Дневник бороздящей ад

Ноги мои тряслись все сильнее, а синяки на них болели просто дико, все же зря я иногда не сдерживалась и била себя по лодыжкам или коленям как только могла.

Вокруг меня сейчас разворачивалась самая обычная картина убитой временем лестничной клетки, от которой отходили десятки дверей, что скрывали за собой старые, ставшие никому не нужными квартиры.

– Осторожно… Аккуратно… – прошептав это самой себе, я ухватилась за перила и с трудом перешагнула через узкую бетонную ступеньку, на которой растеклась уже подсыхающая бурая лужица какой-то дряни. Преодолеть ее оказалось легко, но мерзко.

Ноги несли меня вниз на какой-то запредельной скорости, то и дело заплетаясь. Спотыкаться о них в какой-то момент стало намного интереснее, чем смотреть по сторонам, все же вид крови и рвоты не слишком привлекал меня.

Что я ожидала здесь увидеть? Поле кроликов?.. Хах… Судьба оказалась жестока – их здесь нет… Зато всякая дрянь даже на стенах… А та белокожая больная не выходит из головы. Будет преследовать? Бред.

Хах.

Я впервые оказалась вне своей квартиры, вне своего «защитного купола», но не испытывала от этого никакого особенного дискомфорта. Все, что меня окружало, казалось нормальным, даже обычным, хотя налет странности и неестественности давал о себе знать моими подгибающимися коленями, что на одной из ступенек дали сбой и позволили мне с ходу опуститься на копчик и удариться им о бетон, запрокинув голову и бессильно раскрыв рот.

Теперь точно рыба…

Тупая боль пульсацией разошлась по моему позвоночнику, когда я попыталась встать, опираясь на руки. Все же оставшись на месте, на грязном полу, даже бетоне, я коснулась ладонью ушибленного места, не почувствовав при этом совершенно ничего, кроме неприятных ощущений.

Все нормально… Просто ударилась. Я просто ударилась, это не смертельно, не опасно… Будет синяк, наверное… И ладно…

А если трещина в кости?! Я читала об этом… когда-то. Давно… И при каких условиях может возникнуть перелом?.. Не при таких ли?..

Тряхнув головой и резко подавшись вперед, я повалилась на собственные руки, прекратив «сидеть» на ступеньке и съехав вниз, на гладкую и грязную бетонную поверхность, которая отличалась от прошлого места моего сидения лишь расположением.

Рюкзак навалился мне на затылок всем своим немалым весом, а после ушел вниз и вправо, потянув туда же и мое тело.

С тихим писком я едва не повалилась на следующие ступеньки, но все же просто упала на бок и, сориентировавшись, поднялась на ноги, ощущая ломоту в теле и грязь на нем же. Бурые пятна, серые разводы… Все это окружило меня и пробралось на мою одежду, на мою кожу.

– Мерзость… – брезгливость не дала мне даже коснуться заляпанной толстовки, и я, машинально дернув пальцами, обхватила ими лямку рюкзака, единственный чистый его элемент, после чего направилась вниз, перешагивая через особенно грязные ступеньки и пытаясь сдержать тошноту.

Больше никого до самой подъездной двери мне встретить не удалось, хотя я и не хотела никого видеть. Оперевшись об нее ладонью, я замерла, после чего приложилась к ней ухом, наплевав на всю эту грязь, пытаясь понять, что происходит снаружи.

Так тихо… словно… словно все хорошо. Словно сейчас раннее утро… Но сейчас совсем не утро… И совсем не рано. Сейчас так… страшно.

Дверь, не удерживаемая ничем, неожиданно двинулась от меня, и я скользнула за ней, не сумев вовремя сориентироваться.

Улица завертелась перед моими глазами волчком, я упала на живот, вытянувшись на земле. Рюкзак упал рядом со мной, перевалившись на бок и порвав собственные лямки.

Нет!

Бродившие по улице люди замерли, мгновенно повернув ко мне головы. Их глаза белели, словно подернутые пленкой. Шаркающие шаги, что до этого наполняли улицу наравне с запахом тухлятины и холодным воздухом поздней весны, прекратились, и все шорохи на секунду ушли в никуда.

