Невинные создания

С другой стороны от меня, в нос ударил резкий запах застоявшихся гормонов. Я повернула голову, наткнувшись на говнюка с широченной улыбкой и похотливым взглядом, а потом услышала его голос, прорезающий мои барабанные перепонки. Ублюдок что-то бормотал, а сам откровенно трахал меня глазами. Повернувшись к нему всем телом, я сунула уродцу под нос снимок Эбби.

– Ты видел ее здесь?

– Твоя подружка? Сексуальная девочка. – Улыбаясь, спросил уродец. Его лицо блестело от пота. Остекленелый от алкоголя или наркоты, взгляд едва цеплялся за одну точку. Я сжала челюсти, удерживая себя от порыва выбить ублюдку зубы. – Хочешь, я составлю вам компанию?

– Хочу, чтобы ты свалил на хрен. – Отвернувшись от него, я уставилась на бармена, дожидаясь, когда его задница освободится и, наконец, подойдет ко мне.

– Что ты сказала? – недовольно проворчал придурок, делая шаг вперед.

– Еще шаг, и твои яйца окажутся у тебя в глотке. – Прорычала я, смерив козла убийственным взглядом. Я, бля, не в настроении, так что не хрен меня бесить еще больше. Если мудаку дороги его причиндалы, то он сожмет сфинктер и ретируется к чертовой матери.

Пассажир открыл рот, но его перебил низкий и тягучий голос, донесшийся у меня за спиной. Вау, теперь очередь для бугая.

– Я видел девушку с фотографии, а этот смертный мужчина уже уходит. – Оглянувшись на него, я поймала себя на мысли, что семь футов мышц,

упакованных в костюм, представляет, куда большую опасность, нежели, если на тебя обрушиться Эмпайр-стейт-билдинг.

Его можно было назвать… нет, не привлекательным, а по-настоящему, красивым. С классическими чертами лица, широкой челюстью и твердой линией подбородка. Черные волосы: на затылке, они были стрижены короче, а спереди длинее и падали на лоб, но глаза… черт, в его радужках, отражались разноцветные огни и оттого, они выглядели зловеще. Проклятье, да, он был проблемой. Настоящей проблемой, с жестким взглядом и хищной ухмылкой. Наверняка, у парня под пиджаком спрятан «S&W»,

и он здесь, совсем не для веселья. Опустив взгляд на его руки, я хмыкнула. Черная сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем, смотрелась смешно. Учитывая размер его лап, и бревно сойдет за зубочистку. Дерьмо. – Твоя сестра? – он поднес сигарету, обхватывая ее полными губами. Щеки втянулись, когда громила затянулся, после выпустил струю дыма. Сладкий, пряный аромат скользнул в нос, вызывая во мне приятную дрожь. Что за черт?

Я моргнула, мысленно ругая себя за то, что слишком долго смотрю на него.

– Да. – Напрягая зрение, я пыталась разглядеть цвет его глаз. Странно… может, линзы? Не бывает такого цвета.

– С ними всегда проблемы, верно? – он повернулся ко мне, опираясь локтем на барную стойку.

А вот это уже не его дело. Убрав снимок во внутренний карман куртки, я скрестила руки на груди.

– Так, где ты ее видел? Она была одна или с кем-то?

– Ты коп? – усмехнулся здоровяк. Я старшая сестра, которой и без дерьма, достаточно забот. Я только и делаю, что ношусь с Эбби, как пришибленная курица, вместо того, чтобы наслаждаться своей жизнью. Жизнью… ха. – Ладно, ты не коп, но ты хорошо сложена. Занимаешься спортом?

Какого дьявола он интересуется моей гребаной работой? Я похожа на ту, которой приятно любопытство постороннего мудака? Пожелай я закончить вечер траходромом, то ушла бы с первым встречным… или с ним.

– Понятно. – Я отступила от барной стойки.

