Свиток тысячи проклятий

– А вам какое дело? – она гордо подбоченилась, подхватывая поднос и собираясь уйти. Взглядом заставила ее сесть обратно.

– Я пока добрая. – как бы между делом замечаю я, кивая в сторону Светки. – Пока просто хочу поговорить.

– Несколько лет. – осознав что со мной пререкаться бесполезно, устало сообщает девушка. – Просто однажды вернувшись с работы прилегла отдохнуть и с тех пор не может ни то что встать, даже пошевелиться с трудом.

– А врачи что?

– Врачи. – она презрительно фыркает. – Сказали надо в столицу везти осматривать, прописали лекарства, но они не помогают.

– К магу ты тоже не обращалась?

– Маг Владомир за один визит берет просто баснословные деньги, у меня столько нет. А единственная ведьма, которая могла помочь умерла много лет назад.

Это она про мою бабушку. В Малоозерске только она и Владомир оказывали услуги населению, остальные же маги считали не почетным для своего звания заниматься подобным. Пока была жива бабушка она держала здоровую конкуренцию и соответственно цену, но видимо с ее смертью Владомир оборзел в конец.

– От мамы пахнет чем – нибудь странным? Запах должен быть специфическим, скорее всего сладковатым.

– Да, – ошарашенно кивает она. – Я все время держу окна открытыми чтобы выветрить, но им, кажется, уже вся квартира пропиталась.

Мне и первого объяснения было достаточно чтобы понять что у мамы девушки случился разрыв ауры, но все – таки решила уточнить. Вполне возможно что ее мама попала под воздействие чьего – нибудь разрушающего заклинания, скорее всего задело по касательной, и на ее ауре образовался разрыв, отчего слабость и вялость – организм борется за свою жизнь, черпая силы извне. А сладковатый запах всегда присутствует с человеком, но чуют его только животные или нежить. Вот почему некоторые из разумной и не очень дружелюбной нежити говорят “Вкусненький, сладенький”. Люди же способны почувствовать его только при таком разрыве ауры.

– Завтра после обеда найдешь меня в отделе расследований. Мне необходимо посмотреть на твою маму. Если смогу, то помогу. Надежду не даю, скажу точнее когда увижу ее, все – таки много времени прошло.

Но надежда уже разгорелась в ее глазах с новой силой. Она счастливо закивала, сжимая в руках многострадальный поднос, затем ее окликнул бармен и девушка подскочила со стула, опрокинув его.

– Ну что ты такая неуклюжая, Настька! – зафыркала чрезмерно пьяная Света, снова потянувшись к бокалу с пивом и делая медленный неаккуратный глоток. Я задумчиво следила за тем как золотистая жидкость стекает у нее по подбородку и оставляет на светлой блузке мокрое пятно.

Мне почему – то подумалось что человек поклоняющийся древнему богу, не делает этого просто так. Бог который хоть и ненасытен и требует много жертв, просто обязан даровать приносящему силу. А сила опьяняет. И однажды опьяненный такой властью и могуществом должен оступиться. Оставить такое же пятно, как и на блузке у Светы. Даже если и он не оставляет трупы, без энергетических следов, то остаточный след от магического отката может остаться на самом колдуне…

Магия не дается просто так. Если ты что-то создаешь, значит где – то забираешь. Если ты творишь могущественное проклятие, то его откат, пускай не сильно, но ударит по тебе. В частности резко вырвет у тебя какую – то часть силы. Имея огромное могущество маг этого не почувствует, но следящая сфера – то должна. Мы искали остаточные энергетические следы от трупов или помехи на магическом поле в месте убийств, но я почему – то не догадалась проследить куда может вести обратный отток.

– Извините, – я перевела задумчивый взгляд на вновь подошедшую к нашему столику Настю. Девушка все еще продолжала нервно сжимать в руках многострадальный поднос.

– Алира. – Представилась я, верно расценив ее неуверенное обращение.

– Алира. – Она очаровательно и одновременно с этим облегченно улыбается. – Вы же хотели знать видела я что странное или нет? Так вот, вчера приходил какой-то тип странный. Вел себя как чумной, шарахался ото всех, сел за тот дальний столик и заказал мясо прожаренное и глинтвейн. Я еще удивилась – глинтвейн и летом, а он в такую жару, тем более он был одет в длинный такой черный балахон, колдуны в таких в фильмах ходят.

– Что-то еще? Лицо не запомнила?

– Обычное лицо, ничего примечательного. Блондин, глаза светлые, ближе к серому. Высокий. Он пришел уже за полночь. – Она не была уверена в своих словах, словно если бы напрягала память, а нужное воспоминание от неё ускользало. Похоже на действие отводящего глаза заклинание.

– Если снова увидишь, узнаешь?

– Да. – она радостно кивает.

– Хорошо, спасибо тебе.

Прожаренное мясо и теплое вино хорошо восстанавливают магический резерв. По себе знаю что откат вызывает острое чувство голода и озноб – один раз так умудрилась наколдовать и потом объестся мясом, что несколько месяцев находилась в рядах вегетарианцев. И как раз наступивший откат совпадает по времени со взрывом в квартире по улице Василисы Мудрой.

– Камеры в баре рабочие? – Настенька лишь отрицательно помотала головой. Ну что ж, этого и следовало ожидать.

Просмотреть с помощью магии тоже не получиться – слишком много людей и мало отражающих поверхностей. Ладно, завтра возьму форму для разрешения ментального сканирования Насти попробую найти лицо того странного типа в ее памяти.

***

Щекой я ощущала мягкую подушку, и первая мысль, с которой я проснулась, была – хорошо, что я добралась до дома. Как я это сделала, не помню совершенно, но главное же сделала. И еще, несмотря на адский сушняк, я чувствовала что выспалась. Впервые за столько дней!

По дому разливался чудесный аромат сырников, заставивший мой желудок требовательно заурчать. Не открывая глаз, я резко села на кровати и тут же со стоном завалилась обратно. Голова будто бы разделенная на две половинки вновь соединилась, вызвав приступ чудовищной и пульсирующей боли. Веки будто бы налитые свинцом тоже открывались с трудом.

– Ну доброе утро, красавица. – С легким смешком сказал кто-то мужским голосом откуда – то справа.

Глаза я распахнула так быстро, что аж больно стало, первым делом увидев странно – незнакомый мне потолок. Серый такой, с разводами. Через боль двигаю глазами на звук голоса и несколько секунд пытаюсь сфокусироваться на говорившем.

Чернов стоял, прислонившись к дверному косяку в одних только джинсах. Кажется, только недавно он вышел из душа, не удосужившись вытереться, демонстрируя мне рельефный пресс. Я медленно от него отвернулась, уткнувшись носом в подушку, тихо заскулила на одной высокой ноте.

Стыдоба – то какая!

– Как я здесь оказалась? – справившись с первым приступом шока, все так же в подушку спрашиваю я.

– Сама пришла. – спокойно отвечает Артем. – Пьяная в дрязину.

– Почему?

– Ты сказала, что до дома идти дольше, чем до меня.

– Мой вопрос был риторическим, мог и не отвечать. – Ворчу, переворачиваясь обратно и медленно садясь на постели.

Комната, в которой я находилась, была в стиле современного лофта. Ну именно так я красочно могла описать голые бетонные стены и полное отсутствие какого – либо ремонта. Из всей мебели только кровать,огромный телевизор напротив, да большой встроенный шкаф – купе во всю стену возле двери.

– Я сама переодевалась? – замечаю, что на мне была одета длинная, явно с мужского плеча, футболка. Немного подвигав плечами, ощущаю, что белье все еще на мне.

– Снова риторический вопрос? – усмехнулся он, а в глазах заблестели насмешливые искорки. Я скривилась. – Вставай пьянь, ванна прямо по коридору.

Я свесила ноги с постели, поборола приступ дурноты и, отбросив волосы назад, стараясь сильно не шататься, гордо прошествовала по направлению к ванной. Ну, здесь хотя бы был ремонт, вполне себе современный и стильный, с отделкой под камень. Набрав в подставленные лодочкой ладони холодной воды, мрачно кошусь на свое не шибко привлекательное отражение в зеркале.

– Докатилась, Духова… – снисходительным тоном корит меня мое же отражение. – Смой с меня болезни, здравье принеси…

Антипохмельным заклинанием я последний раз пользовалась на второй день после расставания с Владом, до этого позволив себе напиться в гордом одиночестве. Оно быстро приводило в порядок разум и тело, оставляя только чудовищное чувство голода и сушняк.

Из ванной я выползла уже более свежей, без раскалывающейся от боли головы. Щетку я телепортировала из дома, надеясь, что Прохор не обидится на небольшое хищение.

Чернов продолжал крутиться на кухне. Рядом с ним на столе уже росла приличная стопка румяных сырников.

– Тебе еще фартук бы в цветочек и вылитый Прохор. – я бесцеремонно цапаю тарелку и ставлю на стол. Щелчок пальцами и из навесного шкафчика выпрыгивает большая кружка, прямо мне в ладонь.

– Эй, подожди, тут чуть – чуть осталось. – Сырники снова уплывают у меня из под носа, но один я – таки успела схватить и быстро запихнуть себе в рот, чтобы точно не отобрали. – Налей пока кофе.

Пожав плечами снова щелкаю пальцами, просто приманивая чайничек с ароматным напитком из моей любимой кофейни в центре города N. Там уже давно для магов, как и я ленившихся готовить себе, за отдельную плату можно было призвать еду и напитки. Чернов покосился на стоявшую, на кухонном столе банку с растворимым кофе, потом потянул носом разлившийся по кухне аромат и тихо хмыкнув, снова отвернулся к плите.