Счастье в мгновении. Часть 3

Глава 18

Джексон

Проведя еще одну репетицию, мы разъехались с Миланой по двум местам: я на работу, она домой.

День так незаметно подошел к концу и прошел в мыслях о моем грядущем будущем, стена которого взломана.

Лифт сломан. Передвигаясь по ступенькам в подъезде, в полудремотном состоянии, чувствуя себя развалившимся, я слышу пришедшее уведомление. Может, Тайлеру удалось найти какое-то решение?!

Снимаю блокировку. Сообщение от Брендона. Я приостанавливаю шаг и открываю файл, отправленный им мне.

Я держусь за поручень, силясь не упасть. Лунный луч пронизывает через щели окна мою онемевшую руку. Рот приоткрывается от неожиданности. Не моргаю глазами. Нет. Как? Что это, черт возьми? Я сдираю с размахом с себя кепку, делаю яркость экрана настолько, насколько это возможно, увеличиваю размер фотографии и задыхаюсь с каждым вздохом.

Нет. Нет. Нет. Почему? Неописуемая тревога пробирается до мозга костей.

На экране – четкое изображение Миланы, кротко обнимающей какого-то мускулистого парня, в два раза большего её по росту. Его огромные накаченные лапы лежат на её крохотной спине, ниже шеи и касаются её оголенной кожи, не прикрывшейся футболкой. Она приподнимается на цыпочках и улыбается, утыкаясь ему в длинную шею. Фотография сделана сбоку, отчего виден ее идеальный профиль лица.

Чуть спускаю взгляд. Под фотографией Брендон написал: «Доказательство того, что ты зомбирован этой продажной девицей и из-за неё можешь погубить ту жизнь, к которой стремился. Время для будущего моего зятя ограничено. Не трать его зря и начинай собираться в Бостон. Я уверен, ты выберешь рациональное и верное решение».

Беспредметная печаль, даже не от слов Брендона, а от образа своей любимой вонзилась копьем в сердце. У Миланы появился другой? Что за бред? Подношу ко рту ладонь, будто прикрываю зев, смотря на видение, гласящее о новых опасениях. И когда она успела с ним познакомиться, если практически все это время, что мы в Мадриде, она со мной? Присущая мне склонность драматизировать возводит в сознании несколько предполагаемых картин.

Мысли вертятся, как и мир перед моими глазами. Незваная мысль зарождает подозрение: «Он специально создал такую фотографию при помощи программы фотошопа, чтобы я согласился на его условия».

Я провожу рукой по лбу, смахивая жуткие мысли, вводящие меня в потрясение. Для того чтобы устранить все сомнения, нужно спросить Милану, но, как я мог почти попасть в его сети и предположить на секунду, что моя малышка способна на измену. Глубоко выдохнув в воздух, в котором порхает пепел надежды, я прохожу ещё два этажа. Насыщаясь запахом грибов, томленных в сливочном соусе с нотками плавящегося сыра, пробирающихся в нос и возбуждающих аппетит, я открываю входную дверь и поспешно ее захлопываю.

– Люби-и-и-мый, – раздаётся родной, лучистый голос, – я заждалась тебя и успела приготовить ужин. – На ее губах играет радостная улыбка.

Сделав шаг вперед, я стараюсь успокоиться, но перед глазами витают видения этой, уверен, проделки Брендона. Я напыщенно улыбаюсь, несмотря на уставшее, угнетенное состояние. Она подбегает ко мне, падает в объятия, крепко прижимая к себе и щекой прислоняясь к моему широкому плечу. Вдохнув её волосы, ко мне пробирается мысль, что я мечтал о таких словах в далеком прошлом, мечтал, что буду приходить домой и меня будет ждать любимая девушка.

– Милый, как же я соскучилась, – произносит Милана, касаясь губами моего лба. – Что, что с тобой? Почему ты мокрый, но при этом холодный? – Она касается ладонью моего лица, проверяя температуру тела.

– Я тоже скучал, родная, – проговариваю замотанным голосом, оставляя без ответа её вопрос.

