Божьи воины

– Отделяй землю от огня,?– почти немедленно ответил голос Самсона.?– С величайшим тщанием отделяй то, что… от того, что густо. А Сила воздымет тебя с земли в небо, после чего вновь опустит на землю и примет в себя силы всех существ высших и низших. И тогда охватит тебя благость этого света. А всяческая тьма бежит тебя.

– Вазотас, Замарат, Катипа! – закричал Бездеховский.?– Астрошио, Абедумабал, Асаф! Говори! Призываю тебя говорить!

Долгое время стояла тишина, прерываемая исключительно потрескиванием свечей.

– Completum est…?– раздался наконец спокойный голос Самсона.?– Completum est quod dixi de Operatione Solis.

* * *

Не помогли ни заклинания именем Бога, не помог ни Астрошио, ни Абедумабал. Не помогли ритуальные жесты, проделываемые над Самсоном с помощью athame и arctrave. Не помогли кадильные суфумигации. Не помог аспергиллум из вербены, барвинка, шалфея, мяты и розмарина. Бессильными оказались равно Большой, как и Малый Ключи Соломона, не лучше сработали Энхиридрион и «Grand Grimoire». Магия чуть не взорвала строение, но Самсон больше уже не произнес ни слова.

Чародеи «Архангела» прикинулись, что не разочарованы этим фактом, говорили, дескать, это ничего не значит, мол, первый блин всегда комом и что еще будет видно. Ян Бездеховский, которому труднее всех было изображать равнодушие, смог только вспомнить несколько подобных случаев смены личности – в частности, речь шла о casus’e Поппо фон Остерна, великого магистра Ордена Крестоносцев. Повеяло пессимизмом, поскольку в том случае все манипуляции прусских чародеев окончились ничем: Поппо фон Остерн до конца жизни, до самой смерти в 1256 году, был «другим» – о чем, впрочем, никто не сожалел, истинный Поппо был тем еще сукиным сыном.

Теггендорф не расстроился, infortunium[74 - неудача (лат.).] приписывал обычному невезению, ссылался на Алькинди и неутомимо болтал о шайтанах, гулях, джиннах и ифритах. Фраундинст и Эдлингер Брем винили dies egiptiaci, неудачные египетские дни, к которым, по их мнению, относилась памятная пятница тридцать первого августа, день экзорцизмов в силезском монастыре бенедиктинцев. Тогда, говорили они, скверная «египетская» аура исказила экзорцизм и его эффекты, из-за этого все стало крайне нетипичным, и обратить это будет сложно. Телесма, в свою очередь, считал, что ничего не получится без талисманов, и обещал изготовить соответствующие образцы. Радим Тврдик, пока его не отругали, болтал что-то о големах и шемах[75 - Шем – бумажка с магическим словом, которую, если верить одной из версий легенды, пражский раввин вложил в рот голема, чтобы его оживить.].

Щепан из Драготуш же раскритиковал in tota принятую магиками стратегию и тактику. Ошибка, утверждал он, не столько в методе, ибо он вторичен, сколько в цели, которую они себе поставили. При простой и не подлежащей обсуждению предпосылке, что личность и дух Самсона Медка были неведомой силой перетрансплантированы в тело глуповатого верзилы, усилия должны быть направлены в сторону обращения процесса, иными словами – обнаружение действующего фактора, поскольку nihil fit sine causa[76 - ничто не происходит без причины (лат.).]. Обнаружив оную causa efficiens[77 - действующая (движущая) причина (лат.).], удастся, быть может, процесс обратить. А что делают маги «Архангела»? Концентрируются на попытках развеять тайну, раскрыть секрет, который сам Самсон явным образом выдать не хочет либо не может. Пытаясь понять, кто – или что – такое есть Самсон, чародеи стремятся удовлетворить собственное любопытство и тщету, поступая как лекари, диагностирующие и исследующие загадочную болезнь ради самого познания, совершенно не учитывая состояние больного и нисколько не сочувствуя человеку, затронутому этой болезнью.

Магики обрушились и накричали на моравца. Прежде чем приступать к лечению, воспользовались они метафорой, необходимо глубоко распознать болезнь. «Scire,?– цитировали они Аристотеля,?– est causam rei cognscere»[78 - Знать и понимать – равносильно познанию причин (Аристотель, «Вторые аналитики»).]. То, кем – либо чем – в действительности является Самсон, есть ключевой элемент. И – используя медицинские сравнения – секрет и инкогнито Самсона есть не только проявления, но и сам nexus, само ядро, сама сущность болезни, если болезнь должна быть вылечена, секрет надлежит раскрыть.

