Врач. Жизнь можно подарить по-разному

– Спасибо, Марин, – протягиваю ей стакан с кофе. – Но ты можешь и сама передать на пост. Все в курсе назначений.

– Да, говорят, ты там чаще медсестер бываешь, – язвит девица, заставляя меня скривиться и прикусить губу, чтобы не ляпнуть гадостей.

– Бываю, – смотрю ей прямо в глаза.

– И даже после суток, – Маринка явно заводится.

Ну что ж. Сама начала.

– И даже после суток, – невозмутимо отвечаю я, не пряча взгляд.

– Ну так и передай сам! – фыркает она и вылетает из ординаторской, совершенно неуместно хлопнув дверью.

Вот же! Женщина!

– Кхм, – Колька то ли откашливается, то ли смеется. Ставлю на второе. – Это тебя теперь в снабжение не посылать?

– Колян, иди ты! – чуть не ору на него. – Еще этого мне не хватало, – указываю рукой на закрытую дверь. – Блин, зашел один раз не в дежурство в палату, так устраивают мне тут…

Я реально зол. Но не сливать же это на Кольку.

– Один раз, – он, как назло, хохочет. – Да тут уже легенды ходят о том, как ты Свиридову на руках носишь, Марик, – выделяет Колька обращение, и я понимаю почему.

– Колян, – рычу. – Мы выросли вместе! Учились в параллельных классах. Я с ней и с ее мужем все детство в одной компании гулял!

– Ага, – лыбится этот громила, – я так и подумал!

– Ветлов, Захарский! – прилетает откуда-то из-за двери сердитый голос Сергея Ивановича. – Планерка!

– Я ж говорил, опаздываем, – заливисто ржет Колян и выходит из кабинета.

Я выдыхаю, пытаясь сбросить градус напряжения, ставлю так и нетронутый кофе на стол, разворачиваюсь к двери. Замираю. Медлю секунду. А! Черт с вами! Подхватываю красную систему, убираю в карман халата. На пост передам. Все равно уже принесла.

Катя

Я этого просто не выдержу. Не выдержу.

Мишутка всю ночь плакал от боли. Точнее… вечером плакал, под утро просто стонал. Если вначале нам хватало обезболивания часа на четыре, то за вчерашнюю ночь я сбегала на пост, кажется, раз шесть. Медсестры уже стали отказывать мне в лекарстве.

Их можно понять. Такие сильные препараты. И я просто баюкала моего малыша. Целовала ему лобик, пела песенку, держала за ручку. Всю ночь. Кажется, под утро все-таки уснула. Сидя перед его кроватью, головой на его подушке.

Его боль. Столько боли. Я этого не выдержу. Одна. Я совсем одна. Даже Марк не заходит. Даже в палату никого не подселяют. Ой… Соседка!

Смотрю, как в палату заходит тучная женщина с девочкой лет семи.

– Ох, а кушетка-то какая… – недовольно цокает языком она. – Ой… И тумбочка… – морщится. – Ну ладно, хоть санузел чистый, – кричит она из туалета своей, наверное, дочери.

Девочка молчит. Она прозрачная, с синяками под глазами, и ей явно больно.

– Меня Тамарой зовут, – шумно представляется вошедшая дама. – Это Люсенька.

Девочка пытается кивнуть и вдруг заваливается на бок.

– Ой, деточка! Люда! Люся! – Тамара, чуть не рыдая, подхватывает дочку, аккуратно укладывает. – Доча, ну все, мы попали к Захарскому, попали! Все будет хорошо! Раз у него, то все будет хорошо.

О боже! Это они про Марика? Это на него люди молиться готовы.

– Свиридовы? – к нам подходит медсестра из онкологии. – Это вам!

Она выставляет на окно пять литровых фляг.

– Что это? – округлив глаза, спрашиваю я.

– Это промывка, – спокойно отвечает медсестра. – Я вам ставлю препарат химиотерапии. Когда он заканчивается, вы ставите флягу с промывкой. Когда по назначению нужно, я приду поставлю следующий препарат. Когда он заканчивается, – женщина выделяет голосом местоимение, – ставите следующую флягу с промывкой. И так двое суток, – вздыхает медсестра и начинает устанавливать капельницу. – Ребенка можно не кормить, не поить. Не будет просить, не настаивайте. Да! – оборачивается медсестра. – Обязателен контроль мочи. Собираем, взвешиваем, записываем. Нельзя допустить застоя жидкости. Препарат химиотерапии должен обязательно вымыться из организма.

Женщина продолжает свои манипуляции с системой.

– Когда пойдет красная химия, моча будет красная. Не волнуйтесь. Это нормально.

– А! Да! Красная химия. Я вот… – подхватываю рулон фольги. – Мне передали.

В отделении меня научили, как обойтись… Все ведь уже заметили, что у меня денег нет.

– Зачем? – вскидывает бровь медсестра. – Марк Александрович для вас передал, – на окно рядом с флягами ложится «красная» система.

Я немею, а Тамара, наоборот, встревает в наш разговор:

– Марк Александрович – это Захарский?

– Захарский, – тянет медсестра, настраивая скорость капельницы.

– Он и наш врач тоже! – довольно заявляет вновь прибывшая.

– Ну, значит, вам повезло, – улыбается медсестра онкологии.

– А он зайдет?

– Как из операционной освободится, наверное, зайдет, – пожимает плечами женщина, наблюдая, как по трубочке бежит смертоносное лекарство. – В хирургии сегодня аншлаг.

Я присаживаюсь на стул, беру Мишку за ручку, включаю ему в телефоне мультики.

– Ну что? – улыбаюсь сыну. – Лечимся?

Он тут же залипает в любимый сериал про дракончика, а я могу думать только о том, сколько стоит эта чертова система, где Марк ее достал и почему не зашел сегодня.

14 глава

Катя