Уровень ZERO – 2. Пейзаж с дождем

– Ну, какая информация может быть на пьянке? – разозлилась Наталья.

– А ехать на дачу очень хотелось?

– Вообще не хотелось, и я бы одна не поехала, несмотря на обещанную информацию. Но Чижевский пристал, как банный лист, поэтому пришлось принять приглашение.

– Я к тому, – спокойно сказал Веллер, – что приглашали вас не для научных бесед. И не для того, чтобы за вами ухаживать.

– А для чего? – спросила задетая Наталья.

– Не обижайтесь, мадам, но ухаживания со стороны господина Чижевского в принципе невозможны. Он выше этого. Насколько знаю, он просто берет то, что хочет. Единственная его любовь – это наука. Но он почему-то пригласил именно вас и, подозреваю, был абсолютно уверен, что вы появитесь не с супругом, а со своей подругой. То есть, практически вы подтвердили то, чего я опасался: Чижевский хотел заполучить вас обеих. Для этого, видимо, и в министерство пожаловал. Единственное, что осталось выяснить, зачем вы ему понадобились?

– Может, не стоит драматизировать наше вчерашнее появление на даче? – спросила я. – Что нам могли там сделать? Убить? Это же абсурд!

– Однако вы все-таки сбежали оттуда! И знаете, почему? Да потому что почувствовали, что в компании с людьми, владеющими пси-технологиями, опаснее находиться, чем в компании с киллером! Особенно, если им не очень-то досаждают нравственные сомнения, свойственные остальному научному миру.

– Хотите сказать, что вчерашняя компания стоит особняком?

– А вы у многих ученых видели бриллиантовые булавки в галстуках, золотые часы, запонки с изумрудами? А украшения на их дамах, стоящие целые состояния?

– Но это же элита!

– И для элиты существует критическая масса благополучия. Ученые – не банкиры!

Я не разбиралась в доходах ученых, но вчерашняя роскошь и впрямь впечатляла. Представители науки, которых я знала, имели машины, дома, дачи и отдыхали за рубежом. Но чтобы одаривать жен и подруг такими бриллиантовыми колье, как те, что были вчера на девицах, им пришлось бы остаться в одних плавках. А может быть даже без них.

– И еще интересный момент, – продолжал Веллер. – Как вы думаете, почему вокруг дачи возведен неприступный забор?

– Ну, мало ли! – пожала я плечами. – Чтобы картины ценные не украли!

– Вы всерьез полагаете, что картины и иконы, которые вы видели, постоянно находятся там?

– А разве нет?

– Во-первых, висят они в помещениях, для этого не предназначенных. И свет там плохой. Во-вторых, только нескольких человек пригласили взглянуть на них, да и те, я думаю, в искусстве не очень-то смыслят. То есть, хозяин не собирался хвастать коллекцией перед всеми, а выставку устроил специально для вас. Я вначале решил, что подобное невозможно, но после нашего разговора понял, что прав. Объясните же, наконец, почему вокруг вас столько шума и суеты? И отчего вас вчера так не хотели отпускать?

Он глянул на наши изумленные лица и тяжело вздохнул:

– Обещайте хотя бы подумать над этим. А я вам еще позвоню.

– А можно мы теперь будем спрашивать? – сказала я.

– Спрашивайте, – разрешил расстроенный Веллер.

– Сами-то как оказались на вечеринке?

– Мой зять поставляет из Франции вина. Чижевский сделал заказ, а я доставил. Кстати, у вашего друга отличный вкус! – кивнул он на бутылку из-под мартеля. – Он часто бывает в Париже?

Наталья закашлялась.

– Часто, – сухо сказала я и вернула его к теме. – Полагаю, не стоит спрашивать, зачем вы остались на торжестве?

Веллер кивнул.

– А почему спровадили нас?

– Из добрых побуждений и неодолимой симпатии! – он приложил руку к сердцу.

Я этот жест уже видела, и он меня не впечатлил. Но стало понятно, что

сокровенным Семен Львович делиться не собирается.

– Ведь вы и сами искали повод, чтобы уйти. Разве не так? – поднял он брови. Против этого возразить было нечего.

– Откуда у вчерашней компании деньги? – в лоб спросила Наталья.

Веллер пожал плечами:

– Могу лишь догадываться! Наука и оборонная промышленность на постсоветском пространстве существуют на дотации и кредиты. С некоторых пор параллельно им возникают частные структуры. Они дублируют государственные не полностью, а разрабатывают лишь те темы, которые пользуются особым спросом. Структуры эти стремятся продать свой товар подороже, и это сразу же ставит крест на моральном аспекте. Чем сомнительнее покупатели, тем больше платят. Такие исследовательские центры не афишируют достижения и часто занимаются отраслями, которые ортодоксальная наука тупо отрицает. И, знаете, в чем парадокс? Некоторые сотрудники госучреждений, отрицающие днем целые направления, в свободное от основной службы время успешно разрабатывают их для частных структур. То есть, им «лженауку» критиковать просто выгодно.

– Но ведь таким коммерческим организациям нужен какой-то статус? – напомнила я. – Не в подполье же они функционируют?

– Да мало ли у нас частных клиник, аптек, предприятий, каких-то обучающих центров, где параллельно с основной деятельностью можно испытывать и производить все, что угодно! Да и в легальных НИИ можно скрытно вести исследования.

– А за рубежом?

– А что за рубежом? Там больше ученым платят, но это не значит, что всем хватает. Кроме того, именно за рубежом образовался узкий банкирский круг, сосредоточивший в своих руках огромные средства. Только наивные бабушки думают, что глав государств и правительства выбирают граждане! В них с выгодой вкладываются деньги, и вы это прекрасно знаете. А кроме политики, деньги вкладываются в экономику, войны, космос и так далее. Но наука – наиболее перспективная область, поскольку дает возможность не только использовать новейшие танки, но и управлять природой, а, главное, людьми.

– А почему бы банкирам не развивать официальную науку в своих странах? – предложила Наталья.

– А на кой им это надо, мадам? Применение достижений официальной науки контролирует общество. И вложения в нее, кстати, тоже. По крайне мере, пытается это делать. Поэтому основные инвестиции в мире не афишируются, и для них нет государственных границ. А население – это всего лишь публика, которая видит то, что ей показывают со сцены. Истинный механизм находится за кулисами. И стоит режиссеру приказать чуть-чуть изменить свет, как действие, которое воспринималось с ужасом, станет вызывать смех.

– Какими темами занимаются вчерашние ученые? – поинтересовалась я.

– Ну, откуда мне знать? – удивился Веллер. – Слышал, что Чижевский полез в исторические глубины. А еще изучает воздействие икон на подсознание. Чудотворных икон, как я понял. Если механизм чуда разгадать нереально, то влияние его на психику, наверное, можно. Чижевский даже в Житовичский монастырь с Липкиным ездил.

– С кем?

– С генетиком Липкиным. Тот волновой генетикой занимается. Может, слыхали о лечении, когда вместо оперативного вмешательства используют излучение здоровых органов?

Веллер взглянул на часы, на наши вытянутые лица и с досадой объяснил:

– Каждый орган вибрирует со своей частотой, то есть, посылает определенную информацию. И с помощью вибраций здорового органа можно скорректировать работу больного. Этот же метод реально использовать в производстве гибридов, трансгенных продуктов, облучая то или иное растение генетической информацией какого-то другого растения или существа.

– Ужас! – воскликнула Наталья. – Вот так живешь себе и не знаешь, что тебя облучают генетическим материалом какого-то монстра!

В глазах Веллера мелькнул огонек: – О чем это вы?

– Да так, эмоции, – спохватилась Наталья.