Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!

Черты лица и светлые волосы отметила раньше, теперь обратила внимание на одежду. Осб, в отличие от Ида, смахивал на этакого щёголя – на нём был расшитый камзол, красивый шейный платок с брошью, модные штаны с едва заметным рисунком и начищенные до практически зеркального блеска сапоги.

Цвет глаз тоже отличался. Впрочем, он был разным у всех троих. У Вирджа – пронзительно-синий, у Идгарда – серо-синий, а у Осба – сине-серый с редкими фиолетовыми вкраплениями. Зато цвет волос у братьев был абсолютно идентичный – благородный, близкий к платине.

В том же, что касается возраста, вторженцы немного загнули. До тех, кто «уже староват», обоим было далеко. То есть они были старше, но всё-таки несильно – может, на восемь, может, на десять лет.

– Откуда вам известно о моём существовании? – проявила любопытство я.

Осберт загадочно улыбнулся, а Вирдж – по-прежнему ужасно раздраженный – как-то подозрительно скрипнул зубами.

В следующую секунду прозвучало:

– Ну как откуда? – Идгард весело фыркнул. – Мелкий все уши прожужжал. Айрин то, Айрин сё… Айрин такая, Айрин разэдакая… Айрин, Айрин…

– Погоди, – невежливо перебила я и тут же уставилась на своего сообщника.

Уши прожужжал? Но когда успел?!

– На летних каникулах, – словно подслушав мысли, шепнул Осб.

Я нахмурилась и посмотрела на приятеля ещё раз. Тот не дрогнул, но во взгляде появилось нечто сильно напоминающее мольбу. Мол, не выдавай!

И я не то чтоб выдала, но…

– Но на тот момент мы не встречались, – сказала тихо. И добавила, желая сгладить: – Практически.

– «Практически не встречались»? – переспросил Ид. – А это как?

Осберт повёл себя менее тактично – рассмеялся в голос.

В миг, когда этот нахальный «старшенький» запрокинул голову и захохотал, я… с ужасом поняла важное – мы с Вирджем не согласовали легенду.

Пока находились в университете, у нас не было ни времени, ни возможности. Когда же сели в поезд, явились девчонки во главе с Ламеей, и лично я про необходимость договориться вообще забыла.

А теперь – вот. В нашем купе обосновались два предельно заинтересованных свидетеля, при которых не то что говорить, даже дышать боязно! И я правильно понимаю, что они нас только что подловили?

Или не подловили? Или речь вообще о другом?

Увы, но прояснять ситуацию никто не спешил. Более того, буквально через секунду в купе принесли заказ, и братья тут же потянулись к чашкам.

Затем они принялись делить плошку с печеньем, которым недавно подавился Вирдж, и меня посетила не лишенная язвительности мысль: может, эти тоже подавятся? Или отравятся? Желательно так, чтобы до конца поездки в… каком-нибудь другом «купе» просидели.

Но давиться они не собирались, до отравления тоже было далеко – в конце концов, это первый класс, и плохие продукты здесь не держат. Пришлось смотреть на жующих блондинов и тренировать терпение. Последнее закончилось гораздо раньше, нежели чай.

– Значит, Вирджин говорил… – напомнила о начатом разговоре я.

– О да! – отозвался Осб.

– Трещал без умолку, – добавил Идгард.

Я опять глянула на сообщника и, не выдержав, красноречиво прищурилась. Однако спешить с выводами всё же не стала, вместо этого задала братьям новый вопрос:

– А почему вы думали, что я вымышленная?

– Разве мы так думали? – попытался отвертеться Осберт.

– Ага, – не дала шанса я.

Щёголь хлебнул из чашки, подарил очередную хитрую улыбку и пояснил:

– Слишком много достоинств. Сама посуди: и хорошенькая, и талантливая, и умная, и…

– В общем, именно такая, – перебил Идгард, – которая никак не может запасть на…

– Слышь ты! – перебил уже Вирджин.

В голосе будущего великого скульптора прозвучало неподдельное возмущение, но братья не вняли, развеселились пуще прежнего. Как по мне, вышло несколько грубовато с их стороны, зато эта реакция была очень показательна.

Невзирая на то, что Вирдж, как выяснилось, немного договаривал, иллюзий насчёт отношения белокурого красавчика я не питала. То есть никакой влюблённости с его стороны не имелось – я не слепая, за полтора года знакомства я бы заметила.

Зато повод заикнуться о некоей подруге, как вижу, был. Ведь если эти двое не стесняются вот так хохмить при посторонней девице, то их реакцию на «гениальную» догадку леди Элвы даже вообразить страшно.

Переждав приступ мужской несерьёзности, я вздохнула и призналась:

– Вирдж приукрасил. Мне, конечно, приятно слышать о множестве достоинств, но…

– Да ладно, не скромничай, – лучисто улыбнувшись, перебил Идгард.

А Осберт, наоборот, поддержал:

– Нет-нет, говори. Расскажи о своих прегрешениях. Признайся в пороках!

Мой сообщник в стороне тоже не остался – устало покачал головой, намекая, что продолжать общение не стоит.

Учитывая поведение самого Вирджа, я имела полное право отмахнуться, но, поразмыслив, послушалась.

Приятель своё ещё получит – я ещё прижму его к стенке. А с этой парочкой и впрямь стоит быть осторожней. Они точно из тех, про кого говорят: всё сказанное может быть использовано против вас!

Перемену в моём настроении заметили и, конечно, не оценили. Подчёркнутое молчание «младшего» без внимания также не осталось и удовольствия братьям опять-таки не принесло.

Как итог они быстро допили чай и, отставив чашки, уставились на нас.

Потом Осб сказал:

– Вы даже не спросите, как мы узнали о том, что вы едете в Раваншир?

Я вновь глянула на Вирджа – лицо будущего великого скульптора скривилось в очередной гримасе.

– Да и без ваших подсказок ясно, – буркнул он. – Матушка разболтала.