– Еще пять часов в воздухе? Я бы не выдержала.
Таню даже после почти сладкого сна в раскладном сиденье-кровати бизнес-класса слегка пошатывало.
Пит взглянул внимательно, усмехнулся:
– Не хочу пугать, но на корабле качает куда больше, чем в самолете.
– А как же стабилизаторы качки? – блеснула познаниями бывавшая в круизах Татьяна.
– На твой Матуа большие лайнеры не ходят. Плывет небольшой кораблик, перевозит в основном местных. Так что вечерних платьев и капитанского вечера тоже не жди.
– Вот не понимаю, – Садовникова повторила давно терзавшую ее мысль, – зачем богатым людям было забираться в такую глушь? Почему на Карибах островка не нашли?
– Возможно, им есть что скрывать, – усмехнулся парень.
– Ты меня пугаешь.
– Я слышал, когда выбирали остров, были варианты куда гламурнее. Мальдивы, те же Карибы. Греция. Но там – хоть ты и собственник – все равно с местными законами надо считаться. Представителя страны на территории селить. И только на Матуа им вместе с землей дали полный карт-бланш. Стройте хоть коммунизм, хоть первобытное общество.
– А у них есть какая-нибудь цель? Пятилетка в три года? Экологические какие-нибудь программы?
– Зачем? – округлил глаза Пит. – Просто живут в свое удовольствие. Ну, еще иногда принимают дурацкие законы. Потом их отменяют.
– Например?
– Одно время максимально разрешенная скорость на острове была сто пятьдесят километров в час.
– Ты шутишь?
– Они абсолютно серьезно решили. На референдуме.
– И что?
– Через неделю сбили подростка на велосипеде. Насмерть.
– Кошмар. А кто?
– Его сосед. Экспертизу там проводить некому, но очевидцы говорили – был пьяный, выезжал задом из гаража. Оборачиваться или в зеркало смотреть не стал – дал полный газ. А мальчик мимо ехал. Его в забор просто впечатало.
– И как у них в таких случаях? Суд, тюрьма?
– Тюрьма на острове мечты? Ты смеешься! Есть только полиция, избранная из граждан. Типа дружинников. И общественный совет.
– Но хотя бы какие-то наказания есть?
– Только одно. Выдворение. Деньги за жилье не возвращаются. Но здесь и до этого не дошло. Стороны примирились.
– То есть родители погибшего ребенка взяли деньги – и простили его убийцу? – опешила Татьяна.
– Говорят, что так.
– И они по-прежнему живут по соседству и смотрят друг другу в глаза?!
– Общественный совет решил: злого умысла не было. За глупость водитель наказан. Угрызениями совести и деньгами. «Мой грех всегда будет со мной, и кошмарные сны теперь постоянно станут терзать меня», – написал убийца в местной газете.
– Откуда ты все это знаешь?
– По крохам собирал. Интернет ведь на острове имеется, некоторые жители ведут блоги. Подписчиков строго фильтруют, но ты уже знаешь: я умею лавировать.
– Там по-прежнему носятся с бешеной скоростью?
– Нет. Закон отменили. Единогласно. Теперь у них шестьдесят кэмэ в час, как у всех. Но все равно: ни одной камеры, ни одного радара. Ни, конечно, дорожной полиции.
– Слушай, может, мне прямо сейчас обратный билет купить? – Таня поежилась.
– Ох, а я бы все отдал, чтоб туда попасть! – Сине-бронзовые глаза азартно блеснули.
– А вот скажи честно. – Она внимательно взглянула на Пита. – Почему ты не бьешься за Эверест? Почему прицепился именно к Матуа?
Он задумался:
– Знаешь, я много где был. В Индонезии, например, в племени дани. Забавные люди. Член, прости за подробность, в специальном чехольчике носят, называется «котека». А когда кто-то из близких гибнет, отрезают себе фалангу пальца. В знак скорби. Но даже у них – представь – есть свои законы. А на этом твоем островке их нет. Мне жутко любопытно посмотреть на абсолютно свободное общество.
Взглянул жалобно:
– Будешь мне писать? Рассказывать, как там у них все?
– Вряд ли, – честно ответила Таня.
– Тебе лень? Или бесплатно не хочешь?
– Что за глупости! Просто в контракте есть пункт о неразглашении.
– Но как они узнают?
– Да просто «жучок» на мой комп поставят – и все.
– Танюш, – он развернул ее к себе. Посмотрел – ничего мальчишеского, почти отеческий, встревоженный взгляд. – Ты береги себя, – улыбнулся беспомощно. – Я думал, ты просто попутчица хорошенькая. А сейчас – прямо сердцебиение, когда твои глаза вижу.
Отвернулся, смутился.
– Выпей валокордину, товарищ фотограф, и сердце твое успокоится, – улыбнулась она.
Поднялась на цыпочки, чмокнула в щеку:
– Спасибо за компанию. Пока.
Оглядываться не стала. Прошла пограничный контроль, получила свой баул, легко нашла автобус до Вальпараисо. Испанского Татьяна не знала, но улыбок, жестов и международного слова «порт» хватило.