Странный звук резким ударом донесся до моих ушей, и когда я повернула голову в его направлении, то увидела бледную, высокую мужскую фигуру в сером костюме, что замерла у стены, уперевшись в нее лбом. Кровь текла по лицу «мужчины», что бился головой о кирпич с небольшой периодичностью, временами подключая к этому свои кулаки, которые уже были разбиты.

Вокруг него на дрожащих ногах замерли такие же, как и он, «люди».

Что с ними?.. Нет, я, конечно, понимаю, что с ними, но… Что это за?..

Не став дожидаться, пока «мужчина» закончит экзекуцию над самим собой, я медленно поднялась на ноги и подтянула к себе свой рюкзак, присмотревшись к лямкам, которые все же не порвались, а просто расцепились, после чего хрустнула блистером таблеток, вытащенных из кармана, закинув одну из них, обезболивающую, себе в рот и проглотив.

– Все хорошо… – неловко и неумело попытавшись успокоить саму себя, я невольно привлекла к своей персоне внимание, и «люди» резко повернули ко мне свои головы, хрустнув шеями и замерев, широко распахнув белесые глаза.

Их зрачки сужались и расширялись, я видела это, даже не приглядываясь. Эти фигуры, корявые и странные, просто смотрели на меня, не издавая ни звука. Они только дышали, да и то делали слишком тихо.

Улица манекенов… Смотрящих манекенов… На меня смотрящих… Жуть какая… Они еще и живые. Они ведь были такими же, как и я… А теперь что? Ничего… Заболели – и все, закончилась их жизнь… Оборвалась!..

Лучше не думать об этом.

Страх на мгновение охватил меня, в голову пришли самые страшные, самые жуткие мысли… Но ничего не произошло. Больные, прекратив наблюдать за мной, продолжили свои бессмысленные действия.

Собравшись с силами и, наконец, поправив лямки рюкзака, пытаясь при этом не шуметь лишний раз, я все же закинула вещмешок себе за спину и шагнула в сторону от широко распахнутой двери подъезда, переступив через лежавший под ногами кирпич.

Асфальт встретил меня своей сыростью и серостью, а сама же улица окружила меня мертвыми…

Больными!

…Больными «людьми», кирпичными стенами и мертвенным холодом.

Чувствуя чужие взгляды спиной, я ускорила шаг, пытаясь лишний раз не смотреть по сторонам, пытаясь не видеть всех этих… «мужчин», «женщин», что наблюдали так пугающе и странно.

В горле слюна смешалась с мокротой в липкий ком, который спустя несколько секунд оказался на земле, объединившись уже с кровью, которая украшала асфальт. Я поежилась, вытерев рот, после чего ускорила шаг, чувствуя, что сердце с трудом бьется в груди.

Все нормально… Все хорошо… Они ничего не заметили, а кровь не моя, значит, можно успокоиться. Можно… Но откуда тогда все это?..

Мысли в голову лезли самые мерзкие. Пройдя несколько метров, я все же повернулась в направлении звука шаркающих шагов, убедившись в том, что для его обладателей мои ковыляния были чем-то нормальным… или не раздражающим.

Просто вокруг меня не люди, а «люди». Ничего страшного в этом нет… Может, у них в головах та же каша, что и в моей…

Хах! Откуда мне знать? Откуда? У меня нет шанса хоть что-то узнать, потому что я… одна. Просто одна. Я осталась в одиночестве и без объяснений.

А вся моя семья уже не одну собаку, наверное, съела.

Связь в момент моего заражения оборвалась… Но с ними все уже точно не хорошо… Страшно-то как…

Слезы подступили к моему горлу единой волной, и я на ходу всхлипнула, пытаясь не сбавлять шаг, ни в коем случае не останавливаться.

Краснота, распространявшаяся вокруг моих глаз уже как два дня, дала о себе знать жжением, когда ладонью я попыталась вытереть слезы, что лезли наружу единым потоком и сжимали мою шею в спазме.

На пальцах остались чешуйки отставшей ткани, которые я стряхнула в пыль. Они были влажными и… гнилыми?

И это – моя кожа… Она не разлагается, нет… она обновляется, как же я надеюсь на это…

Но у меня в желудке только вода и обезболивающее…

– Как здесь… странно? – прервала я свои новые мысли словами, после чего взгляд мой уперся уже в красный автомобиль, одиноко стоявший близ желтевшего жухлой травой газона.

Водить я не умею… Жаль.

Хотя… стоп… Зачем мне это?..