Счастье в мгновении. Часть 3

Вслед за этим незваным вопросом я снова уступаю место воспоминаниям и, образно ощутив себя тем мальчишкой, что был, пробираюсь глубоко в свое сердце и пробравшись до первой нити, скрепившей узелок любви, отвечаю:

– Это и был тот день… – Я улыбаюсь, устремляя глаза вдаль. – Ты так звонко смеялась… Твой смех расстилался по моему телу, покрывая его, как пуховым одеялом, и его струнки постучали в моё сердце. Твой «птичкин смех» завоевал меня. И я начал с ума по тебе сходить…

Отвлекшись лишь на то, чтобы включить музыку, в ошеломлённом молчании, Милана возвращается ко мне и прислоняется лбом к моей груди. Я смыкаю возле нее кольцо из своих рук. Произведение «Ghost Waltz» Abel Korzeniowskiм позволяет замечтаться – пленяющая чувственность нот заколдовывает душу. Счастливое молчание в тандеме со звучанием композиции, теребящей грудь, украшают загоравшиеся на небе звезды.

– А ты?.. – выдыхаю лишь два слова, втягивая в себя запах молочного шоколада от ее волос.

Эта минута так трогательна.

«Напрасно женщины полагают, что мужчины бездушные натуры, не способные на сентиментальность. А виновата в этом их суть, не позволяющая все-все эмоции выносить наружу, вот мы их и держим внутри. Порой даже весьма трепетнее и ранимее относимся к чему-либо, чем женские души…»

– А я… я поняла, что по-настоящему полюбила, когда оказалась в Мадриде, за столько миль от тебя, от твоего голоса, твоих объятий и твоих губ… Наверное, никогда человек не любит другого так, как любит, когда вдали от него…

Я прижимаю к себе своё сокровище. И не ожидая этого, две души – светящиеся силуэты на фоне темного начинают вальсировать да так, что и тело, отзываясь на песнь звезды, не стоит на месте. Наши глаза наполняются звездами, царапающими сердца. Я с превеликой долей нежности дотрагиваюсь до алых губ, чувствуя от всего ее тела биение пылкой крови, и в медленной ласке, затихнув в дыхании, мы лишаемся разума, сливаясь в бесконечности. В звездном полумраке наш поцелуй устремляется вглубь Вселенной. И сойдя со станции настоящего времени, мы уплываем, в такие дали, где мир полон лишь небесных оттенков и где льется песня из стука сердец. Затерянные в космическом океане страсти, позолоченные звездной пылью, нас пронзает лелеющий циклон, уносящий на другую планету, что мы с сердцем уходим в вальс под чередующиеся звуки очаровательной мелодии. Мы танцуем, описывая круги, и увлекаем за собой все, что окружает, и сияющие звёзды вместе с нами вращаются, выбрасывая весь свой свет на нас. Мы сами становимся звездами и бесследно исчезаем.

Очнувшись от грез от последних аккордов вальса, мы уступаем место пришедшему на смену танца позднему ужину. Официант мгновенно накрывает столик, застилая его белоснежной скатертью и расставляя приборы. Трио, состоящее из канделябров, язычки свеч которых под дуновение ветерка стремятся вверх, стоящих по обеим сторонам, из настольного декоративного резного сказочного светильника фонаря и небрежно разбросанных лепестков красных роз, уводит вечер в романтическое направление.

Минует пятнадцать минут – наш стол уже заставлен горячими блюдами и салатами. Милана фотографирует, запечатлевая на камеру каждую эстетичную деталь на столе, созерцаемую её взором.

Подкрепившись, я вспоминаю статью-легенду, которая когда-то попалась мне на глаза:

– «…Говорят, что звезды – это пары влюбленных, которые нашли друг друга, и даже после смерти их души остались вместе, давая жизнь звезде. Каждая звезда светит своим светом, неповторимым. Одни пылают иссушающими огнем, другие переливается многими цветами, а какие-то трудно даже рассмотреть. Так же разнятся судьбы тех, кто дал им жизнь. Кто-то шел друг к другу через многие миры и жизни, преодолевая многие препятствия, которые есть лишь тлен по сравнению с настоящим чувством. У их ног лежали бескрайние пески и неодолимые скалы, возникали и рушились королевства на их пути, но они нашли друг друга. Целые миры, и даже сама Смерть были бессильны. А кто-то родился в соседнем дворе, и для них никогда не существовало большого мира, были лишь они. Их жизнь была тиха и спокойна, но даже после смерти они не смогли расстаться. Но есть на ночном небе светила, сродни звездам, но с совершенно иной судьбой…»[17 - Легенды о ночном небе. Сборник рассказов Фомина Е.С.]

