Путь магии и сердца

Я попыталась сесть и лишь теперь поняла, что смущало целителя.

Кир. Он спал крепко-крепко, но при этом умудрялся держать за талию и… в общем, мои локоны тоже были в распоряжении боевика.

– Пять суток утихомирить не могли, – прошептал господин Жарк. В голосе целителя слышалось облегчение. – Даже заклинание сна не помогло, представляете?

Я не представляла. То есть… то есть перебороть сонное заклинание почти невозможно, и если Киру это удалось…

– Умоляю, не разбудите!

Вздрогнула всем телом, замерла. После кое-как, не без потерь, освободила волосы и вывернулась из захвата. Стараясь не зацепить спящего, сползла с кровати. Господин Жарк подал руку, помог.

– Боль чувствуете?

– Чуть-чуть, – ответила я, стараясь не смотреть на боевика. Просто… слишком сильно хотелось вернуться к нему, ощутить тепло и запах, окунуться пусть в неосознанные, но объятия.

– Пойдёмте, – шепнул господин Жарк и, прежде чем успела возразить, поволок к двери. – Эмелис, я всё понимаю, но последние пять дней ваш возлюбленный был невыносим. Я чуть с ума не сошёл, пытаясь его угомонить.

Я не сразу поняла, кого целитель называет возлюбленным, именно поэтому промолчала.

– Я осмотрю вас в своём кабинете, – продолжал Жарк. – Вы не против?

– Не против, – выдохнула я, стараясь усмирить бунтующее сердце. Оно вопреки всему покидать палату не хотело.

Кабинет господина Жарка располагался совсем рядом, в десятке шагов. Помещение было маленьким, но очень светлым. Мне предложили лечь на узкую кушетку, тут же ощупали руки-ноги и одобрительно кивнули.

– Вы восстанавливаетесь быстрее, чем ожидал.

Я робко улыбнулась и попыталась встать. Жарк не позволил.

– Сейчас пилюли, – сообщил он. – После ещё одно обезболивание. Знаю, что не болит, но я должен подстраховаться.

Перечить старику, само собой, не решилась. В таких ситуациях спорить вообще глупо. Но всё-таки села на кушетке – просто иначе пилюли пить неудобно.

– Вы пережили сильнейшее магическое перенапряжение, – продолжал целитель. – Боль, разумеется, вышла из-под контроля и перешла на физический план. Впрочем, всё не так серьёзно, как предполагалось. – Он выдержал паузу и лишь потом пояснил: – Мы вообще сомневались, что очнётесь.

Столь «оптимистичное» заявление заставило вздрогнуть, но я совладала с собой раньше, чем целитель заметил.

– А Кир? – сама не знаю, почему спросила. Что имела в виду, тоже не совсем поняла.

– Кирстен не сомневался, – ответил старик. – Кирстен… Кирстен, он…

– Что?

Старик скорчил горестную гримасу, сказал как будто нехотя:

– Кирстен не сомневался, что очнёшься. Но он бесился, Эмелис. По-настоящему бесился. Я сам не видел, но мне рассказывали, что Кирстен прибыл к месту схватки одним из первых и…

– И что?

– Его оттащили, – выдержав очень долгую паузу, признался собеседник. – Удержали от поступка, недостойного аристократа и… мужчины.

Нет, это не та ситуация, в которой стоит радоваться, но на душе стало теплей.

– Что с девчонками?

– Ты про Даяну и её подруг? Их забрали в Орден.

Я не удивилась. Нападение, да ещё такое, – жесточайшее нарушение правил. Причём не только академии, а вообще.

– Будут судить?

– Вероятнее всего. За ними сам Лаун приходил, представляешь?

Я замерла, выдохнула ошарашенно:

– Кто?

– Архимаг Лаун, – повторил старик, протягивая горсть пилюль. – Сейчас, подожди, воды принесу.

Он поднялся и неспешно направился к столику, на котором стоял кувшин, а я… я ощутила такой прилив дурноты, какого даже в момент пробуждения не было.

Лаун? Сам глава магического Ордена Дурбора? О Всевышний, только этого не хватало!

– Господин Жарк, – сглотнув внезапный ком в горле, позвала я. – Господин Жарк, как думаете, процесс будет открытым?

– Не только открытым, но и громким. Лаун очень разозлился.

– Почему?

Вопрос, разумеется, глупый, но… Дохлый тролль! Дело, конечно, не из простых, но вмешательство архимага – перебор. И огласка… мне она не нужна, равно как и академии. Неужели наш жабообразный ректор не смог убедить Лауна сделать небольшое послабление?

– Архимаг встречался с Кирстеном, – сказал подошедший целитель. Подал стакан воды. – После этой встречи настроение главного окончательно испортилось. Зная, в каком состоянии пребывал Кир…

Старик замолчал. Видимо, заметил, что не слушаю.

Если дело получит огласку – я пропала. Просто пропала, и всё.

В среде магов спрашивать имя рода не принято: хочешь – называешь, хочешь – нет. При разбирательстве имя рода тоже вряд ли спросят, но подобные процессы освещают в газетах, и дочь господина Форана кто-нибудь да опознает. А хуже всего то, что весть обязательно докатится до Верилии. Мне придётся покинуть дурборскую академию, переселиться в ту самую заплесневелую провинцию, под бок к нянькам. И это в лучшем случае. А в худшем… меня могут не выпустить из Дурбора, потому что его величество Вонгард Третий против моего папы играет.

– Эмелис, вы бледны. Что не так? Боль вернулась?

Я помотала головой, сказала тихо:

– Нет. Просто… вспомнила, что и сама… не по правилам отбивалась.

На лице целителя отразилось искреннее недоумение.

– Извините за любопытство, но что такого особенного в двойном кристаллическом щите?