Счастье в мгновении. Часть 3

«Иисусе!» – раздается безжалостный крик подсознания.

Брендон умело всё продумал. Я разверз в пропасти. Запутанный путь.

– Но… – коротко срывается с губ Тайлера. По голосу он немыслимо всполошенный. Минута – стук сердца.

– Что «но»? – подхватываю я, включая на всю громкость телефон и откладывая его в сторону. Мысли мешаются, ладони потеют.

– Он выдвинул два условия на выбор. – Я катаю эту фразу на языке, пока Тайлер ищет способ процитировать мне их, шелестя бумаги, переданные ему Брендоном. – Первое. Зачитываю: «Пять лет жизни с моей дочерью, пока мы не найдем высокопрофессионального лечащего врача. У тебя будет счастливая жизнь. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Даю обещание, что по истечении этого периода времени к тебе не будет ни единого упрека, и после ты заживешь свободной жизнью. К твоей развратнице мы не прикоснемся и пальцем». – Слова будто врезаются в меня стальным клинком. Кровь прихлынула к сердцу. Если это первое требование, то какое будет второе?! Несмотря на холодный воздух, мне будто снегом трут лицо, пот градом катится с моего лба. – Второе: «Ты полностью отказываешься от встреч с той распутной девицей. Я лично найму охрану, чтобы проследить за этим и как только тебя заметят с ней, отдельное наказание будет предназначено для неё. Советую проявить к ней сострадание, уготованной участи она не избежит, собственно, как и ты. Ты составляешь со мной договор, продаешь свой бизнес с филиалами мне («Успех равно Счастье») и уезжаешь к себе на родину так, чтобы о тебе никто не слышал и не видел». – От грозного сердечного стука темнеет в глазах. Я ломаю руки, уставившись в окно. Дневной свет гаснет, как и моя поблекшая душа. – При этом: «Если ты отойдешь от одного пункта того или иного условия, которого ты обязан выбрать, будешь отвечать по-крупному. С уважением, Брендон Гонсалес».

Шокированный, я медленно растягиваю слова во всеуслышание:

– Позволь уточнить, если я не выполню ни одно условие, ни один пункт, то?..

– Джексон, ты понимаешь, о чем ты говоришь? – В первый раз Тайлер говорит таким громким голосом. – Нужно выбирать, иначе не миновать последствий, которые он мне лично лишь обозначил.

Раскаленный мыслями, я не верю своим ушам, что это произносит Тайлер, человек, знающий, что я не поступлю не по своей воли и добьюсь справедливости, чего бы мне этого не стоило.

– Брендон не достигнет этого! – высказываю я, повышая голос от отчаянной злобы. – Я заручусь свидетелями, я сделаю все, чтобы его, Иисусе, поймали и погасили его планы!

«Он чудовище из преисподней».

Чувство терзания подступает к горлу, грозя задушить.

– Джексон, полно! Эмоции в сторону. Если ты в ближайшее время не выберешь одно из двух, то сядешь в засаду, – предупреждает он.

Он же никогда не сдавался.

– Тайлер, да что с тобой?! Ты же сам твердил, что мы во всем разберемся и докажем, что документ подложный?! – дрогнувшим голосом произношу я.

– Слишком многое нужно отдать, чтобы сделать это. Опрометчиво идти таким путем.

– Не понял. Ты хочешь сказать, что?..

– Джексон, мы проиграем, даже если пойдём на это, обратимся в суд, подключим людей… Все обвинения окажутся бездоказательными. Он не тот человек, с кем безопасно судиться.

– Ты хочешь сказать, что я должен подчиниться его требованиям? – кричу я от бессилия.

Проходит пять минут вселенской тишины.

Покореженный в душе, я не удерживаю себя в состоянии спокойствия:

– Есть то, что еще возможно предпринять?

Тайлер отвечает спустя минуту упавшим голосом:

– К сожалению…

Какие угрозы он высказал ему, что телохранитель так впечатлился?

– К сожалению? – говорю так громко, что оглушаю самого себя.

