Дневник бороздящей ад

Мне нужно было податься куда-то. И я подалась, не найдя ничего лучше, чем пройтись до автобусной остановки, на ходу отхлебнув воды из опустевшей наполовину бутылки. Бесцветная жидкость льдом обожгла мое горло, уйдя в желудок, а я опустилась на скамью, чудом не усевшись на пятно какого-то гнилья, что растекалось по дереву багрово-серой лужицей.

Вокруг была все та же гробовая тишина. Не было ни единого лишнего звука. Не было ни лая, ни чириканья, карканья птиц, ни голосов. Были лишь шаркающие шаги и, временами, тихие стоны. Все это окружало меня, став моим новым куполом, совершенно не защитным.

Я преодолела страх и вышла из собственной квартиры, чтобы оказаться в аду, который переполнен бездушными куклами, что не могут делать ничего, но при этом ходят, едят и беснуются.

А еще, они хрустят. Или хрустят ими.

Кто их знает…

Сначала непонятное, а мгновением позже – нежеланное воспоминание резануло мне по разуму, и я сжала руки в кулаки, чувствуя внутри, под кожей, двигающиеся суставы, что напоминали собою змей.

Там, в той квартире, кто-то хрустел. Этот кто-то вошел через дверь и хрустел.

Перед моими глазами будто прокрутилась кинопленка из сотен кадров, и я замерла, чувствуя собственный пульс как никогда хорошо.

Они все совершенно бесшумны. Но у них великолепный слух. Быть может, они просто… не видят меня? Нет, это слишком глупо, чтобы быть правдой… Они меня не замечают, потому что я тоже больна. Они ведь шаркают. И не реагируют на мой голос, кашель…

Свет. Они видят свет и идут на него, желая достать его источник. Они интересуются тем, что отличается от их картины мира…

А еще, у них монохромное зрение.

У меня ведь оно монохромное.

Я сопоставила собственный взгляд на мир с тем, что теперь окружало и поглощало меня, и мне стало тошно окончательно. Отстраненное понимание сути вируса все же пришло в мою дурную голову, но стало столь неожиданным и нежеланным, что захотелось отказаться от него и прекратить рассуждать вовсе.

«Люди» бродили вокруг меня, с трудом переставляя свои ноги, и не прекращали смотреть, изучать все, что их окружало. Эти безжизненные глаза, подернутые белой пленкой, отражали свет, словно выкрашенные чем-то стеклянные шарики.

Сил думать у меня не осталось, и я залилась тихим хихиканьем, замерев на скамье, запрокинув голову и схватившись за нее, зарывшись пальцами в собственные грязные светлые волосы, ставшие неожиданно противными и гадкими, будто черви.

Здесь на самом деле очень страшно… Мне сейчас очень нужна чья-нибудь помощь. Я не могу терпеть это… Я сдамся… Я не могу не сдаться, не могу!

– Нет! Соберись! – крик мой замер в воздухе, и десятки молчаливых тварей повернули ко мне свои головы и пошли, двигаясь словно контуженные. Они не издавали лишних звуков, только брели, а я сидела, вцепившись в свои волосы и жмуря глаза.

Будь что будет!

Не будет… Не будет, конечно же!

Я слышу… Что я слышу?..

Звук.

Радио. Невесть откуда взявшееся старое радио залило странной, дерганой музыкой всю округу, стоя на окне третьего этажа дома, что располагался напротив меня. Никого там увидеть я не успела, только окинула причудливую музыкальную коробку взглядом.

Нестройные ряды больных развернулись, совершенно забыв обо мне, после чего все «люди» направились к окну, не издавая лишних звуков. Шли они медленно, конвульсивно, но при этом в каждом их новом движении чувствовалось мышечное напряжение.

– Спасибо… – бросила я в воздух единственное слово, пришедшее мне в голову, и поднялась на ноги, заковыляв в совершенно новом направлении – мне нужна была прачечная. Мне нужно было место, в котором я смогла бы избавиться от всего этого. Странное желание привести себя в порядок засело в моем мозгу неожиданным образом.

Была бы у меня карта… Было бы у меня хоть что-нибудь… Кроме ножа. Он ведь лежит на дне… Точно!

Вспомнив о подобии оружия, которое лежало у меня в рюкзаке, я улыбнулась, после чего ухватилась за стену и, пошатываясь, пошла дальше, двигаясь вдоль дома. Музыка доносилась до меня, и ее было нельзя заставить замолчать. Но это и не нужно было делать.

