Игра в наемника. Книга 2

– Всего одну, маленькую, хотя бы фалангу, – умасливал костоед, возясь под придавливающим его воздухом. – Они такие сладкие, вкусные. Сладкие косточки ангела.

– Слишком жирно будет, – взяв себя в руки, Дикой вытащил из ножен меч. – Не прекратишь, я из твоих костей себе ожерелье сделаю.

– Мои кости хрупки, – глухо засмеялся костоед. Опьяненный взгляд его блуждал по всей комнате. – Чтобы они были крепки, мне нужны чужие кости. Я соберу их, посажу в землю, они прорастут, а после станут мне друзьями. Они будут говорить со мной и служить мне добрую службу. А потом я их съем.

– Отвратительно, – в очередной раз поморщилась Тереза. – Костоед, отвечай на вопрос. Та кость, что ты съел, какую тайну в ней запечатали?

– Ангельскую кость, – все настырнее извивался костоед.

– У него крыша поехала? – недоуменно пробормотал Дикой.

Тереза осмелилась сделать шаг к костоеду и продемонстрировать жаркий огонь в непосредственной близи.

– Отвечай, – потребовала Гончая.

Костоед простонал, дернулся в сторону от жара.

Повеяло чем-то неизбежным и обреченным. Ей вдруг стало ясно, что эта попытка провалена. Последняя и единственная кость утонула в желудке костоеда, а сам костоед совершенно отчетливо обезумел. Если бы она могла предвидеть подобный исход, то попросила бы некроманта оставить две кости.

– Ладно, будет тебе кость! – выпалил Дикой.

Тереза удивленно обернулась.

– Ты что несешь!? – прошипела она так, словно он предложил костоеду ее кость, а не свою. – Совсем, что ли?

– Ангельская кость! – вожделенно прокричал костоед. – Сладкая, сочная, вкусная!

– Одна фаланга, и ты говоришь то, о чем тебя спрашивают.

– Дикой, нет! – попыталась образумить Тереза.

– Хорошо, договорились, – охотно согласился костоед.

– В прошлый раз ты тоже согласился, – раздраженно напомнила ему Гончая.

– Я не знал, что вы мне подсунете, – костоед поворочал головой на гибкой шее и наконец смог сфокусировать свой взгляд на ведьме.

Она невольно поморщилась. Один глаз костоеда остался узкой вертикальной щелкой, а второй расширился, заполнив чернотой всю радужку. Тереза не испытывала сочувствия, но когда неизвестное происходит с неизвестным, становится во много раз страшнее.

– Отрава, – протянул костоед. – Отравили меня. Грязная кость была. Но я вижу, вижу, что с ней было. Ей разрезало грудь, отрезало язык и порезало глаза. Она не хотела молчать, слепнуть и умирать. Она бежала, далеко, долго. Юная дева, познавшая ужас от того, кто преследовал, кто заставлял бежать и хотеть спрятаться.

Костоед замолчал, обессилев. Голова свесилась, опали когтистые руки.

– Он откинулся? – осведомился Дикой, застыв в изумлении так же, как и Тереза.

– Не знаю, – глухо ответила Тереза, продолжая держать костоеда, – но твоих костей ему больше не надо.

– Не дождался десерта, – хмыкнул ангел.

Тереза повернула голову, с ужасом глядя на него. Дикой виновато улыбнулся, нервно дернув плечами. Гончая неуверенно пошевелила левой рукой, в которой плясал огонь. Ее мучала неясная незавершенность и острая потребность добиться ясной завершенности.

– В нем еще теплится жизнь, – после некоторых раздумий сказал ангел. – Но едва. Может, ну его? Я все-таки хочу унести отсюда все свои кости.

Тереза кивнула, разглядывая бесчувственного костоеда, но уходить не спешила.