Она улыбается, расцветает от слов, одергивая атласный синий фартук, сидевший поверх ее белого кружевного топа и серых трикотажных шорт.

Что-то подталкивает меня, и я приближаюсь к её теплым губам и целую так нежно, так медленно, словно растягиваю этот момент на несколько мгновений.

«Она также обнимала какого-то неизвестного парня. Может, ты ей и не так нужен?» – вкрапливается в сознание чудовищная мысль, заставившая меня отойти от поцелуя и уйти мыслями в глубь разбушевавшегося сознания.

– Я приготовила жульен с грибами, сыром и зеленью, как ты любишь. На десерт у нас круассаны с вишневым конфитюром.

Смотрю на неё, когда она рассказывает о том, что готовила и не могу насмотреться, но… кто посмел подойти к ней так близко?!

– Почему ты молчишь и ничего не отвечаешь? – взволнованно выдает она, но ужасы в мозгу не перестают меркнуть.

– Моя любимая девочка, мой личный шеф-повар, – стараюсь сказать восторженно, но навалившиеся события утрачивают во мне эту способность к выражению счастья.

– Ты не такой! – Милана пристально осматривает меня и включает в коридоре свет. – Что произошло?

– Ничего, – коротко отвечаю я, стремясь в ванную.

Она шествует быстрым шагом за мной.

– Джексон, ты поделишься?

Я мою руки и обдумываю, как ей сказать про фотографию, забывая о серьезных вещах, о которых ей тоже нужно знать, но я же ей доверяю, так?!

– Милана, я же сказал, ничего не случилось, – спокойно отвечаю я, вытирая ладони зеленым махровым полотенцем и вешая его обратно на крючок. – Я в полном порядке.

– Тогда иди ужинать, чтобы набраться сил. Я так хотела поговорить с тобой о маскараде, который будет уже завтра, – с налетом мечтательности выражается она и кажется, если её не остановить, она закричит от радости. Зная этого дитя, нетрудно догадаться, что душа ее освещена предстоящим торжеством, на которое она будет подбирать одежду, чтобы удивлять и поражать меня.

Накладываю на тарелку домашнюю еду, которую так давно не вкушал. А мысли снова уносят меня к чертову изображению. Нет, даже если я и доверяю, не могу так, мне нужно полностью удостовериться в том, что у нее ничего нет с тем смелым парнишкой.

– Джексон! Где ты витаешь? – Она ручонкой касается моего напряженного плеча. – Ты какой-то загадочный.

Набравшись смелости, оттеснив первенствующие мысли на далекий план, спрашиваю, заходя с другой стороны:

– Милана, ты во всем откровенна со мной? – Придаю лицу небрежное безразличие.

Она отступает на шаг, недоуменно приподняв брови:

– Да, что за тон обвинителя? – В голосе проносится напряженность.

– Ты не лжешь мне? – не унимаюсь я, осознавая, что к ее телу, к которому касался только я, дотрагивался смутный тип, нагло улыбающийся ей в лицо.

– Не лгу. Надо думать, ты нашел причину, чтобы спросить об этом у меня? – Она достает мне столовые приборы и садится подле меня.

В разгоряченном мозгу всплывает, что я иду на жертвы ради неё, а она находит время для того, чтобы знакомиться с какими-то парнями, и я, повинуясь внезапному порыву ревности, изрекаю язвительное замечание:

– Не предусмотрительны вы, мисс.

Я сжимаю костяшки на столе, не притрагиваясь к еде.

Ее жалостливый взгляд, брошенный на меня, сбивает с сердца ритм.

– Что ты с-сказал? – заикающимся голосом произносит она, резко вставая со стула.

На меня столько всего навалилось, что я уже ничего не смыслю и гневно выражаюсь, подобающим для этого случая, словами:

– У тебя появился другой?

– Что? – говорит весьма изумленно. Ее губы скривились в пораженной улыбке.

– В самом деле? – Поднимаю на нее разъяренный взгляд, становящийся с каждой секундой черным.

– Джексон, я ничего не понимаю. Как ты мог такое подумать обо мне?!

Без обиняков, осмелев еще больше, словесно нападаю, придавая вопросам допрашиваемую форму: