Тень с Севера

Бубен гудел, наполняя вселенную волнами звука. Мигали звезды, вздрагивало под ногами днище небесной лодки. Нойда летел по незримым волнам, пронизывающим миры.

«Бумм, бумм!» – с каждым ударом колотушки вздымалась новая волна, бросая небесную лодку и ее хозяина в новый полет. Выше и выше, дальше и дальше!

Ласковые синие очи юной Сирри стояли перед внутренним взором нойды. Они смотрели на него с игривой насмешкой, за которой угадывалась женская опаска: «Ты ли это, единственный?», и глубинный, уверенный ответ: «Да!» Как тогда, на морском берегу, когда они подтвердили свои детские клятвы и решили быть вместе всегда.

…Похожие глаза, словно два драгоценных камня, сияли на мертвенно-бледном лице беловолосой богини. Она соблазняла его красотой, обещала неслыханное могущество, но он помнил мертвое тело Сирри на берегу, и все соблазны Седды рассыпались как песок. И сама богиня была видимостью, древним духом, искавшим себе новое земное тело…

«Я ведь убил ее, изгнал из мира… Что там Вархо болтал про глаза?»

Темнота окутала пространство. Волны звука стали черными, и звезды отражались в них мириадами летних светлячков. Бескрайние, бесчисленные миры окружали нойду. Преисподние полыхали внизу, вышние сияли над головой.

«Надо было сперва спросить Ерлега, а не нестись сквозь миры сломя голову», – запоздало подумал саами.

И в этот миг ощутил взгляд.

Взгляд, коснувшийся его, был брошен с полуночной стороны, из тех земель, где обитали боги его собственного народа. Нойду вдруг охватило настоящее смятение – то ли свое, то ли чужое, он не мог различить. Тоска, страх, надежда, изумление, радость и ужас… Будто две женщины сразу смотрели на него – и обе его знали…

Нойда узнал этот взгляд, и слезы выступили у него на глазах.

– Сирри, это ты? Веди меня, Сирри!

Ощущение взгляда внезапно пропало. Вместе с ним испарился и хаос нахлынувших чувств. Словно ночью вдалеке светил огонек у кого-то в жилище – а потом задернули полог вежи, и берег окутала тьма.

Нойда заскрипел зубами. Он очень хорошо понял, что означает это внезапное исчезновение. Тот, кто смотрел на него сейчас глазами Сирри, понял, что его тоже видят, – и закрылся. Нойда выругал себя самыми злыми саамскими ругательствами. Он допустил оплошность – показался врагу, словно глупый, самонадеянный мальчишка, только что сделавший первый бубен. Таким он когда-то и был: зазнавшийся ученик шамана, не изведавший страха, бросивший вызов грозному духу моря… И все потерявший. Род, невесту и право получить взрослое имя.

Итак, тот, кто смотрит глазами Сирри, его заметил… «Возможно, скоро мне предстоит сражаться, – подумал нойда. – Или хуже: враг спрячется так, что никто и никогда его не найдет…»

– Кто бы ты ни был, колдун, нежить или бог, – прорычал он, – ты не скроешься!

Ярость клокотала, туманя разум. Щеки горели, со лба тек пот… «Нужно возвращаться», – повторял нойда, напоминая себе, насколько он сейчас уязвим.

Но возвращаться не собирался. Просто не мог…

И тут прямо перед ним вспыхнул свет.

За свою жизнь нойда видел его дважды, но никогда бы не ошибся.

Слепящий солнечный бубен в когтистой руке. Огромные совиные крылья за спиной… Ветвистые рога великого шаманского венца, растущие прямо из головы… Личина, которая и есть настоящее лицо…

– Атче Каврай! – воскликнул нойда.

– Это я, – отозвался бог шаманов.

Схватил его за руку и рванул вниз.

Они камнем падали среди звезд, потом сквозь облака – пока не упали возле холодного костра в Долине Отчаяния. Нойда так резко вернулся в тело, что не мог не то что вымолвить слово – даже вздохнуть.

– Ты, видно, решил убить себя, нойда без имени! – укоризненно произнес Каврай, садясь у костра.

– Есть и более быстрые пути себя прикончить, – хрипло отозвался нойда, склоняясь до земли. – Приветствую тебя, о Каврай, Отец Колдовства…

Сайво-помощники внутри бубна Безымянного нойды при виде бога устроили радостную возню. Вархо благоразумно затаился.

– Ты часто звал меня, шаман со Змеева моря, – сказала белая личина. – Я пришел. Я тебя слушаю.

«Я призывал тебя много лет! – захотелось выкрикнуть нойде. – Годы одиночества в чужих землях, пустые блуждания, ложные пути во тьме…»

Но он ничего не сказал, поскольку богу шаманов это и так наверняка было известно.

– Благодарю, атче Каврай. У меня в самом деле есть просьба.

– Какая же?

– Есть мертвая девушка Сирри. Верни ей глаза, Отец Колдовства.

– Всего-то? – усмехнулся бог шаманов.

– Либо подскажи, где они, и я отправлюсь на поиски сам…

– Ох, Безымянный! Даже сам Ерлег не смог тебе ничем помочь, а души умерших – в его власти, не в моей.

– Тогда я повторю прежнюю просьбу. Позволь мне тоже умереть, – тихо попросил саами. – Я хочу вернуться на Белую Вараку к мертвым своего племени. Я хочу помогать им в посмертии, раз уж не сумел послужить при жизни…

– И с этим не выйдет, – ответил Каврай. – Мир, где пребывают души твоих родичей, для тебя тесен. Если я позволю тебе сейчас умереть – мигом окажешься на Древе Душ, на самых верхних ветках.

Нойда удивленно глядел на него. Такого ответа он не ожидал.

– И что же мне теперь делать?

– Гм… Хочешь стать моим сайво-помощником? Посажу тебя в свой бубен, как ты посадил туда своего дружка-равка…

Вархо в бубне беспокойно шевельнулся и тут же замер, опасаясь привлечь внимание Каврая.

– Великая честь, Отец Шаманов. Я недостоин ее, – склонив голову, скромно сказал нойда.

– Есть еще один путь для тебя попасть к своим, – продолжал Каврай.

– Какой же?

– Стать богом своего племени. Что скажешь?

«Это ловушка», – подумал нойда.

– Нет, атче Каврай, я не хочу становиться богом, – ответил он. – Я нойда, добрый помощник. А бог не может быть добрым. Боги порой направляют людей, точно непослушных оленей. То, что для бога – шлепок хореем, для смертного – несчастье, гибель, блуждания во тьме…

– Ты понимаешь верно, – одобрительно кивнул Каврай. – Там, где жизнь человека заканчивается, жизнь бога только начинается… Так что же мы будем с тобой делать?

Молодой саами опустил голову. Он не знал что ответить.