Искусство влечения

– Сомневаюсь. Он был жутким собственником, – невольно улыбнулся он. – При каждом удобном случае припоминал о том, что я заграбастал себе половину его библиотеки, и обещал подать на меня в суд.

– Судя по всему, у него было хорошее чувство юмора.

– О, и ещё какое. И ему за это частенько прилетало. На свадьбе моих родителей дядя тайком переделал праздничный торт и чуть-чуть изменил фигурку жениха. Гости были ошарашены, когда обнаружили вместо него фигуру кровожадного графа Дракулы, – хмыкнул Маркус. Алисса, не сдержавшись, хихикнула. – Зная дядю, могу утверждать, что это было неким намёком. Отец это прекрасно понял, и, будучи истинным джентльменом, предпочёл проигнорировать эту шпильку. Что говорить, они всегда недолюбливали друг друга.

Раздался свист, и поезд тронулся с места. Они помчались прочь из серого дождливого края – к теплу, испепеляющему солнцу и живописным морским горизонтам.

Алисса, по правде, была не слишком сильна в утешениях и чаще предпочитала сочувственное молчание. Она крепко подумала, прежде чем начать говорить.

– Я понимаю, каково тебе. Я помню, что было со мной, когда погиб мой отец. Конечно, я была маленькой и не могла осознавать произошедшее так, как ты сейчас. Но это было ударом… слишком сильным для ребёнка. Первые несколько лет я постоянно плакала при малейшем воспоминании о нём. При любом слове, при любой песне… И прошли годы, прежде чем я смирилась с этим.

Маркус даже не шевельнулся – только прикрыл глаза, мучительно выдыхая.

– Я никогда не думал, что после смерти мамы мне снова придётся столкнуться с этим. Теперь я просто жду, когда эта боль пройдёт.

Алисса сжала его ладонь и прижалась к плечу. То, что она хотела сказать, мало походило на утешение скорбящего, однако это было чистой правдой:

– Боль не пройдёт. Никогда. Но она станет частью тебя. И ты научишься с ней жить.

***

Перед глазами проносились яркие и живописные природные холсты. Очень скоро они покинули город: безликие серые здания, сияющие высотки бизнес-центров и несуразные, извергающие дым предприятия остались позади. Поезд уносил пассажиров прочь от наскучивших пейзажей.

Алисса не успела вдоволь полюбоваться зарослями пышных клёнов и дубов: опустились синие сумерки. Она слышала, что в поезде есть вагон-ресторан с неплохим меню, но не стала даже задумываться об этом варианте. Маркус читал книгу, подложив под спину подушку, и неохотно реагировал на любые её вопросы. В конце концов, она выложила из контейнера заранее приготовленные бутерброды и заварила чай – именно таков и был их скромный ужин. Она не стала настаивать на внимании к своей персоне и уснула под стук колёс и шелест страниц.

Разлепив глаза, она с удивлением обнаружила льющий сквозь окна обильный солнечный свет. Очевидно, за ночь они успели проехать северные штаты и уже приближались к южным. Воздух был излишне тёплый и суховатый; если бы не приоткрытое окно, она бы непременно проснулась в поту. Маркус дремал, прижав к груди книгу: очевидно, большую часть ночи он просидел без сна. Алисса провела пальцами по мягким волосам – невесомо, боясь потревожить.

После привычных утренних дел она переоделась и направилась на поиски вагона-ресторана; поиски завершились успешно, и ей удалось добыть завтрак на двоих (за неприлично круглую сумму). Маркус распахнул глаза и сонно воззрился на стол со сладкими булочками, яичницей-глазуньей, овощным ассорти и апельсиновым соком.

– Я тебя разбудила? Прости. Мы только что проехали Кэлоупорт. Через два часа будем в Фэйрвью.

– Отлично. Завтрак по высшему разряду, – оценил он и мимолётно коснулся её ладони.

Он по-прежнему был скуп на разговоры. Поблагодарив за завтрак, Маркус вновь вернулся к книге и не отвлекался от чтения до самого конца путешествия. Алисса понимала его стремление к тишине и уединению и даже не думала обижаться.

Они прибыли в место назначения точно по расписанию. Вокзал Фэйрвью встретил путников беспощадной духотой и, как ни странно, зажигательной музыкой. Алисса, лишь ступив на раскалённый асфальт, ощутила себя нежданной гостьей в разноцветном незнакомом мире. С первых секунд она осознала, насколько далеко Фэйрвью ушёл от её родного города. Там глаза уставали от серости, безжизненности и апатии. А здешний мир пестрел красками всех цветов, подобно диковинной тропической птице. Вокзал с его высокими пальмами и величественными фонтанами напоминал скорее ботанический сад. Вдоль всей платформы – совершенно непрактично – разрасталась величественная клумба, усеянная пышными цветами и плодовыми деревьями.

Алисса перед приездом предусмотрительно переоделась в длинный лёгкий сарафан. Но даже это летнее одеяние не помогало спастись от жары. Горожане – как, впрочем, и уезжавшие – отличались меньшей скромностью и не стеснялись оголять смуглые тела. Женщины спокойно расхаживали в бикини, крохотных шортиках и прозрачных порео, мужчины предпочитали джинсы или плавки – чаще без верха. Посреди этой толпы Маркус в своей рубашке и джинсах казался высокомерным офисным клерком, по случайности забредшим на вечеринку к кучке хиппи.

