Защитник

Эбба прикусывает нижнюю губу:

– Конечно, будем видеться.

– Если честно, не думаю, что расследование займет много времени. В деле все предельно ясно.

– Не скажите.

– Вот как? У вас есть другие подозреваемые, кроме Николаса Моретти?

Эбба чувствует, что по лицу Саймона скользит довольная улыбка, хотя он и прячет ее, потягивая виски из бокала. – Вы нашли человека, который нарядился Санта-Клаусом? – спрашивает она в ответ.

– Еще нет, соседи сообщили нам его имя, но в том доме никто не открывает.

Эбба вскидывает брови:

– Может, это неспроста. Разве вам не следовало найти и допросить его?

– Насколько мне известно, его ни в чем не подозревают.

– Можете дать мне его адрес?

– Ого, а вы что, ведете свое собственное расследование?

Эбба пожимает плечами:

– Естественно, мы проверяем всю имеющуюся информацию, у нас ведь одинаковые цели. Никто из нас не хочет, чтобы за убийство осудили невиновного. Правда?

В этот раз Саймон не может скрыть улыбки:

– Итак, вы думаете, что Николас невиновен и это кто-то другой перерезал горло его сестре, пока он спал у нее на коленях?

– Отключившись из-за наркотиков, – добавляет Эбба и одновременно замечает, что у Саймона небольшая щелочка между зубами, из-за чего, по ее мнению, он выглядит ужасно очаровательным. – Я бы взяла адресок прямо сейчас, если это не создаст вам проблем.

Саймон кивает, может быть, больше себе, чем в ответ на ее просьбу. Но в итоге вытаскивает из кармана брюк блокнот и ручку, записывает адрес, отрывает страничку и протягивает ее Эббе.

– Спасибо, – говорит она, бросает взгляд на адрес и кладет листочек в карман.

Саймон кивает в сторону бармена:

– Он рассказал что-то интересное? Подозреваю, вы его уже как следует расспросили.

– Ничего нового, лишь подтвердил, что Николас с Ясминой были здесь около девяти часов вечера.

– И как они смотрелись со стороны? Может быть, ругались? Выглядели довольными? Отмечали Рождество?

– Да ничего особенного.

– Разве не странно, что они проводили сочельник здесь? У них же в Стокгольме семья. Их отец, Джорджио Моретти, футбольный тренер.

Эбба сообщает, что уже знает об этом.

– А еще жена отца и младший брат.

Она снова кивает, как будто тоже владеет этой информацией, хотя еще не успела разобраться в семейных отношениях Моретти.

– Я там был и сообщил им о смерти Ясмины, – говорит Саймон, делает еще глоток и смотрит в бокал.

Эбба может представить себе, что он чувствует. Сообщать о смерти человека его родственникам – самая поганая работа в мире: видеть бледные лица, ощущать охватывающую их панику, когда они осознают, что слова стоящего на пороге незнакомца правда, которую они пока не могут принять.

– Как все прошло? – спрашивает она.

– Так себе, ведь я принес сразу две плохие новости. Его дочь убита, а сын – подозреваемый в преступлении. Сами представьте. Вроде как пришел поздравить с Рождеством. – Саймон опять делает глоток из бокала. – Новость их просто раздавила, особенно мальчика.

– Сколько ему лет?

– Четырнадцать. Но, знаете, они как-то странно себя вели. Мать, точнее, мачеха хотела нанять хорошего адвоката, чтобы защищать Николаса, но отец был против. Он считал, что Николас обойдется общественным защитником, которого ему назначат.

– Вот как! Но ведь жаловаться не приходится, если это Ангела Кёлер?

Саймон фыркает:

– Может, и так. Но разве не странно, что папаша не захотел помочь собственному сыну?

– Ну он, наверное, был в шоке, как-никак, а его сын подозревается в убийстве его же дочери. Может, подумал, пусть тот сам выкручивается. А вы бы как поступили?

– Если он предоставил сына самому себе, то все равно что признал: да, он мог это сделать, он способен на убийство.

На Эббу накатывает озарение. Она на такой ответ не рассчитывала. Неужели это правда? Неужели Джорджио Моретти верит, что его собственный сын способен убить свою же сестру? Она должна поговорить с членами семьи Моретти, составить собственное представление о том, кто они такие и кто такой Николас, послушать, что они могут о нем рассказать.

И Эбба меняет тему:

– Вы что-нибудь можете рассказать по поводу задержания Николаса… о ваших самых первых действиях на месте преступления?

Саймон начинает смеяться, но по нему не похоже, что его действительно развеселили слова Эббы.

– Вы говорите как журналистка.

– Только между нами.

– Это как раз не самая успешная часть расследования, тут мне похвастаться нечем.

– Кто его задержал?

– Все совершают ошибки.

– Я восхищаюсь вашей преданностью товарищам, но я ведь все равно потом обо всем прочитаю в рапортах. Поэтому почему бы просто не рассказать о том, как все было.

Саймон наклоняется поближе, какое-то время настороженно разглядывает Эббу, а потом произносит: