Зеленый. Цвет свободы

– Не думаю, что это был он лично, скорее, нанятый им человек. Сейчас в чайной лавке за углом я увидела мужчину, который смотрел на меня. Он быстро ушел, когда увидел, что я его заметила.

– Это Нью-Йорк, здесь всегда кто-нибудь на кого-нибудь смотрит. Маловероятно, что это Герман или его человек. Здесь миллионы людей. Твой страх еще силен, и он играет с тобой злую шутку, – Лана обняла меня. – Да ты вся дрожишь! Подожди-ка минутку, – она ушла с террасы и через несколько минут вернулась с бутылкой виски.

– Выпей это и ложись спать, – она протянула стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью.

Я послушно выпила залпом. Огненный напиток обжег грудь внутри, но через секунду приятное тепло разошлось по телу, прогоняя ледяные щупальца страха.

Глава 5

Дни летели со страшной скоростью приближая меня к дате, указанной на штемпеле, проставленному в моем паспорте американским пограничником.

Лана старалась изо всех сил, но ее попытки разбивались о каменную стену непреклонного американского иммиграционного законодательства. Я брала дополнительные смены в ресторане, чтобы больше заработать, а заодно чтобы не было времени на отчаяние. Постепенно, мне стало казаться, что я никого не видела тогда в стеклянной витрине чайной лавки.

Алекс уехал из города, чему я была одновременно и рада, и нет.

Меня немного пугали чувства, охватывающие рядом с Алексом: с одной стороны, с ним было легко и приятно болтать, гулять, как с другом, но иногда я ловила на себе его взгляды, которые задерживались на моих губах или шее на мгновение дольше, чем требовалось, от чего глубоко внутри начинало теплеть, а в глубине его серых глаз я замечала искры разгорающегося пожара.

И этот пожар меня пугал.

Я боялась снова стать мотыльком, обманутым мнимой приветливостью огня, боялась снова быть сожженной до тла.

Джош несколько раз приезжал на Парк-Авеню, и каждый его приезд сопровождался ссорой с Ланой.

Я пришла в ресторан раньше своей смены, невыносимо было видеть заплаканное лицо подруги. Она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, но у нее неважно получалось. Ресторан еще не открылся для посетителей, и я начала помогать девушке-бассеру, задумчиво вытирая столы и расставляя тарелки.

– У тебя что-то случилось? – тихо спросила она. Девушку звали Мария, она была откуда-то из восточной Европы и говорила с очень сильным славянским акцентом. Она работала всего пару недель и особо ни с кем не общалась.

– Никак не могу найти жилье, нужно срочно съезжать с места, где живу сейчас, – пожала я плечами, не отрываясь от работы.

Я просмотрела сотни объявлений, но ни один вариант мне не был по карману в данный момент. Я чувствовала себя виноватой в слезах Ланы. Это из-за меня Джош устраивал ей скандалы. У меня не было сил выносить это.

– Моя соседка по квартире завтра съезжает, если я не найду ей замену, мне тоже придется съехать, – она вопросительно на меня посмотрела.

– Сколько нужно платить?

Мария назвала сумму, и я радостно закивала. Не сумев сдержать эмоции, я крепко ее обняла.

– Спасибо, Мария, ты меня спасла!

Ланы дома не было. Завтра утром я перееду. Собрать вещи было делом пяти минут. Мой нехитрый скарб уместился в небольшую спортивную сумку. Серая бумажная папка с документами отправилась было вслед за вещами, но я задумалась и положила ее на кровать.

Вся моя жизнь в этой папке. Российский паспорт, загранник и старая выцветшая фотография женщины, которая приходилась мне матерью. Я открыла папку и достала пожелтевшее фото.

– Кристина, ты дома? Пойдем куда-нибудь поужинаем, – веселый голос Ланы вывел меня из раздумий.

– С удовольствием, – я улыбнулась, было приятно видеть Лану не в слезах. Фотография была все еще у меня в руках, и Лана внимательно ее разглядывала.

– Чье это фото? – в ее глазах мелькнуло удивление, которое она тут же скрыла. Это было так мимолетно, что я не уверена, что мне не показалось.

– Да так, – я замялась, – женщины, которая меня родила.

Я еще раз равнодушно посмотрела на фото и убрала его в папку.

– А что это за сумка? – голос Ланы дрогнул.

– Лана, я нашла квартиру и завтра переезжаю, – я подошла к ней и обняла, – спасибо тебе за всё! Позвони Джошу, скажи, что я больше не буду вам мешать.

За ужином Лана была непривычно тихой и задумчивой. Мои мысли тоже были далеко от Нью-Йорка. Один вопрос к темноволосой девушке на фото останется навсегда без ответа. Всего один вопрос: ПОЧЕМУ? Почему она меня бросила?

– Только сейчас сообразила, что никогда не спрашивала тебя, какая у тебя фамилия в девичестве была, – вопрос Ланы удивил меня.

– Федорова. Кристина Георгиевна Федорова. Бабушка дала мне отчество своего отца.

– Красиво звучит, – она задумчиво ковыряла еду вилкой. – А что случилось с твоими родителями?

– Мать меня подбросила бабушке, когда мне был месяц, а отца я никогда не знала, – я пожала плечами и отставила тарелку. – Это грустная история. И из нее в живых сейчас осталась только я.

– Почему ты решила, что твоя мать умерла? – Лана явно была в растерянности, но я не могла понять причину. Как адвокату, ей наверняка доводилось выслушивать истории похлеще.

– Бабушка наняла детектива, чтобы найти ее. Он нашел. Ее труп. Сообщил ей об этом в письме. Бабушка умерла, когда прочла это письмо, – я вспомнила тот промозглый декабрьский день, когда хоронили бабушку, и вздрогнула. Непрошенные слезы хлынули на лицо. Я не заметила, как стала всхлипывать. Лана встала из-за стола и обняла меня.

– Не плачь, моя девочка, не плачь, – она поцеловала мои волосы на макушке. Я подняла глаза и увидела, что она тоже плачет.

– Я тоже вспомнила свою маму, – пояснила она, прочитав в моем взгляде вопрос. – Я была не идеальной дочерью. К сожалению, сейчас уже слишком поздно что-то исправить или попросить прощения, – она разомкнула объятия и села на место.

– Извиниться никогда не поздно.

– Она умерла. Так что, поздно, – она смахнула слезу.

Домой мы шли в молчании, каждая в своих мыслях.

Глава 6

Утро выдалось дождливым.

Желтое такси доставило меня по адресу, записанному Марией на бумажке печатными буквами. До навеса перед пиццерией с ярко-красной дверью было меньше метра, но нью-йоркскому ливню этого хватило, чтобы вымочить меня до трусов. Дрожа от холода, я удивленно смотрела на красную дверь. Куда идти? Внутрь? В ответ на мой немой вопрос сбоку высунулась светловолосая голова Марии.

– Ты похожа на мокрую курицу, – она захохотала непривычно громким смехом и широко открыла дверь справа от пиццерии.

Я поспешила за ней, боясь, что не найду этот тайный вход, если дверь закроется.

По скрипучим ступенькам мы поднялись на второй этаж, Мария толкнула окрашенную в темный цвет дверь и потянула меня за руку.

– Добро пожаловать домой, – она широко улыбнулась и развела руки в стороны, приглашая этим жестом осмотреться.

Квартирка была маленькой, но чистой и уютной. В спальне, большую часть которой занимала кровать, жила Мария. Мне отводилась гостиная с диваном и чудесным широким подоконником. Из окна было видно арку на Вашингтон-сквер и парк. Кухни как таковой не было: в двух квадратных метрах стоял холодильник, микроволновка и раковина.

После роскошных апартаментов на Парк-Авеню эта квартирка в Гринвич-Виллидж напоминала скорее скворечник, но я влюбилась в нее с первого взгляда.