И его раскрывали. С жаром и пылом. И без видимого результата.

Тем временем Самсон успел подружиться со всеми магиками «Архангела». С Яном Бездеховским он часами дискутировал о Боге и Природе. С Эдлингером Бремом целыми днями стоял у реторт и перегонных аппаратов со словами «Solve et coagula»[79 - «Растворяй и сгущай» – основные алхимические действия: превращение твердой материи в жидкую (растворением в жидкости) и жидкой в твердую (выпариванием).] на устах. С Теггендорфом обсуждал теории арабских хакимов и еврейских кабалистов. Со Щепаном из Драготуш просиживал над незнакомыми и крепко поврежденными манускриптами Пьера ди Абано и Кекка д’Асколи. С Йоштом Дуном изготовлял талисманы, которые затем оба испытывали в городе. С Радимом Тврдиком ходил к Влтаве за илом для изготовления големов. Для Бенеша Кейвала делал – как придурок – интервенционные закупки в конкурирующих аптеках.

Со всеми играл в карты, пил и пел.

Чародеи полюбили Самсона Медока. Рейневан не мог отделаться от мысли, что полюбили настолько сильно, что запустили в ход процессы, которые могли бы привести к расставанию с ним.

Двери, ведущие в occultum, раскрылись, и оттуда вышел Винцент Реффин Акслебен. Подобрав фалды черного одеяния, сел за стол, одним духом выпил фужер аликанте. Сидел в тишине и молчании, сам тоже не произнеся ни слова. Он был бледен и потен, пот прилепил ему редкие волосы к темени и щеке.

Винцент Реффин Акслебен гостил в Праге проездом. Из Зальцбурга, где жил, он направлялся в Краков с серией лекций в тамошней Академии. Из Кракова чародей намеревался ехать в Гданьск, оттуда же через Крулевец[80 - Кенигсберг.] в Ригу, Дерпт и Парну. Из того, что слышал Рейневан, последним пунктом путешествия Акслебена была Уппсала. Слышал он и другое. То, что Акслебен, хоть был он чародеем зажиточным, способным и знаменитым, не пользовался уважением, поскольку занимался неодобряемой многими некромантией и демономантией, а игры с трупами и злыми духами принесли ему во многих кругах общественный бойкот. Сплетни приписывали ему знание и умение пользоваться «Manusfortis», Рукой Силы, невероятно сильной чарой, которую можно было бросить одним движением руки. Слухи превращали Акслебена в одного из главарей и основного идеолога восточноевропейских вальденсов и сторонников учения Йоахима Флорского, связывали с ломбардской Стрегерией. Известны были также весьма близкие связи Акслебена с Братством Свободного Духа – чернокнижников «Архангела» весьма удивляло, что во время пребывания в Праге Акслебен пользовался гостеприимством у них, а не в доме «Под черной розой», тайной пражской резиденцией Братства. Одни приписывали это дружеским отношением Акслебена с Яном Бездеховским. Другие подозревали, что некромант проворачивает какое-то собственное дельце.

– О том,?– Акслебен поднял наконец голову, повел по собравшимся взглядом,?– чтобы вы отдали мне вашего Самсона навсегда, не может быть и речи, так?

Рейневан уже собрался ответить как можно резче, но его удержал тычок Шарлея. Некромант этого даже не заметил, ответ, казалось, он искал исключительно в глазах и лице Яна Бездеховского. Увидев ответ, поморщился.

– Ну ясно, понимаю. А жаль. Я б охотно с этим… субъектом еще побеседовал. Начитанный субъект… И очень любопытный. С прекрасной речью. Очень остроумный. Очень, очень остроумный.

– Браво, Самсон,?– шепнул Фраундинст.

– Он его попотчевал,?– шепнул Телесма,?– Изумрудной Скрижалью…

– Вы не поверите,?– Акслебен решил сделать вид, будто шепотков не слышал,?– узнав, что он сказал мне, когда спал. Именно поэтому я сохраню это для себя, зачем болтать, если вы все равно не поверите. Скажу только, что, будучи в трансе, он дал мне несколько советов. Некоторыми я действительно попытаюсь воспользоваться, посмотрим, что из этого получится.

