Невинные создания

– Ты прав. Извини.

– Думаешь, я нуждаюсь в твоих извинениях? – невесело усмехнулся Юджин, откинувшись на спинку дивана. – Мы мертвы. Прошлое будет преследовать нас, как бы мы не пытались от него отделаться. А то, что ты сделал, навсегда останется на твоей совести.

Ты и понятия не имеешь, что я сделал. Ты видел лишь одну сторону медали, где я подкатывал к твоей девушке, а ты воспринимал мои ухаживания, как личное оскорбление и вторжение на чужую территорию. К твоему же счастью, ты не знаешь, на что я пошел, чтобы заполучить ее.

Поднявшись с дивана, Юджин двинулся к стеллажам, а я густо затянулся дымом, от которого не было никакого толка, чтобы унять давление в груди. Я оглянулся на друга, наблюдая за его задумчивым хождением по вдоль полок с книгами, но его голова была опущена. Кроваво-красная копна волос свисала вперед, руки скрещены на груди, плечи сгорблены, но мышцы, сквозь шелковую рубашку, напряжены.

– Ну, и? Сейчас ты готов выбить из меня дерьмо или продолжишь жить с ненавистью ко мне?

Юджин резко остановился, повернув голову в мою сторону. Меня насторожил его пустой взгляд, словно последние минуты, стали переломным моментом в его существовании.

– Может, позже или, – в глазах ангела вспыхнул страх, – никогда.

ГЛАВА 25

Запах турецкого табака на краткие мгновения притуплял, скопившуюся вонь в стенах клуба. Дым плотной завесой поднимался над моей головой, укрывая меня от сторонних раздражителей, точно в защитный кокон, но стоило пройти смертному, как амбре возвращалось. Я скривился, глянув на жидкость в своем стакане. Нечто коричневое и терпкое. На вкус такое же дерьмо, как и все остальное, к чему привыкли люди.

Факт – мне нравилось падение двуногих индивидуумов. В каком-то смысле, они были прекрасны в своем грехе. Продающие свои души за сладкие удовольствия, они очищались перед собой, но корка порока укоренялась в их душах, что вело жалких людишек прямиком в ад.

Ха-ха. И за их существование мы боремся.

Наблюдая за разлагающимся людским морем, я ожидал увидеть конкретное лицо. Она должна появиться здесь через пять минут. Я похрустел шеей, повел плечами. Веселье не закончится, пока двуногие организмы не прекратят свое существование на этой Земле. Хотелось бы на это посмотреть. Я жаждал, чтобы в один прекрасный день, на мир обрушился астероид размером с Эверест и разхерачил гребаную планету к чертовой матери. Но, этого не произойдет. Я прожил достаточно долго, чтобы понять – человеческий мир, как пиявка, крепко вцепилась за жизнь и не собирается сдаваться. Пережив кучу войн и природных катаклизмов, Земля продолжает крутиться вокруг солнца и дышать.

Я вдохнул в легкие крепкий дым табака, позволяя им, съежится от гипоксии. Приятное ощущение. Хоть что-то, что делает тебя живым и настоящим среди мешков с костями.

– Привет! – раздался женский голос слева от меня. Я повернул голову, оглядывая экипировку и боевой раскрас смертной. Ультракороткое платье в облипку и очень много косметики с блестками. В приглушенном свете с бликами ярких, разноцветных огней, ее кожа отливала болезненно-желтым цветом. Она улыбнулась во весь рот. От специфического освещения, ее зубы светились неоново-белым светом. Это не та, кто мне нужен, но она оценила мой костюм из замши, угольно-черного цвета, золотой «Ролекс» и платиновый перстень с ониксом, наверняка, прикидывая как много в моем бумажнике денег. Дорогуша, мне они не нужны. Ты смотришь на привлекательную упаковку, но внутри я пуст, как глиняный кувшин. Развернувшись к ней всем телом, я в один глоток осушил стакан с напитком и затянулся сигаретой. – Я долго наблюдала за тобой! – девушка сократила между нами небольшое расстояние, вжимаясь своими грудями мне в торс. – Ты такой красивый!

– Твое имя? – потребовал я.

– Уитни. – Ее тяжелые, от туши, ресницы затрепетали. Темные глаза вперились в мои.

– Уитни. – Низко протянул я, позволяя своему существу окунуться в болезненно-сладкие фантазии. Глаза застилает багровый экран, на фоне которого эта смертная распята на кожаном кресте. Обнаженная, истекающая кровью с ужасом и болью в заплаканных глазах. Продолжит со мной флиртовать и познает истинную сущность моей природы. Наклонившись к ее уху, я проговорил. – Почему бы тебе не найти себе подходящего партнера на ночь? Я не тот мужчина, в котором ты нуждаешься. – Выпрямившись, я улыбнулся, ее оторопелому взгляду. – Иди, Уитни. Сегодня твой день. – Если бы не та, по которой я схожу с ума, я бы утащил эту женщину и сделал с ней такие вещи, которые навсегда бы остались в ее памяти жутким кошмаром.

