Мужик и камень

рассудив, что к самоубийствам священничество не пристало. Зеваки

еще с минуту потолпились и начали расходиться. Так бы и

разошлись все, если бы бойкая женщина вновь не вступилась:

– Ну, что ж вы как нелюди-то?! – возмущенно воскликнула

она, отчего некоторые из окружения вздрогнули. – Нельзя же так!

Помянуть надо! Тоже ведь человеком был!

Кто-то из оставшихся сомнительно зашептался, однако даму

сие обстоятельство не смутило:

– Пойдемте ко мне, хоть компоту наварим! – продолжала

взывать к народу она. – У меня соседка съехала – в общежитии

теперь весь дом свободный.

Приглашение восприняли не все, за инициативной дамой

устремились лишь некоторые: самые сердечные и безрассудные

люди. Другие же посчитали, что устраивать поминки камню

смешно, и равнодушно разошлись по домам.

***

Только через две недели предположительно определилась

личность утопленника. Делу поспособствовали показания

подслеповатого старика, и конопатого мальчишки, который

наблюдал на улице странного мужчину, волочившего за собой

камень.

Старик и конопатый точнейшим образом описали

подозрительную личность, и их сведения достоверно сошлись с

листовкой «пропал человек», расклеенной по всему городу и близ

прилегающим селениям. Подобная листовка с очерком и

фотографией, а так же и заявление пылились на столе у местной

полиции – «дело об исчезновении личности» завели бывшие

коллеги Гомозова по работе, обеспокоенные его всегдашним

одиночеством и необоснованными прогулами. В конторе Филолета

Степановича хватились в первый день после выходных. Не

приходить на работу без объяснений, было не в его привычках.

Уже к концу первой недели после исчезновения к дому

Гомозова направились посыльные. После того, как пришедшим

никто не открыл, дверь взломали. Пропавший не был обнаружен.

Досмотр, показания свидетелей и опасения работников

сложились воедино и, наконец, по городу и окрестности разнесся

слух о предполагаемой личности пропавшего.

Слух дошел и до поселка Оставной. Там в одном из окон

общежития тихим поздним вечером горестно всплакнула

нехрупкая женщина, казалось бы, вовсе не умеющая плакать. По

недавним объявлениям на столбах, Елена узнала исчезнувшего, и

горькое чувство утраты охватило ее.

Спустя день опечаленная дама принесла к камню цветы и

закрепила на высоком столбике табличку, что заказала давеча, сразу

после скверного известия. Теперь возле камня на посеребренной

табличке, отражающей лучи весеннего солнца, возвышалась

короткая невинная надпись: «Здесь похоронен прынц». И пусть эта

надпись не выражала особенно глубокого смысла, но что-то важное

она значила для той нескромной и не хрупкой женщины с

благозвучным, приятным именем.