тебя?

– Я тебя что? – Странная мысль, которая раньше не приходила в голову.

– Придумал. – Продолжила она уверенно. – Меня, все вокруг. – Она указала рукой на бескрайний зеленый океан, уходящий к горизонту. – Все это – сосны, перламутровое небо, скалы, вот их – она указала на три сосны.

Меня смутили ее слова. Ведь я ни на секунду не сомневался в реальности происходящего. Может быть, стоило задать себе вопрос? И не один, а много. И даже не сейчас, нет, значительно раньше, когда увидел Диану еще там, внизу, в долине. Как я там оказался? Что это? Всполохи разгоряченного сознания или очередной бред, который так навязчиво подсовывает мне искривленная реальность? Я сам не могу ответить и жду ответа от нее.

– Но ведь все…

– …так реально? – Она закончила фразу за меня.

– Да, все так реально.