– Как красиво! Но не из твоего репертуара, – подмечает она, краеугольным путем подмечая, что я в этом ни черта не смыслю. – Оставь отблески своей эрудиции о звездах! Ты ничего о них не знаешь!

Ничего?

– Крайне неоправданно с вашей стороны так острословить! – коварно улыбаюсь я.

– Неоправданно, говорите?! Не ставьте себя в смехотворное положение, сэр! Уж поверьте, это рискованно! Вы же не космолог!

Перед тем, как я проявлю себя, как будущий космолог, я словесно пошучу, слегка поиздеваясь над этой девушкой.

– А я люблю риски, мадемуазель. И готов вам истолковать свои знания.

– Уверена – они примитивны. На уровне третьего класса урока окружающего мира, – с презрительной иронией выказывает она.

– В таком случае, мисс Фьючерс, прошу не жаловаться потом, что вы остались в проигрыше!

– Мы снова играем?

– Так вы в игре? – парирую я.

– Раунд первый, – произносит таким голосом, звучащим с плохо скрываемой уверенностью на то, что победит она. – Я начинаю, ты продолжаешь. И после твоя очередь спросить что-то у меня.

Дав добро со своей стороны, она, закусив нижнюю губу обдумывает, как превзойти меня.

– Есть звезды обычные, а есть…

Я улыбаюсь, радуясь тому, что мои догадки подтвердились, и она задала именно тот вопрос, который я ожидал.

– Сверхновые, – без промедлений говорю и не могу не добавить, – которые по статистике вспыхивают один раз в столетие. Их сияние настолько велико и ярко, что сверхновые своим светом могут затмевать всю галактику. Некоторые звезды обладают планетными системами. А вы обезоруживающе скромны задавать такие вопросы.

С абсолютной убежденностью извлекает:

– Я сама тебе об этом рассказывала. Поэтому ты и быстро ответил с видом всезнайки. А теперь будет сложнее вопрос.

Ловко у нее выдается вызвать у меня новый приступ веселья.

– Этот астроном, астролог, математик, живший в Александрии, давал имена звездам, предсказывал по затмениям…

Я не даю себе времени на обдумывание, ибо так хорошо наполнен знаниями об этом позднеэллинистическом ученом, выдвинувшем теорию геоцентрической системы мира:

– Клавдий Птолемей. Гениальный мыслитель тех времен, который создал труд «Альмагест». В этом звездном каталоге число звезд, предложенное им, 1022.

Пока Милана, уставившись на меня в пораженном безмолвии, раскрывает рот от удивления, я риторически спрашиваю:

– Мой юный астроном, знала ли ты, что есть голубые – горячие, молодые звезды? А желтые – уже среднего возраста, похолоднее первых? Когда звезды становятся старыми они приобретают красный цвет. А на пороге смерти стоят маленькие черные звезды. Это говорит нам, что звезды, как и человек, рождаются, живут и умирают. А было тебе известно, как рождается звезда? В результате сжатия и уплотнения межзвездного газопылевого облака под действием силы гравитации появляются звездочки.

– Джексон… – она в недоумении и едва верит своим ушам. – Ты… Откуда? И… ты изучал что-то?

– Не только. Мне удалось еще пару научных статей написать.

– А как? Как ты начал и… И когда ты успел?

– Милая моя, начал-то я и вовсе сидя дома и смотря в оконце, представляя, что где-то там есть такая же слишком любопытная Милана…

– Или слишком умный Джексон, – вставляет она, не управившаяся от волны изумления.

– И я задумался, размышляя, что с точки зрения звезды, мы – маленькая вспышка. Живя на ничтожной пылинке, затерянной в космическом странствии, наша жизнь – ни что иное, как сеть скрепляющих друг друга мгновений. – И затем я напоминаю с фамильярным обращением: – Мисс, вы ни о чем не забыли?

Она поджимает губки и серьезно проговаривает:

– Выиграл сэр Моррис. – Секунда спустя: – Вы склонны к жульничеству! Заранее подготовились и поставили девушку в такое положение, что для нее не осталось места для победы.

Усмехнувшись про себя, я поясняю:

– Заверяю вас, молодая леди, ни капли надувательства и хитрости с моей стороны не было.

Истекает еще один час. Наша беседа занимала уверенную позицию на постаменте с вывеской «Наука. Космос. Астрономия». Не думал я, что мы станем дискутировать, выдвигая собственные гипотезы.

– Джексон, а не пора ли нам идти в номер? Вставать рано-рано. Детишки утром будут нас ждать. Завтра нужно прогнать весь номер уже с нашим танцем.

– Мы уйдём не раньше, чем я вновь наслажусь вашим смехом, мисс Ямочка.

Милана улыбается широко-широко.

– Это был самый великолепный вечер в моей жизни, малышка, – признаюсь я, сладостно-утомленный от минут, которыми меня наградила жизнь.