– В противном случае натиска лишений не избежать, – изнурительно, будто действительно я оказался в таком поле, где нет выхода, изъясняет он. – Совет: выбери первое условие. Оно более жизненно и менее угнетенно. Как эти годы пройдут, ты сможешь жить своей жизнью, с Миланой, но… – Слыша это, я не в силах вымолвить и слова, как и подумать о том, что будет, если я соглашусь на его отвратительный ультиматум. – Желательно рассказать ей обо всем как можно быстрее, иначе Брендон прибегнет к угрозе и сделает роковой удар по той, что важна для тебя. Ты невольно выносишь смертный приговор вам обоим. – Создается странное ощущение, что трудности будто намеренно подкарауливают меня. – Также он добавил, что у нас есть время до окончания проекта. После – ты обязуешься выбрать одно из двух.

Голос внутри продолжает орать:

– БОГ ТЫ МОЙ! ТАЙЛЕР, ЧТО ТЫ ТАКОЕ ГОВОРИШЬ! НИ ЗА ЧТО Я НЕ ПОВЕДУСЬ НА ЭТО! ЭТО ВЫЗОВ, НО Я НЕ СДЕЛАЮ НИЧЕГО ИЗ ТОГО, К ЧЕМУ ОН НАСИЛЬНО ПРИЗЫВАЕТ МЕНЯ! БУДУ ПЛАТИТЬ СВОЕЙ КРОВЬЮ, УВЕЗУ МИЛАНУ, ТУДА, ГДЕ ОН НАС НИ ЗА ЧТО НЕ НАЙДЕТ. – От злости я подаю звуковой сигнал автомобильной сиреной, исходящей от руля.

– Дружище, мне понятны твои чувства, но… ты не спрячешь Милану, он рано или поздно отыщет вас. Это тот тип людей, который идёт напролом. Поразмысли. – Я злобно, резко покачиваю головой в стороны, дрожа от негодования. – Я попробую связаться со знакомыми в оперативной деятельности, но шансов ничтожно мало… В запасе еще десять дней.

Неделя. Боже. У меня десять дней на то, чтобы выбрать один из двух путей, руководствуясь либо условиями, которые предложил Брендон, либо своей разработанной стратегией по уничтожению документа тревожного расстройства.

В поток нового оборота мыслей вмешивается возвещатель указаний Властителя:

– Скажи обо всем Милане и…

Зависнув в мыслях, я отключаю смартфон, сказав с трудом лишь одно:

– Позже.

Я приму огонь восстания и буду грудью встречать препятствия.

Созвонившись с Питером, докладываю ему сущность разговора, на что он приходит в устрашающее оцепенении и предлагает рассказать об этом Милане, чтобы всем быть начеку в случае непредвиденных обстоятельств и связаться с отцом, Джейсоном.

Мозг нашептывает: «УВЕЗИ ЕЕ ПОСЛЕ ПРОЕКТА, СРАЗУ ЖЕ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ РЕШЕНИЯ ЖЮРИ. ЕСЛИ БРЕНДОН ПОДГОВОРИТ ЛЮДЕЙ, ТО НУЖНО ПОМЕНЯТЬ ПАСПОРТА И УЕХАТЬ ТУДА, КУДА ЕМУ НАС НЕ ДОСТАТЬ».

Поправив козырек кепки, осмысливая слова Тайлера, я еду не спеша к любимой, с полной тоской и грузом собственных мыслей. Я найду то место, где смогу огородить её. «Смогу ли я сказать ей обо всем?»

Злобный ночной ветер исходит от кронов деревьев и обжигает лицо. Сама природа накрывает себя страшным обличием, считывая обстоятельства жизни. Что-то ужасающее взирает из беспредельности и обуревает меня проникновенным взглядом надзирателя.

Милана уже спит и я, часок еще посидев на балконе, крадучись, укладываюсь рядом и долго-долго взираю на это создание, пока не засыпаю…

Глава 17

Джексон

В утренние часы мы условились с любимой, что вечером отдадимся вальсированию, после того, как я закончу работу в офисе, а она проведет репетицию и сходит на открытие бутика, сулящий показать миру новый бренд одежды, названия которого я не запомнил. Во избежании многолюдности и излишних взглядов любопытных горожан и злого ока, я зарезервировал террасу в отеле «NH Collection Madrid Suecia», где мы спокойно, в уединении, побываем под открытым небом Мадрида.