Эрудит и полиглот с физиономией дебила,?– продолжил он немного погодя, когда покончил с аликанте.?– Он угостил меня – кроме всего прочего – длиннющей цитатой из «Божественной комедии». Напомнил, чтобы я не поддавался искушениям и суетности. Чтобы помнил, что все есть суета сует и ни одна провинность не останется безнаказанной. Хотя из чародеев Данте и встречает в Раю Альберта Великого[81 - Альберт из Колоньи (Кельна) – Альберт фон Больштедт, немецкий богослов и философ.], но Микеле Скотто, Гвидо Бонатти, Азденте[82 - Микеле Скотто – астролог XIII в., Гвидо Бонатти – астролог XIII в., Азденте – сапожник-предсказатель.], наказанные за некромантию, пребывают в Четвертом Рву Злых Щелей Восьмого Круга Ада.

Они стенают там и рыдают, истекают бурными слезами, а сатана, претворяя в жизнь предписанные муки, сворачивает им шеи и головы задом наперед, поэтому слезы стекают у них по задницам, между ягодицами, милая перспектива, а? А декламировал мне это, надо добавить, ваш Самсон с чистейшим тосканским акцентом.

Щепан Драготуш и Шарлей обменялись усмешками и многозначительными взглядами. Акслебен покосился на них обведенными кругами глазами, дал Тврдику знак, что ему снова можно наполнить кубок.

– В какой-то момент,?– заявил он,?– у меня мелькнула мысль: а что, если это дьявол? Само воплощение дьявола? Ха, не говорите, что у вас не возникала такая мыслишка. Ведь это истинно дьявольский фокус, прямо из учебника: объегорить, одурачить, обмануть видимостью. Diabolus potest, как говорят классики, sensum hominis exteriorem immutare et illudere[83 - Дьявол может внешние органы человека преобразить и обмануть (лат.).]. Он может сделать это различными способами, например, преобразовав сам орган чувств, то есть наш глаз, примешав что-либо в глазное вещество, из-за чего предмет, на который мы смотрим, мы видим таким, каким того хочет демон. Об этом писали много лет назад Бонавентура, Пселл, Петр Ломбардский, писал Вителон, писал Николай Большой из Явора, не помешало бы вспомнить произведения перечисленных.

– Болван,?– шепнул Фраундист.

Акслебен снова сделал вид, что не слышит.

– Однако я утверждаю,?– он подчеркнул свои слова ударом пальцем по столу,?– что мы здесь не имеем дела со случаем демонической одержимости. Вмешательство демонов в человеческую жизнь возможно и случается довольно часто. Мы видели достаточно, чтобы в этом не сомневаться. Но это явление, согласное с волей Творца, который допускает его ad gloriae sue ostensionem vel ad peccati poenitenciam sive ad peccantis correccionem sive ad nostram erudicionem[84 - для демонстрации своей власти, для покаяния за грехи, для исправления грешных либо для нашего поучения (лат.).]. Сам по себе демон не является исполнителем. Демон это incentor, excitator, impellator, пособник, возбудитель, стимулятор, он усиливает спящее в нас зло и подталкивает на злые деяния нашу грешную натуру. А я… я,?– докончил он,?– не нахожу ничего злого в человеке, которого вы поручили мне исследовать. В нем, я знаю, это звучит смешно, нет даже признаков, крупиц зла. Впрочем, я вижу по вашим лицам, что вы и сами пришли к такому же выводу. И вижу четко выписанное еще одно: колоссальное желание, чтобы я признал свое поражение. Признал себя побежденным. Согласился с тем, что ничего не добился. Да, признаюсь: я потерпел поражение, я ничего не добился. Вы удовлетворены? Прекрасно. Тогда пойдемте в какую-нибудь корчму. Я проголодался. С последнего посещения Праги я только и мечтаю, что о здешних кнедликах и капусте… Что у вас за мины такие? Я знал, что вас обрадует мое поражение.

– Да что вы, мэтр Винцент,?– неискренне улыбнулся Фраундинст.?– Нас беспокоит другое. Если вы были не в состоянии понять сущности явления…

– Кто сказал,?– выпрямился некромант,?– что был не в состоянии? Был и понял.

