Защитник

Эбба проходит в глубь комнаты и отчетливо чувствует запах перегара. Она очень хорошо понимает, как этот Роланд сейчас себя чувствует примерно так же, как и она сама. Может быть, его тоже рвало, когда он проснулся, может быть, он тоже выпил спасительную рюмку. Ее взгляд останавливается на чем-то красном, что торчит из-под изножья кровати. Эбба подходит ближе, чтобы получше рассмотреть вещь, и кровь приливает ей к лицу, когда она понимает, что это костюм Санта-Клауса. Рядом лежит белая борода.

– Ну, еще прогулялся немножко, – меняет Роланд свою версию, склонившись над краем кровати и увидев, что именно рассматривает Эбба. – В костюме Санта-Клауса. Янссоны, соседи, хотели позвать Санта-Клауса для детей, так что я предложил им свою помочь. А потом еще прошелся по другим соседям.

– По каким?

Роланд взъерошивает волосы:

– Если уж совсем честно, то не помню, к тому моменту я уже хорошенько вмазал, как говорится.

Ева громко вздыхает, и Эбба начинает догадываться о причине развода.

– Вы звонили в дверь Ясмины? – спрашивает она.

– Что-то такое припоминаю, да…

– А время помните?

– Вообще не помню.

– Она открыла дверь? Там был кто-то еще?

– Да, какой-то парень ее возраста. Мне кажется, у нас вышел спор, потому что у меня теперь ужасно болит спина. – Он трет себе поясницу. – Но я точно не знаю, может быть, я упал. Знаете, как бывает: раз – и лежишь на тротуаре.

– Из-за чего вы поспорили?

– Не знаю, я уже сказал, что был пьян, наверняка ничего особенного.

Ева снова вздыхает, долго и выразительно, явно демонстрируя отвращение.

– Вы помните, когда снова оказались дома? – спрашивает Эбба.

Роланд потирает круглый блестящий подбородок:

– Трудно сказать, но я проснулся на диване около полудня. Был ужасный сушняк.

Эбба присаживается на корточки перед костюмом Санта-Клауса. Около полудня. Она не знает, говорит ли Роланд правду, следил ли он вообще за временем, но в любом случае он может быть тем, кого она ищет, – человеком, который мог забраться в квартиру Ясмины через балкон. Эбба аккуратно вытаскивает костюм, рассматривает ткань, ищет какие-нибудь доказательства. Но невооруженным глазом видна только грязь.

– У вас есть какой-нибудь бумажный пакет? – спрашивает она Еву.

– Да, конечно. Зачем он вам?

– Я изымаю костюм Санта-Клауса.

– Но… – Роланд перебрасывает ноги через край кровати и встает. – Вы ведь не думаете, что это я…

Эбба делает пару шагов назад.

– Так положено, – говорит она и уповает на то, что хозяева не слишком разбираются в полицейских процедурах. – Поскольку вы вступали в контакт с Ясминой непосредственно перед тем, как ее убили, мы должны обследовать одежду, которая на вас была надета. Но это в основном для того, чтобы исключить ваше участие.

– А что, если вы найдете что-нибудь, что…

Эбба с интересом смотрит на его руки:

– А что мы такое можем найти?

– Ну, что-нибудь… – Роланд переводит взгляд со своей жены на Эббу и обратно. – Я хочу сказать, мы же поспорили. Я рассказал вам об этом. А потом раз – и я оказался лежащим на улице.

– И Ясмина с вами спорила? – спрашивает Эбба.

– Нет, я не думаю, но…

– Тогда вам не о чем беспокоиться, – говорит Эбба и снова просит у Евы бумажный пакет.

Пока Ева ищет пакет, Эбба разглядывает царапины на руке Роланда, спрашивает, откуда они взялись.

– Не знаю. Наверное, поцарапался, когда упал.

– Ладно, – говорит она, вытаскивает мобильный телефон и включает камеру. – Мне нужно задокументировать повреждение, вытяните руку вперед. Вот так, хорошо.

Эбба делает несколько фотографий с разных углов. Она хотела бы, конечно, осмотреть все его тело, но знает, что уже значительно переступила границу дозволенного, ведь Роланда ни в чем не подозревают, по крайней мере пока. Она берет у Евы пакет и расправляет его с громким хлопком. Кладет внутрь костюм Санта-Клауса и бороду, а также пару покрытых грязью сапог, которые стоят в прихожей и которые, как Роланд неохотно признается, были на нем прошлым вечером. Она осматривает подошвы, недовольная тем, что снег смыл большую часть следов под балконом Ясмины, включая потенциальные следы сапог, но, может быть, ей удастся обнаружить на подошвах что-нибудь интересное.

Эбба благодарит хозяев, вежливо прощается, идет назад к автомобилю и садится в него. Ставит пакет с изъятыми предметами на пассажирское сиденье рядом с собой и внимательно их рассматривает. Думает о том, как бы сделать так, чтобы это самоуправство сошло ей с рук. Открывает бардачок, достает фляжку, откручивает крышку и отпивает виски. Понимает, что это не очень-то умно, но всего пару глоточков, они ей просто необходимы, чтобы справиться с оставшимися делами, например с допросом Николаса, до которого чуть больше получаса. Она бы так хотела наплевать на все и поехать домой. Нет никакого желания снова встречаться с бывшими коллегами, особенно с Хелльбергом. Нет желания – это еще мягко сказано, она просто в ужасе. Но, если учесть то, что она только что надавила на Роланда Нильссона и изъяла у него вещи, не имея на то постановления судьи, у нее нет другого выбора.