Защитник

Йон Хелльберг сохраняет беспристрастный вид, и лишь его еле заметная ухмылка указывает на то, что он ни секунды не верит тому, что говорит подозреваемый.

Все оставшееся время допроса Николас дает как можно более краткие ответы на вопросы и, когда его спрашивают, откуда у Ясмины были средства на оплату такой дорогой квартиры, просто пожимает плечами. Ему ведь тоже это интересно, хотя он и догадывается. Он знает только то, что квартирой владеет пожилая супружеская пара, а у Ясмины контракт субаренды. Об этом он и говорит.

Саймон непрестанно делает пометки в блокноте. Задает еще несколько вопросов. Закончив, захлопывает блокнот и выходит из комнаты вместе с коллегой. Только в этот момент Николас замечает, насколько взвинченна Ангела.

Она специально с грохотом отодвигает стул, выпрямляется и поправляет шарф, который повязан у нее на шее:

– О чем еще ты мне не рассказал?! Какой еще Санта-Клаус всплывет дальше?

Николас качает головой. Сдерживается и не рассказывает того, что надо было бы рассказать, но не сразу. Сначала он хочет посмотреть, как будет развиваться сюжет с этим Санта-Клаусом.

Глава девятая

«И не думай, что мне есть до тебя дело. Как хорошо, что все закончилось. Свинья! Она лучше меня трахается? Ну и с чертовым Рождеством тебя!»

Мучаясь от пульсирующей головной боли, Эбба пролистывает эсэмэски, которые она, по всей видимости, отправила вчера Йенсу. Конечно, она помнит, что писала какую-то чушь. Но чтобы так много? Последнее сообщение раздражает ее больше остальных: «Извини, пожалуйста, перезвони».

До какого отчаяния можно дойти? Йенс не ответил ни на одно сообщение.

Эбба отбрасывает мобильный на одеяло, залезает под него и закрывает глаза. Если ее не видно, то ее как бы и нет. К сожалению, это так не работает. В голове с грохотом, словно через мельничные жернова, перемалываются мысли. Неужели новая партнерша Йенса лучше ее в постели? А ведь он никогда не жаловался. Наоборот, их частенько заносило. Они пробовали такие позы, что перед ними спасовал бы самый гибкий фанат йоги. Но почему тогда он от нее ушел? Может быть, она была слишком занята работой? По крайней мере в самом конце, теперь она это понимает. Печально известный рюкзак, набитый дерьмом, который она тащила с работы домой к своему партнеру. А ведь на тот момент они были вместе уже восемь лет.

– А о чем-нибудь, кроме Оливера, мы можем поговорить? – спросил Йенс однажды в субботу за завтраком, когда они намазывали на булочки мармелад. – Это уже начало доставать. Если ты не вывозишь, можешь уволиться.

Эбба так и поступила. Но было уже поздно, Йенс трахал бабу с татуировками на предплечьях и пирсингом в одной брови. Неосознанно ей приходит в голову вопрос: есть ли у той бабы пирсинг между ног? Но она гонит от себя эту отвратительную картину. В тот же момент ей приходит в голову мысль, она откидывает одеяло и внимательно смотрит в прихожую. Ей приснился сон. Ангела Кёлер предложила ей работу. Она опирается на локти, видит перед собой адвокатессу, ее шубку и каблуки. Нет, это был не сон. Ангела действительно была здесь.

Эбба подпихивает подушку под спину. Кликает по новостным сайтам: она должна убедиться, что не сошла с ума. И с явным облегчением понимает, что на любом сайте верхнюю строчку занимает новость про убийство в Альвике.

«Известный футболист задержан за убийство!» – гласит один из заголовков. В других значится: «Жестокое убийство в Стокгольме», «Юргоден шокирован».

В репортаже с места преступления журналист в клетчатой кепке рассказывает, что недалеко от Альвика задержали Николаса Моретти, в квартире неподалеку нашли мертвой его сестру, полиция еще не сообщает о мотиве преступления.

Эбба увеличивает картинку. Странно, что уже известно имя.

Но всегда возможна утечка.

Журналист пространно рассказывает о биографии Моретти, о его прежних судимостях за наркотики. Затем он подносит микрофон к своему собеседнику, и у Эббы внутри все переворачивается, потому что она узнает его.

Йон Хелльберг!

Она внимательно всматривается в детектива, в его безразличные глаза, самоуверенную улыбку. Ее поражает мысль о том, как человек, такой привлекательный внешне, может быть настолько отвратительным. И ведь всему виной его поганый характер.

Она делает звук погромче, когда Йон, как всегда вырядившийся в брендовый пиджак, расправляет плечи, занимает собой весь кадр и рассказывает о произошедшем:

– Да, действительно обнаружена мертвая женщина, и существуют явные признаки того, что смерть ее носит насильственный характер. Да, мы действительно задержали Николаса Моретти, который приходится погибшей братом. Нет, к сожалению, я не могу ничего рассказать, – тайна предварительного следствия. Да… да… нет… Но я абсолютно убежден, что мы раскроем это дело. У нас есть для этого веские основания. – На его лице появляется ухмылка, которую Эбба когда-то возненавидела всей душой. – Я бы так сказал: если суд не осудит задержанного за убийство, то мне нечего делать в отделе тяжких преступлений. Как мы говорим, с полицейской точки зрения дело раскрыто.

Эбба фыркает. С полицейской точки зрения дело раскрыто! Это же каким дуболомом нужно быть, чтобы заранее осуждать подозреваемого, тем более в прямом эфире? Она листает новости дальше: Хелльберг, похоже, отметился на всех форумах. Везде написано: «С полицейской точки зрения дело раскрыто». И еще: «У нас солидные доказательства».

Чем больше Эбба читает, тем отчетливее внутри нее начинает что-то шевелиться, постепенно просыпается азарт, которого она уже лет сто как не чувствовала.

Даже не подумав встать с постели, она снова кликает по видео с интервью и увеличивает кадр с домом, перед которым стоят журналист и Хелльберг. Это зеленый дом на несколько квартир. Что там за адрес дала Ангела? Так, Вэктарстиген… А дом-то какой?

Глава десятая

Сердце глухо колотится в груди Эббы, частота пульса увеличивается по мере приближения к квартире Ясмины. Ледяной ветер колышет сине-белые ограничительные ленты, закрывающие входную дверь от посторонних. Интересно, Хелльберг еще здесь? Или кто-то из ее прежних коллег? Она уже готова повернуть назад, но тут видит Ангелу Кёлер, которая машет ей рукой. Адвокатесса стоит рядом с черным фургоном криминалистов и разговаривает с кем-то; когда Эбба подходит ближе, то узнает Петера Борга, коллегу, которого она в течение года часто встречала во время различных расследований.

Он явно удивлен и нерешительно приветствует ее:

– Эбба? Ты вернулась?

– Она теперь работает со мной, – встревает Ангела.

Эбба старается не возражать, хотя пока еще ничего не решено. Она пришла сюда, чтобы оценить ситуацию, понять, в чем заключается работа, есть ли что-то, что заставит ее за нее взяться.

– Вот оно что. Как твои дела? – спрашивает Петер.

По его недоуменному выражению лица можно сразу сказать: он не понимает, в чем смысл альянса Ангелы Кёлер и Эббы Таппер.

Ангела переоделась, и теперь на ней строгое зеленое платье и другие туфли, тоже, впрочем, на высоких каблуках, вот только шубка прежняя. Обувь явно дорогая, но адвокатесса решительно наступает прямо в снежную кашу, нимало не заботясь о сохранности туфель. На Эббе же рваные джинсы и стеганая куртка. У нее жуткое похмелье, хотя она и пропустила целебную рюмочку, прежде чем выйти из дома. Тем не менее в теле постепенно разливается приятное тепло, а для маскировки она сосет мятный леденец. Она слишком хорошо понимает, что ей бесконечно далеко до элегантной Ангелы, но с другой стороны, кому до нее не далеко?

– Прекрасно, – отвечает она и пытается выдавить из себя улыбку, глядя на Петера. – Все прекрасно. Я ведь когда-то сдала экзамен на юриста, так что теперь хочу попробовать себя на другом поприще.

– Вот как, я не знал.

Да она и сама не знала. Эбба надеется, что бывший коллега не станет задавать слишком много вопросов про экзамен, который она сдавала уже лет сто назад. Зачем она вообще об этом заговорила? Впрочем, она знает зачем. Звучит хорошо, так, словно она давно хотела поступить подобным образом. И Эббе даже начинает казаться, что так оно и есть на самом деле. Она ушла из полиции, чтобы вырастить новые крылья – так вроде это называется. А чем она занималась последние десять месяцев на самом деле, Петер не знает, да ему и не надо знать. Пила, шаталась по кабакам. Ее бросил партнер. Она снова пила. Пару раз посещала психолога. Абсолютно безрезультатно. Пила.

Нет, «сотрудник адвокатского бюро Кёлер» звучит намного лучше.

Ангела плотнее закутывается в шубку:

– Вы заканчиваете? Можно нам с Эббой зайти?

Петер бросает взгляд на дом:

– Я спрошу у Лены, но вы пока можете начинать сна ружи.

– Как любезно с вашей стороны. – Ангела притворяется, что дрожит от холода, и стряхивает с шубки полурастаявшие снежинки. Маленькими шажками приближается к ограничительной ленте, приподнимает ее, чтобы Эбба могла под ней пролезть. – Я рада, что ты пришла. Мы с тобой горы свернем.

– А по новостям такого не скажешь. С точки зрения полиции дело раскрыто, и все доказательства указывают на твоего клиента.

– Нашего клиента. – Ангела пристально смотрит на Эббу. – Когда полицейские думают, что все кристально ясно, они начинают бить баклуши. Тебе ли не знать? Но, как я сказала раньше, копы допустили несколько фатальных просчетов, и я даже не знаю, с чего начать, так много подарков они нам оставили.

Позади них раздается щелчок – это снимает молодой человек с фотоаппаратом. Эбба прячется в капюшон куртки, ей совсем не хочется, чтобы ее фотография угодила в газету. Ангела поступает наоборот: выпрямляется, поправляет волосы и позирует, будто вышла на красную дорожку. Эбба подходит к дому, адвокатесса догоняет ее и рассказывает, как задержали Николаса Моретти, одновременно с этим они изучают зеленый деревянный фасад, окна и замерзшие клумбы.

– Ты хочешь сказать, что он сидел в полицейском автомобиле прямо здесь, на месте преступления? Больше часа?

Ангела кивает:

– Я была с другим клиентом в приемнике, когда привезли Николаса. Раньше я встречалась с его сестрой, так что знала, кто он. Вообще-то я очень далека от мира футбола, но у Ясмины был какой-то преследователь, сталкер, которого мы должны разыскать раньше полиции.