Позитивный перисприт,?– сказал он, натешившись полной напряжения и ожидания тишиной.?– Вам о чем-нибудь это говорит? Впрочем, я напрасно спрашиваю. Наверняка говорит. О том, что существует нечто такое, как перисприт циркуляционный, вы также наверняка слышали. Все это достаточно хорошо описано в специальных книгах, в которые я искренне вам советую заглянуть. Советую,?– продолжал Акслебен, которого нисколько не расстроили ненавидящие взгляды чародеев «Архангела»,?– изучить случай Поппо фон Остерна, великого магистра Ордена Девы Марии Немецкого Дома. Как столь же подобный, более того, идентичный по своей природе casus Люциллии, дочери Марка Аврелия. Возможно, вы помните? Нет? Ну так припомните. С этим вашим… Самсоном приключилось то же, что с Люциллией и Поппоном. Сущность явления – позитивный перисприт и перисприт циркуляционный. Именно так. Я это знаю. К сожалению, знания оказалось недостаточно. Я ничего с этим поделать не могу. То есть не смог и не смогу помочь вашему Самсону. Пошли обедать.

– Если вы не смогли,?– прищурился Щепан из Драготуш,?– тогда кто же сможет?

– Рупилиус Силезец,?– незамедлительно ответил Акслебен.?– И никто больше.

– Так он,?– прервал довольно смущенное молчание Теггендорф,?– еще жив?

– И вообще существует? – шепнул Телесме Тврдик.

– Жив. И является наивеличайшим живым специалистом по проблемам, касающимся астральных тел и бытий. Если кто-то и может здесь помочь, так только он. Пошли обедать. Да… Совсем было забыл…

Некромант отыскал глазами Рейневана, глянул ему в глаза.

– Ты – его друг, юноша,?– отметил он, а не спросил.?– Тебя зовут Рейневан.

Рейневан сглотнул, подтвердил кивком головы.

– Будучи в трансе, этот Самсон вещал,?– бесстрастно проговорил Акслебен.?– Вещание было несколько раз повторено, четко, внятно, подробно. Касалось именно тебя. Ты должен остерегаться Бабы и Девы. Так складывается,?– некромант приморозил взглядом насмешливые ухмылки Шарлея и Тврдика,?– так складывается, что я знаю, в чем дело. Баба и Дева – две знаменитые башни. Не менее знаменитого замка Троски в Подкарконошах. Берегись замка Троски, юноша по имени Рейневан.

– По счастливой случайности,?– выдавил с трудом Рейневан,?– я не собираюсь ехать в те края.

– Случайностью является нечто иное,?– бросил через плечо Акслебен, направляясь к двери.?– То, что Рупилиус Силезец, единственная особа, которая, по моему мнению, может помочь твоему Самсону, уже добрых десять лет проживает в Чехии. И как раз в замке Троски.

Глава четвертая,

в которой под Колином бомбарды шпарят и грохочут, а планы рождаются, одни великие, другие поменьше, одни более, другие менее утопические и фантастические – но что в действительности является утопией и фантазией, покажет лишь время

– Брат Прокоп! Брат Прокоп! Бомбарда остыла! Жиганем еще раз?

Мужчина, к которому обратился с вопросом старший над пушками, был стройным и плечистым. Румяное лицо с простыми чертами, нос картошкой и пышные черные усы делали его крестьянином, довольным урожаем.

Рейневан уже видывал этого мужчину. Несколько раз. И всегда с интересом его разглядывал.

До революции Прокоп был священником, говорили, что родом он из Праги, из семьи староградских патрициев. К гуситам он примкнул сразу после дефенестрации, но до 1425 года был всего лишь одним из многих таборитских проповедников, среди которых выделялся не только рассудительностью, хладнокровием и терпимостью, но и тем, что вопреки велениям гуситской литургии не носил апостольской бороды и каждое утро педантично брился, холя только свои знаменитые усы. Именно из-за этого бритья он и получил прозвище Голый. После смерти Богуслава из Швамберка Прокопа совершенно неожиданно избрали верховным гейтманом, главнокомандующим Табора и высшим Исполнителем – так переводили титул director operationum Thaboritarum. Вскоре после назначения Прокоп обрел и второе прозвище: Великий. И дело было не только в его росте. Прокоп оказался действительно великим вождем и стратегом, что доказывали его эффектные победы под Усти, под Цветтлем[85 - Местность в Австрии.], под Таховом и Стжибром. Звезда Прокопа Голого светила ярко.

– Брат Прокоп! – напомнил о себе бомбардир.?– Жиганем?