На выходе, просачиваясь сквозь толпу загорелых и вспотевших тел, они наткнулись на крепко сложенного мужчину в гавайских шортах и рубахе с коротким рукавом. Прежде, чем Алисса успела насторожиться, мужчина снял солнечные очки и радушно улыбнулся.

– Ральф, – произнёс Маркус и протянул ему руку. – Алисса, это Ральф. Водитель моего отца. Не стоило приезжать, мы добрались бы сами.

– Зачем? – шумным басом спросил тот и рассмеялся растерянно. – Это же моя работа. Идёмте, машина припаркована неподалёку.

Они нашли красный мерседес среди десятка столь же ярких ухоженных автомобилей. Машина аккуратно и быстро помчалась по шумным улицам.

– Мы ждали вас, – сказал Ральф, мельком оглянувшись на Маркуса. – Да, ужасное горе. В доме второй день творится чёрт-те что. Полнейший бедлам. Никто и думать не думал, что случится такое. Дядюшка ваш был в самом расцвете лет.

Маркус ответил что-то отстранённо-любезное. Алисса, держа его за руку, оглядывалась по сторонам и рассматривала многочисленные кафе, киоски с прохладительными напитками и разодетых в пух и прах аниматоров.

– Фэйрвью – дивный город, – сказал Ральф, заметив её неподдельный интерес. – Вам здесь понравится. Вечный праздник для туристов. Спорим, вы не захотите отсюда уезжать!

– Мы не планируем оставаться здесь долго, – сказал Маркус решительно. – После церемонии сразу вернёмся домой.

– Вот оно что? А ваш отец был уверен в обратном. Мисс Мелоди дала указание прислуге подготовить вашу комнату и гостевую. Они надеялись, что вы останетесь хотя бы на неделю-другую.

– Ну, это они зря, – хмыкнул тот. В его глазах виднелось неприятие и горечь.

Алисса оторвалась от созерцания чудесных видов и прошептала:

– Кто это – Мелоди?

– Жена моего отца, – ответил он. Слово «мачеха» Маркус предпочёл не использовать из собственных соображений. В ином ругательстве не было столько холодного презрения. – Она заправляет всем в доме.

Этих слов было достаточно, чтобы понять: он на дух не переносил её. Алисса мысленно представила себе этакую стервозную дамочку, строящую пасынку козни – типичную шаблонную мачеху из сказки. По крайней мере, это бы объяснило такую неприязнь.

Автомобиль пересёк ворота и заскользил по подъездной дорожке. Перед глазами Алиссы предстал трёхэтажный особняк из красного кирпича, со скромными барельефами на окнах и маленькими французскими балконами. Дом был окружён тропической растительностью: садовник лет пятидесяти увлечённо подрезал кусты.

Перед ступеньками, ведущими в дом, стояла симпатичная светловолосая женщина лет сорока. Она была одета в лёгкое чёрное платье с цветами и туфли без каблука. Голову прикрывала от солнца широкополая белая панама. Женщина приветливо помахала им рукой. Из-за дверей тут же вышел молодой мужчина в фартуке, почтительно поклонился и забрал их багаж.

– Доброе утро. Мы ждали вас, – произнесла женщина и нервно сцепила руки в замок. – Конечно, это печальный повод для встречи. Маркус, мне так жаль…

– Конечно, Мелоди, – ответил он саркастично. – Ведь ты как никто другой обожала Альберта, брата моей покойной матери.

Женщина напряжённо застыла, явно не зная, что сказать. Алисса растерялась не меньше неё.

– Конечно, у нас были не самые лучшие отношения. Но это вовсе не значит, что я буду радоваться… его смерти, – проговорила Мелоди с явной неловкостью. – Он меня недолюбливал, но я никогда не испытывала к нему неприязни. И ты это знаешь.

Маркус поджал губы, явно собираясь выдать что-то ещё более недружелюбное, но Алисса опередила его и протянула ей руку. Они обменялись приветствиями. Мелоди, с явным облегчением, пригласила их внутрь и предложила лимонад со льдом. На обоих нахлынула жажда, и прохладительный напиток стал спасением от страшного зноя.

В гостиной, совмещённой с прихожей, ровным строем стояли чёрные вазы с высокими яркими цветами. Женщина азиатской наружности говорила по телефону на незнакомом языке. Откуда-то доносился грохот посуды; вдалеке мелькнул мужчина в белом колпаке.

– Простите за эту суматоху. До церемонии осталось всего два часа. Мы подготовили для вас спальни. Алисса может устроиться в комнате по соседству с тобой, – заметила Мелоди.

– Не стоило так беспокоиться. Мы здесь не задержимся.

– Что ж, я так и думала. Но Карл надеялся, что ты захочешь остаться.

– Напрасно.

Они обменялись взглядами, понятными только им самим. Затем женщина обратила свой взор на Алиссу:

– Располагайтесь. Если вам что-то понадобится – скажите. У вас ещё есть время немного отдохнуть после поездки.

Она ответила благодарностью. Маркус отвёл её на третий этаж. Всё в этом особняке говорило о богатстве и изобилии: изящная, хоть местами и слишком помпезная мебель, позолоченные люстры, диковинные картины. Алиссе предоставили в распоряжение просторную светлую комнату с изумительным видом на побережье. Пляж располагался буквально в пяти минутах ходьбы. Ей, изнывающей от жары, не терпелось окунуться в прохладную негу.

– Мелоди тебе понравилась, – констатировал Маркус. – И ты ей, кажется, тоже.