Откровенно говоря, из меня танцор, как из обезьяны учитель. Когда-то умением медленного танца меня смогла наделить Милана, но его-то и пляской не назовешь. Покачиваешься на месте, как маятник, но медленнее в десятки раз и, давая себе возможность поглотиться в музыкальных нотах, перекатывающихся, как лодка на реке, под неощутимый ветерок, и исчезаешь из мира. По правде – я давненько хотел овладеть этим навыком. «Когда увидел Питера с Миланой, которых каждый раз, стоило собраться нашими семьями вместе за одним столом, просили станцевать», – подсказывает мозг, раскрывая шкатулку воспоминаний. Завидовал. Ревновал. Чего уж греха таить. Не без этого. Человек же я в конце концов. Выставлю я себя на посмешище, как только начну двигаться. Гены между мной и Питером поделились так: кто-то танцует, а кто-то поет.

– Да, – отвечаю на звонок, параллельно паркуясь.

– Джексон, я проверил задание. Есть пара вопросов к тебе.

Взглянув на часы, я откладываю разговор с профессором на другой день. Увидев такси, заказанное мной Милане, я, не минуло и десяти секунд, оказываюсь на улице. «Она появляется и в мыслях исчезает все, что не имеет к ней прямого отношения». Дама в белом приталенном до колен платье, прилегающем по её бедрам, и со сверкающими босоножками с завязками, элегантно оплетающими её стройные ноги, снимает чёрные солнечные очки и оправляет чуть примявшийся сзади от сидения наряд. Неотразима! Одно сливочно-белое плечико обнажённо, а другое покрывает рукав – длинный, широкий, расклешенный, с изящно пришитыми по краям перышками, подобно крылу лебедя, которые от движений красавицы пляшут вверх. Её шелковистые пряди собраны заколкой с жемчужными вставками, короткие завитки, не вошедшие в общую массу, нежно обрамляют женское личико. На ушах красуются, безупречно переливаясь, висячие серьги – звезды. Сама ангельская звезда спустилась с небес. Она – мягкая поступь ночи. Воздушная фигура плавно скользит, мерцая, дыша страстной нежностью. Утопающая в бликах солнечных лучей, свежая чистая душою белая хризантема расправляет плечики. Обольстительные выгибы ключицы сверхновой звезды, освещенные пожаром зари, пленяют меня до безумства. Ее тонкая шейка, поворачивается то направо, то налево. Стоя у машины, проведя рукой по волосам, я растягиваю улыбку и жестом приподнятой руки подзываю к себе этого Божьего посланника. «В новых одеждах Джексона Морриса трудно распознать». Блестя глазами, она спешит мне навстречу. Мой взгляд на нее поднимается выше и останавливается на ее губах, раздающих улыбку каждому встречному, деревцу, листику, небу, солнцу, пылинке… Увлажнив языком свои губы, я задаюсь вопросом, на который все никак не могу найти ответа: «Чем так прелестна эта светящаяся девушка, растопляющая мои кости раз за разом?» Истинный безумец я! Безумец, который всё не может напиться сладчайшим соком, дарящим этой душой. Как сумасшедший, я хотел бы так плотно сжать ее тельце и вклеймить в свое и разорвать к черту, бродящие за мной повсюду тени ожиданий Гонсалеса, с которыми я живу, пусть и не в согласии с ними, но они никогда, никогда не будут преобразованы в жизнь. Никогда. Пока подвергаюсь травле – буду отвечать на нее грандиозной ложью. Откинув в ближайшую помойку последние мысли, я поддаюсь той искре, что несколько мгновений назад воспламенила меня.

– Модница в очередном новом платье от кутюрье? – протягиваю с интонацией восхищения, на французский лад, сделав глубокий бархатный баритон. Подхожу ближе, нависая над ней. – Вы ничего не перепутали? У нас не съезд планет, – подшучиваю я.

– В новом, как вам, сэр? – Корчась от смеха, она, смеясь, кружится вокруг себя, будто взлетает, воспаряет… подготавливаясь к полету в небеса.