Невинные создания

– Мне не нужна компания. – По-моему, мы все уже выяснили, что я не собираюсь его убивать. Сколько можно мусолить эту тему? Не знаю, что у Годвина на уме и чего ему приспичило сдохнуть, но пусть делает это в одиночку.

– Я не собираюсь обсуждать что-либо. Просто хочу выпить и все. Так, что не парься. Окей? – да, боже ты мой, как будто я не знаю к чему, в итоге все приведет. Сначала, мы будем молчаливо поглощать напитки, а когда наступит долгожданная кондиция, тишина обернется очередным спором. Не хочу. – Клянусь.

Толкнув дверь, я вошел внутрь. Гостиная, сопряженная с кухней. Широкая, деревянная, межэтажная лестница. Три спальни – одна из них, гостевая. Две ванные. Небольшая библиотека и кабинет, уместившийся в одной просторной комнате. Пастельные оттенки на стенах, теплое освещение и отполированный до блеска пол, в бликах которого отражались картины и предметы мебели.

Это был дом моих родителей. Лучшее, что я помню, когда уехал учиться в колледж. Я имею в виду, это самое хорошее воспоминание, пока не связался с Годвином. Познакомившись с ним в колледже, я потихоньку менял свое мировоззрение, пока окончательно его не профукал. Учеба давалась легко, как и сессии, но в остальном… боже, он испоганил все.

В кабинете, я прихватил из бара стаканы и бутылку виски и прошел к дивану, ставя все на кофейный столик. Не хочу бегать туда-сюда. Опустившись на бархатное сидение, я наливал нам напитки, пока Годвин прохаживался вдоль стеллажей, высотой до потолка.

Мой отец любил книги. Он был настоящим коллекционером и порой, тратил немыслимое количество денег, чтобы заиметь себе раритетный томик. Мама возмущалась, но терпела. В общем-то, мы были обеспеченной семьей, так что капитала хватало, не только на страсть отца, но и на поездки на острова, игру в гольф и прочую хрень, от которой тащатся миллионеры.

Делая глотки, я вспоминал о времени, проведенным с ним в колледже. Как только я сдружился с ним – не понимаю. Он же был настоящим хулиганом и задирой. Свободолюбивый и наглый… тогда, мне казалось это чем-то незаурядным. Возможно, я устал от консервативной жизни под родительским контролем. Мне не хватало свободы, какая была у Годвина.

– Напомни, как я сдружился с тобой? – пробормотал я. На периферии мелькнула ярко-зеленое пятно. Уже успел сменить костюм. Годвин подхватил свой стакан и присоединился ко мне на диване.

– Ты тогда поссорился с отцом, а я был тем, кто толкал кайф. Так и сдружились.

Ах, да. Спустя три месяца учебы, я хотел перебраться с юридического на факультет искусств, но отец был против. Ему нужен был адвокат, а не жалкий художник. Он даже не дал мне толком объясниться, почему я хочу заниматься живописью… просто сказал, чтобы я не делал глупостей, в противном случае, моя жизнь превратиться в ад… и бросил трубку.

– Черт. Невероятно. – Я залпом осушил стакан с виски. – Каким же идиотом я был. – По воздуху потянуло сладостью. Годвин снова раскуривал свою травку. – И это действует? – я налил еще порцию.

– Что?

– То, что ты куришь.

– Ты знаешь, что нет. – Он взял свой стакан.

– Тогда, какой в этом смысл?

– Такой же, как и пить виски, от которого не пьянеешь. – Годвин вздохнул. – Привычка. Всего лишь иллюзия.

Ну, да. Конечно. Я забрал у него из рук самокрутку, делая глубокую затяжку. После, вторую. Третью. Ничего. Будто вдыхаю воздух.

– И вправду. Никакого эффекта. – Отдав ему косяк, я потянулся за своим стаканом. – А раньше, с травкой было весело.

– Было. – Он затянулся, запив все таким же безвкусным алкоголем. – Кокаин тоже неплохо срабатывал. – Годвин улыбнулся. – Чего мы только не творили под наркотой.

Я и сам к удивлению, усмехнулся. Даааа, были времена, когда мы с ним обжирались таблетками и веселились до утра. В те моменты, я и не догадывался, что произойдет в будущем.

– Вот, видишь. Мы можем общаться, как раньше. – Он выдохнул. – Вспоминать прошлое не так уж и плохо.

Ему это только кажется или Годвин настолько глуп, чтобы отрицать то, что перевернуло наши жизни с ног на голову. Тот, кто живет отрицанием, навеки вечные останется в аду. Мой ад, видеть его и помнить о смерти… Его ад? Не знаю. Годвин никогда не говорил о своих переживаниях. Он старался отшучиваться и отмалчиваться, но именно сегодня, его прорвало. Наверное, я слишком долго действую ему на нервы, при чем умалчивая истинные причины своего поведения. Может, сказать, почему я к нему так отношусь? Почему ненавижу его? Да, ладно. Годвин и так знает, просто прикидывается дурачком. Однако, те его слова… чтобы я убил его… они сбили меня с толку.

– Ты, правда, хочешь этого?

– Чего?

Я бросил на ангела мрачный взгляд.

– Умереть.

Годвин заржал, едва не расплескав виски.

– Чувак, мы уже мертвы.

– Забыл, что сказал до этого? – я развернулся к нему всем корпусом. – Ты попросил убить тебя.

– Ах, это. – Он задумчиво прикусил нижнюю губу. – Ага, попросил.

– Почему?

– Может, тебе это нужно. – Годвин пожал плечами. Залпом, осушив стакан, он налил себе еще порцию. – На хрен мы это пьем? Сюда бы, что покрепче.

– Это не ответ. – Откуда ему знать, в чем я нуждаюсь? Может, мне достаточно просто ненавидеть Годвина и изредка давать ему по физиономии. Зачем сразу из огня, да в полымя? Я похож на того, кто готов запачкать руки в крови друга? Тьфу… как бы я ненавидел его, все равно не могу не считать Годвина другом. Между нами случилось много дерьма. Не только ссоры и недопонимание. Даже делили, кому достанется последний косяк… соперничество. Вот, что стало последней каплей. Наша дружба пошла по швам, когда появилась она. – Я не понимаю, зачем ты просишь меня об этом?

– Понимаешь. – Годвин пристально посмотрел мне в глаза. – А теперь ответь. Чего на самом деле хочешь ты, Юджин?

ГЛАВА 24

Затаив дыхание, я ждал ответа Юджина. Но, когда выражение его лица внезапно изменилось, у меня встали волосы дыбом. Пустой и холодный. Как будто в нем что-то сломалось. Проклятье. Я хотел вернуть другу равновесие, безмятежность, но на деле, все вышло иначе. Черт, похоже, я снова все испортил. Мне не стоило давить на него, как и требовать пролить мою кровь.

– Хочешь знать, чего я хочу? – он медленно выдохнул. – Я хочу, чтобы ты страдал. Чтобы тебе было также больно, как и мне.

Как будто я не страдаю. Да, я уже черт знает сколько времени, схожу с ума от мысли, что никогда больше не увижу ее. Не прикоснусь к ней. Не вдохну ее запах.

Внешне, я кажусь равнодушным, но внутри, у меня все перекручивается. Черт, будь я жив, я бы давно умер от болевого шока. Так что Юджин не один, кто вариться в собственном соку самобичевания. Я готов разбиться в лепешку, лишь бы заслужить прощение. Я виновен по всем пунктам, но дружба это все, что у меня осталось. Боже, если он и этого меня лишит, я превращусь в ничто. Я стану настоящим трупом. Призраком, с целым багажом боли и мучений. Да, я совершил отвратный поступок, из-за чего мы оказались на той стороне, но не проходит ни дня, чтобы я не раскаивался. Боже, мне жаль. Я не думал, что дойдет до такого.

– По-твоему, я недостаточно страдаю? – я смотрел на Юджина, желая все исправить. Я хотел бы иметь машину времени, чтобы перекрутить нашу историю и никогда с ним не знакомиться. Ни с кем из них. Черт, я хотел бы послать его к такой-то матери, и оставить все, как есть, но это невозможно. Даже Отец не всесилен, изменить судьбу.

– Я любил ее! – в сердцах, рявкнул Юджин. Его зрачки вспыхнули гневом. – Я хотел на ней жениться, но ты все испоганил! Гребаный лжец! – шипел он, сжав кулаки. – Из-за твоего чертового эгоизма, я потерял все, чего хотел от жизни!

Его слова были, словно пощечина. Боль ошпарила кишки, сворачивая их в стальной комок. Я потер грудь в районе сердца, пытаясь избавиться от колючих спазмов, проклиная способность испытывать чувства. Почему я не могу ощущать опьянение от травы или алкоголя, но остро переживаю эмоциональную боль? Это было моим наказанием – проходить через агонию, вариться в ней, неспособный отпустить прошлое, чтобы двигаться дальше.

– Ты не единственный, кто все просрал. – Прорычал я, злобно посмотрев на ангела. – Или ты думаешь, что моя боль слабее твоей?

Юджин захохотал. Его жесткий смех, вместе с ледяным порывом ветра, прокатился по библиотеке, как раскат грома. Я вздрогнул, осознавая, что друг в секунде оттого, чтобы наконец-то реализовать свою месть и это не закончится простым убийством.

О, нет. Это будет мясорубка. Всматриваясь в лицо ангела, ясно, как день, я видел в нем непреодолимое желание изувечить меня до такой степени, что адские псы, заскулят от ужаса. Его ярость достигла точки невозврата. Ненависть стала необъятной и глубокой, как бездна, в которой я исчезну, если лучший друг решится меня уничтожить.

– Не смей сравнивать свое дерьмо с ней. – Рявкнул Юджин, сдергивая с себя пиджак. Бросив его, он упал на диван и потянулся за бутылкой. Жадно отпив виски, ангел зашипел, после сделал еще пару больших глотков.

– Ну, да. Ты же здесь единственный мученик. Только тебе можно скорбеть.

– Ты-то, что в этом понимаешь? – с отвращением, проворчал Юджин.

Конечно… он же не знает, что я тоже ее любил. Всего одна встреча, один взгляд на нее, и я пропал. Я перестал быть прежним придурком и захотел чего-то серьезного и настоящего. Я по уши втрескался в девушку своего лучшего друга, но ни Юджин, ни она, так и не узнали о моих чувствах. Естественно, он считает, что я страдаю по своей вольной жизни, а не по любимой. Проклятье… я столько времени утаиваю правду, что самому тошно. Что будет, когда я расскажу ему? Какова будет его реакция? Если одно только упоминание о ней, превратило Юджина в безумца, то узнав, что я любил ее, развяжет ему руки.

Странно, но я начинаю сомневаться в своем желании умереть. По крайней мере, сейчас.