– Она в мужском туалете. Не думаю, что ты хочешь видеть, как твоя младшая сестра одновременно трахается с двумя парнями. – Я застыла. Не двигалась, шокированная правдой, которой всегда боялась услышать. Мысль о том, что Эбби трахается с парнями, вместо того, чтобы сидеть дома и делать уроки, пульсировала под черепом, вызывая дичайший приступ тошноты. В глотке ощущался кислый привкус стыда за сестру, но пламя гнева и с каждой секундой, распалялось еще больше. – Они, как раз заканчивают.

Даже, когда я рванула в сторону уборных, у меня не было не единой мысли, откуда громиле знать, что там именно моя сестра? Одного взгляда на фото и кучи лиц, не дает стопроцентной гарантии, но он говорил так уверенно, будто лично проследил за тем, чтобы Эбби вошла в кабинку и отдалась разврату. Нет. Меня это не заботило. Все мысли и эмоции были нацелены на скоропостижное раздробление конечностей. Надпочечники работали на всю катушку, глуша в голове рациональную часть и наполняя ее жаждой крови. После разминки, «Розовому Джину» потребуются услуги «Веселой Служанки».

Толкнув дверь в уборную, я обвела взглядом просторное, в сине-белых тонах, помещение. Длинная столешница с тремя умывальниками. Большое, прямоугольное зеркало. Четыре, наглухо запертые кабинки. Музыка, едва пробивалась через дверь, зато мне прекрасно было слышно, что творится за «Порта-Потти».

Оооотлииично.

Вытащив из другого кармана кастеты, я натянула их на пальцы. Может, я умею раздавать тумаки, но они мужчины и в любом случае, сильнее. Мне нужен элемент неожиданности. Он разыграет партию.

Пригнувшись, я пробежалась взглядом по ногам: мужские туфли/кроссовки/ботинки, смешивались с босоножками/туфлями на шпильках. В той кабинке, что была у стены, красовалось три пары ног. За дверью, раздавались характерные шлепки, стоны и хрипы.

Боже, после всего дерьма, мне потребуется терапия отвращения,

в противном случае, я сойду с ума. И это я еще ничего не видела, но фантазия – грозный топор, и он неслабо так врезается мне в лобную долю.

Дверь кабинки распахнулась.

– Анна, – в ужасе выдохнула сестра, выпучив на меня глаза. Уловив мой настрой, она разумно живо отступила в сторону. – Ты не, – следующим вышел ублюдок. Он даже ничего не понял, застегивая ширинку, а я не раздумывая, выкинула кулак с кастетом, посылая прямой удар в подбородок блондина. Тот охнул, не успев ухватиться за дверцу, и завалился назад, прямиком на своего дружка. Унитаз треснул от жесткого приземления, выплевывая под собой лужу воды. – Анна, нет! – завизжала Эбби.

Лучше ей не вмешиваться. Я серьезно настроена, устроить «Шоу Рокки Хоррора», для педофилов. Уродцы, сто процентов не знают, что она еще не совершеннолетняя. Да, их мало за это оскопить. Им надо выпотрошить желудки и затолкать их же гребаные кишки им в задницу.

– Какого хера?! – рявкнул второй, спихнув с себя парня. Говнюк соскочил с унитаза, и, переступив через своего дружка, с бешеным взглядом, пошел на меня. Я отступила на два шага назад. – Ты, сука… – он замахнулся. Я уклонилась, мгновенно атакуя. «Двоечка»

остудила накал придурка, придав его челюсти мягкости, а мозгам консистенцию «Jell-O».

Его башка откинулась назад, а тело повалилось на пол.

– О, боже, – ошеломленно выдохнула сестра. Я развернулась к ней, метнув взгляд на высунувшихся из-за дверей кабинок, любителей туалетного соития. Вытаращенные глаза и недоумение – ожидаемая реакция. К их счастью, никто не рискнул присоединиться, к этим двоим в царство Морфея.

– Домой. – Я указала на дверь. – Живо.

Дверь в уборную распахнулась, и вошел громила. Его взгляд упал на лежащих без сознания, коматозников, после на Эбби, затем на меня. Насмешка промелькнула в его странных глазах.