Когда девушка ушла, я снова повернулся лицом к толпе. Глянув на Ролекс, я чертыхнулся. Черт возьми, уже девять. Пять минут давно прошли. Что-то она запаздывает…

– Ты. – Я выдохнул. Мой взгляд мгновенно выцепил из клиентуры подопечную. Ростом в пять с половиной футов.

Никакой девической хрупкости. Сложена, как Аспен Лэдд,

только кожа и мускулы, но черт, она была по-своему изящна. Рыжий ежик, обрамлял ее ровный череп. На висках, волосы были еще короче, почти под ноль. Длинные, крепкие ноги, затянуты в черные, узкие джинсы. На коленях и бедрах дырки. Мода, мать ее, великая сила, но ей шло. Очень шло. Тяжелые ботинки, визуально добавлял девочке еще пару дюймов. Майка-американка, теснила ее высокую грудь и кожаная куртка. Никакого лифчика, что, конечно, привлекало внимание мужчин, но ненадолго. Она стояла в шести футах от меня, медленно оглядывая зал и пассажиров. Забавно, но при такой фигуре, и с мальчиковой стрижкой, внешность девушки была привлекательна.

Она была гребаным совершенством, с разноцветными глазами, вздернутым носом и полными губами.

Мое совершенство.

В ней была ярость, жестокость и хватка – приятный коктейль и это еще из-за того, чем она зарабатывала себе на жизнь. Спорт в ее жизни занимал процентов семьдесят. Как же это называют смертные… ах, да, мад-реслинг.

Сексуальное зрелище.

Определенно, она мой тип женщины. Я бы хотел познакомить ее со своими игрушками, жаль, что с подопечной нежелательно вступать в контакт до того, момента, пока она не окочурится. Хотя, хей, я только что это сделал, когда наши глаза встретились, и она наградила меня – пошел на хрен, мудак, взглядом.

Охренеть, да, я счастливчик.

Улыбнувшись девушке, я перевел внимание на человеческий хлам. Двери клуба открылись всего час назад, а от смертных уже отбоя нет, и до сих пор прибывают. Агрессивное техно орет из колонок. Несколько полуголых девочек, танцуют у шестов. Клиентура накачивается алкоголем и гудит предвкушением веселенькой ночки.

Вообще-то, я пришел одним глазком глянуть на нее, чего тоже не желательно делать. Но, как я мог себе в этом отказать? Наблюдать за человеческой женщиной, которая в скором времени превратиться в труп, так и не познавшей истинной любви… спрашивается, что в головах у самцов, чье вожделение обрывалось, стоило им представить, как ее сильные руки причиняют боль? Да, они боялись ее инстинктивно. Оценивали мускулатура, взгляд и эрекция падала, а яйца сжимались. Они переключались на более нежные и покорные создания.

Глупцы.

Жаль, что смертные годы моих утех прошли. Мне нравилось выбивать дух из своих жертв. Мужчины, женщины – неважно, все они соглашались быть истерзанными, избитыми и униженными ради своего удовольствия. Падшие существа, грезящие об истинном блаженстве. И я освобождал их от серой рутины. От раздражения к начальству. От разочарования к женам. Я исцелял их, давая им надежду, что завтра все изменится, но сам… страдал. Во мне было куда больше боли, чем они могли себе представить. Я был сосредоточием агонии. Центром мук и терзаний. Никто, во имя Бога, никто не мог меня исправить. Починить то, что было разрушено очень давно. Старые шрамы атрофировались, как покрытые ржавчиной, механизмы. Я был пустым, искаженным и бесполезным куском плоти, с рваными мыслями, чувствами и потерянной в темноте, душой. Я был грязным внутри и снаружи. Я был болезнью, смертоносной инфекцией, заживо поедающей саму себя. Я был мертвецом, не способным обратить время вспять и пройти свой путь иначе…

… пока она не родилась.

У моего Отца извращенное чувство юмора. Дать второй шанс ублюдку, который оставлял на нежных кожах кровавые шрамы, а после сделать его ангелом… действительно, пути Господни неисповедимы.

Большинство тех, кто читает тот лживый бестселлер под названием – Библия, неправильно воспринимают образ нашего Отца. Он не милосерден, не невинен и не праведен. Он вовсе не тот, кому стоит молиться, и за кого стоит бороться, чтобы продолжать существование. Нет, идиоты. Вы все ошибаетесь. Придумав себе идола, наградив его самыми чистыми побуждениями и мыслями, вы потворствуете собственной, надуманной вере.