Существует ли еще радио на батарейках? Я бы хотела его послушать… Услышать что-нибудь, а не эту какофонию… Но я же сейчас это и делаю! Видимо, все же эта штука еще существует. Электричества ведь нет, но музыка-то играет!

Слабая улыбка украсила мой рот, когда вместо прачечной я вышла на улицу, вдоль которой проходила линия длинного дома с множеством разномастных магазинов. Напротив этого дома была широкая дорога, ныне лишенная машин, за которой располагался киоск, за которым разворачивался двор с детской площадкой, который не мог скрыть жилых домов, выстроившихся за ним.

На этой улице было просторно и спокойно, все ее обитатели сбились в молчаливую кучу и шли в направлении все не желавшей утихать музыки, что влекла их невыносимо и сильно.

Расстегнув толстовку, я на ходу скинула ее на асфальт, понимая, что эта одежда исчерпала себя совершенно. Внутренней моей теплой кофте повезло – она была сухой и чистой, но это не могло продлиться долго.

Блеклое, прекрасное небо начинали застилать тучи, которые не могли нести в себе ничего, кроме воды и молний.

– Будет дождь… – для самой себя констатировала я, ощущая острую потребность в общении, и не нашла ничего лучше, чем взобраться по ступенькам наверх и попытаться открыть дверь первого попавшегося магазина. Он оказался заперт изнутри.

Внимательный взгляд с той стороны уперся мне в глаза, и на дверь навалился «человек», скаля желтоватые зубы. Это был бледный «мужчина» с белесыми глазами, он опустил одну ладонь, подергал дверную ручку, после чего вновь уперся лбом и локтями в стекло, надавливая на него всем своим весом.

Оно не выдержит!

Я отступила назад, едва не поскользнувшись на очередной ступеньке. Рюкзак неумолимо тянул мое тело вниз, в нем было больше трех килограммов вещей.

Больной смотрел на меня, и его глаза были широко раскрыты. Сосудистые темные сетки наполняли собою его белки. Тихое рычание донеслось до моего слуха, и я отступила еще дальше, чудом не упав со ступеньки. Идти задом наперед для меня было сложной задачей.

Тело «мужчины» ударилось о стекло, отошло назад, вновь ударилось, и так несколько раз подряд. Он теперь тихо рычал, но все равно продолжал свои попытки добраться до меня. В его намерениях у меня сомнений не было.

Оказавшись на асфальте, я не нашла ничего лучше, чем отбежать подальше и обернуться, чтобы убедиться в том, что из своего «заточения» больной еще не выбрался, хотя к этому он явно приблизился – по стеклу прошлась сетка крупных трещин.

Я не спасусь, если он ходя бы ходит на нормальной… слово-то какое… на нормальной скорости.

Пробежавшись до следующего магазина, который оказался магазином одежды, я толкнула от себя его дверь, но и на этот раз меня постигла неудача – это место было закрыто, пусть и не имело никакой подтверждавшей это вывески.

Сбоку же послышался треск, я не стала смотреть туда, только молча перемахнула через перила и вновь оказалась на асфальте, после чего переместилась под лестницу, по которой до этого поднималась.

«Мужчина» оказался быстрее, чем я рассчитывала, и спустя несколько секунд он уже тянул ко мне руки, не догадавшись, что препятствие в виде лестницы можно облезть или на худой конец обойти.

Рюкзак оказался на моих коленях, я вытащила из него нож и направила его на больного, что все еще пытался проломить своим телом несчастную лестницу.

Надо просто ударить ему по рукам. Он уже не живой, он не почувствует… Иначе он убьет меня! Нет… Я не могу, это же человек…

Это же человек!

Меня всю пробила дрожь, нож я вновь сунула в рюкзак, положив его поверх еды и одежды так, чтобы его можно было вытащить за рукоять в любой момент.

– Что тебе от меня нужно?.. – уловив движение противника влево, он все же догадался о том, что можно поступить по-другому, я кинулась в противоположную сторону, вылетев из-под лестницы на четвереньках, волоча за собой рюкзак.

Ледяной ветер ударил мне в лицо, когда я обернулась и увидела, что за мной на руках и ногах ползет больной, вырывая из земли клочья травы, что росла под лестницей островком жухлой зелени.

– Уйди от меня! – подняться на ноги мне удалось быстро, еще быстрее я метнулась по улице, на ходу закинув рюкзак себе на спину, едва не упав на землю от его веса, навалившегося на меня в один момент.

«Мужчина» уже поднимался на ноги, когда я добралась до очередного магазина, потянув его дверь на себя. Она поддалась, и я ввалилась внутрь помещения, переполненного зоотоварами, уронив несколько коробок.