Черт. Я напряженно повела плечами, мысленно прикидывая, сколько придется приложить сил, чтобы уложить йети. Двумя ударами тут не обойдется. Дернув сестру за руку, я завела ее себе за спину.

– Мы уходим.

– Конечно. – Он улыбнулся, отступив в сторону. – Скоро увидимся.

Удерживая говнюка в поле своего зрения, я пропихнула Эбби к выходу. Боже, от одного его взгляда, мне хотелось выпрыгнуть из собственной кожи и превратиться в прах.

– Вряд ли. – Вытолкнув сестру, я вышла следом за ней, не спуская с него взгляда. Надо бежать к чертовой матери, пока придурку не пришло в голову поужинать нами.

На улице, я запрыгнула на свой байк, снимая его с подножки. Эбби забралась на сидение, крепко прижимаясь ко мне и обнимая за талию.

– Прости, Анна. – Прошептала она.

Вот всегда она так. Стоит только мне разрулить все, как сестренка начинает совестливо кусать локти. Боже, когда же она начнет думать головой?

– Ты должна прекратить это, Эбби. Ты еще школу не закончила, а ведешь себя, как законченная шлюха. – От адреналина меня еще трясло и не потому, что я приложила руку к парням из уборной. Все упиралось в незнакомого мужчину. Из-за него, я реально пересмотрела варианты своей жизни, почти согласившись на затворничество в монастыре и желательно побольше крестов, святой воды и прочей церковной ерунды. От брюнета веяло опасностью. Он был живым воплощением ужаса и жестокости. Ох, боже. Запустив байк, я вздрогнула, когда грохот движка прокатился под задницей. – Мы остались друг у друга, сестра. Я не хочу тебя потерять.

Довезя Эбби до дома, я должна была остаться с ней, но ситуация никак не выходила из головы. Мне нужно было немного времени, чтобы все обдумать. Черт. Я не могла просто захлопнуть дверь, и открыть следующую, чтобы отпустить то, что случилось. Велев сестре запереть дверь, я газанула с места, жаждя немного пространства.

Я любила кататься, любила ощущать ветер на лице и гналась за свободой от дерьма в голове. Боже, будь родители живы, они были бы в ужасе, как мы живем. Отец, наверняка, отправил бы Эбби в приют благородных девиц, а от меня отвернулся. Мама… она всегда была слабой. Все, на что она была способна – это плакать. Но, их нет. Я увеличила скорость, жадно хватая ртом ледяной воздух.

Автомобильная авария перечеркнула все, превратив нас в отребье. Эбби едва справляется со школой, я зарабатываю деньги, тем, что развлекаю толстосумов, валяясь в грязи. Знаю, это дерьмо не выход, но… дьявол. Когда-то я была бойцом в легком весе, пока не получила серьезную травму колена. Карьера профессиональной спортсменки в боях без правил накрылась одним местом. Все, что у меня осталось, это показательные обнимашки в ванне с грязью. Деньги не плохие, но это не Эверест моих желаний. Я хочу другого. Чего-то стоящего. Чего-то, где я могу проявить себя и заслужить признание…

Свет фар ослепил меня, а после жесточайший удар выдернул мое тело из седла байка. Я подлетела в воздух, проскочив несколько футов, прежде чем, мешком, грохнулась на асфальт. Хруст и хлюпанье, оглушил барабанные перепонки. Нечто теплое заливало лицо. Какие-то мгновения, и визг тормозов, грохот, крики, сменились блаженной тишиной. Агония в костях и мышцах, превратилась в свинцовую кому, в которую я погружалась все глубже и глубже. Рассудок отчаянно цеплялся за реальность, силясь оставаться в сознании, но тело уже сдалось, не в силах бороться против очевидности.

Я медленно моргнула, смахивая розовую пелену и черную тень, в ярко-золотом сиянии, склонившуюся надо мной. Распахнув рот, я не могла произнести и слова, только хрипела. Глотку заполняла кровь.