Он – лицо насилия, а не очищения, поэтому мы нашли общий язык.

Его брат, – кого смертные обвиняют во всех грехах, само очарование. История о гневе Господнем, о падении ангела, ради владения мира и прочей ереси – фальшивка. Люди придумали это, чтобы найти Отступника для битья и взваливать свои неудачи и потери на плечи, совершенно невинного существо. Почти, невинного. Они же близнецы, так что у них в равной степени есть как грех, так и чистота.

Они есть свет и тьма. День и ночь. Черное и белое. Неплохой контраст среди серости этого мира.

Когда говорят, что люди созданы по образу и подобию Его… очередная ложь. В каждом из нас есть часть близнецов, вопрос лишь в том, куда чаша весов склониться быстрее. Отправишься ли ты в рай или ад, выбирать не тебе, но если по чесноку, то души, рано или поздно становятся ангелами, а те, что именуют себя демонами или детьми тьмы… некогда, наши братья и сестры.

Но, самое интересное, в раю нет истинных праведников, все они этажом ниже. Тогда, спросите меня, на кой черт придуманы небеса, если они не для тех, кто их заслуживает? Для великих мучеников, жертвующих собою, отдавших свою жизнь ради Отца… я же говорю, Он тот еще юморист. Ему нравится держать при себе оступившихся, и давать им иллюзию того, что к тебе благосклонны.

Попадая туда, ты рвешь задницу, чтобы дослужиться до ангельского звания, а после купаешься в водах сладкого забвения. Ты волен трахаться, пить, травить себя наркотой, причинять боль, но прежнего кайфа не испытаешь. Старые привычки возвращаются, то ты ни хрена не ощущаешь их действие, потому что темная часть Его брата, глушит эту сторону, чтобы ты помнил, что мертв.

Едва ли смертным понравилось бы узнать, что их души изначально отправляются в ад. И важность не в том, как ты прожил свою жизнь, и как много совершил хороших или плохих поступков. Все зависит от воли. Сумеешь вырваться из пустоты, войдешь в храм Отца со всеми почестями и сотней жаждущих тебя, райских женщин. Они, как следует, тебя обработают, чтобы вложить частицу Бога, дескать – вкуси, но неполноценно. Такова вечность на вкус.

Другое дело, когда ангел попадает к близнецу… ад на его землях, затянут завесой пустоты. Там, ты превращаешься в камень, не способный даже пригубить выдуманное удовольствие. Все, что у тебя есть – воспоминания. Вот почему, все так рвутся на небеса, и никто не желает становиться бесполезной статуей с прошлым.

Я моргнул, упустив из виду рыжую.

Это ненадолго. Скоро мы встретимся. По-настоящему. Лицом к лицу… как же долго я этого ждал…

ГЛАВА 26

Твою мать. Сестра точно доведет меня до белого каления. Когда-нибудь ее белая задница окажется в таком дерьме, из которого даже я не смогу ее вытащить. Гребаные подростки, с их гребаными гормонами и бунтарством. Не скажу, что у меня сладкий характер, но, по крайней мере, я думаю головой, а не вагиной. Достав из заднего кармана раскладушку, я набрала Эбби, сканируя клуб. Идиотка должна быть где-то здесь и стоит мне только ее выцепить, как наказание будет жестким. Я пристегну ее к батарее и заколочу дверь, чтобы она не смогла сбежать.

Гудок сменился автоответчиком.

– Дерьмо. – Убрав сотовый, я покрутилась по сторонам, наткнувшись на внимательный взгляд громилы в черном костюме. Единственное, мне не нравилось, что мудила таращится на меня и скалится, как будто выиграл сраный миллион в лотерею. Скривившись, я мысленно послала его на хрен. Ненавижу, когда на меня смотрят, как на кусок мяса. Я гребаная личность, а не шлюха.

Шагнув к барной стойке… к сожалению, свободная лазейка была как раз рядом с гориллой. Похрен. Я здесь не для улыбочек и знакомств. Втиснувшись в пространство, я полезла в карман за фотографией. Бармен наверняка со всеми успел пересечься и видел мою сестру. При чем, она была постоянной клиенткой «Розового Джина». Стоило мне ослабить контроль, как она срывалась из дома/школы и неслась сюда, как будто это единственное место, достойное шестнадцатилетней девушки. Боже, да она же ребенок, а ведет себя, так будто имеет за плечами работу, дом и участок в несколько ярдов. Скосив взгляд в сторону, я заметила, как здоровяк чуть отступил назад, делая вид, что его интересует искусственный планетарий «Lite-Brite»,

прыгающих по стенам и полам клуба, но это не так. Мой личный определитель лжи и намерений звенел в груди, как церковный колокол.