Игра в наемника. Книга 2

– Ты говоришь, что заботилась обо мне, а потому отправила на поиски Валерии. Но ведь еще ты говорила, что сможешь укрыть меня от Гончих, если я отрекусь от них. Так почему же ты поручаешь мне одну работу за другой вместо того, чтобы действительно дать мне шанс начать новую жизнь?

– На кону безопасность и благополучие всего народа. Будь ты Миротворцем, разве отказала бы? Дафна бы не испугалась риска, понимая, что княжество важнее всего.

– Будь я Миротворцем, я бы выполнила свой долг с честью, – сквозь зубы выдавила Тереза. – Но я Гончая. Дафна, быть может, не испугалась бы, но я не она. Пойми ты это уже наконец, Мора. Я Тереза Анцафел, Гончая из Торан Паса. И ты заставляешь меня идти против клана, что дал мне шанс жить. Ты заставляешь меня идти против себя.

– И кого в этом стоит винить? – с жаром спросила Мора. – Из-за кого тебе приходится идти против себя? Из-за кого тебе приходится быть Гончей, а не Миротворцем?

А кого стоит винить? Кто еще за все не ответил?

За весь минувший год не было дня, чтобы Тереза не думала об этом. Это стало болезненной навязчивой мыслью. О том, чье имя пока неизвестно. О том, кто держал за нитки своих марионеток. Из-за него теперь Терезе приходится трястись от злости и обиды, глядя в глаза той, которую считала своей названной матерью и которая оказалась демоном еще более худшим, чем некоторые.

– Мне нельзя туда, – отчаянно повторила Тереза. – Стоит мне попасться на глаза Карающей вероломных – она убьет меня. Попадусь на глаза Ангелару – он убьет меня.

Море понадобилась всего секунда, чтобы найтись с ответом:

– Так не попадись, – заглянув в глаза, вкрадчиво сказала она.

Княгиня вернулась за свой стол и села, поправив юбку.

– Сколько тебе потребуется времени? – деловито спросила она.

Разочарование лишило Терезы подвижности. Она чувствовала себя настолько опустошенной, что даже слезы не смогли навернуться на глазах. Подлое пламя огненной ведьмы выжгло все изнутри.

– Пойми, не будет Торан Паса, не будет нужды быть в ответе перед Гончими, – проговорила Мора с бесконечным терпением. – В силах Александра сделать это. Он тот, кто сможет освободить не только весь мир от наемников, но и тебя от песьего клана.

– Так вот чего ты добиваешься? Уничтожить Торан Паса?

– Именно.

– Все эти года ты ни разу не вмешалась, даже когда Гончие откровенно кусали Валерию в спину. Заклинающий слова сказал, что Торан Паса потеряла многих своих и не только в тот злосчастный день, – блуждающая на окраинах осмысления мысль беспокойно зашевелила угнетенный разум. – Ложа и Паса не сразу заключили мир. Какое-то время они тягались между собой. А после, уже ослабленные, они пошли за Валерией.

Этой женщине она доверила всю себя. Еще будучи подростком, доверяла свои секреты. Будучи Миротворцем, доверяла свои страхи и опасения. Став мастером темных дел, открыла свою душу, свою тайну. Доверила свою жизнь.

– Ты, – тихо проговорила Тереза, глядя Море в глаза. – Ты подстрекнула тот мятеж, заставила алхимиков поверить, что они что-то могут. Ты сделала это, когда Гончие заняли почти всю Столицу. Недовольство ударило и по ним, ведь они встали во главе многих жизненно важных точек княжества – торговля, советы правления. Но ты намеренно дала Гончим укрепиться в Джахаре, чтобы те потеряли бдительность. Ты намеренно развернула мятеж, а когда они погрызли друг друга, то отодвинула свою сестру в сторону и довела дело до конца. Выдворила наемников, как и хотела. И не пожалела ведь стольких лет, терпеливо дожидаясь.

– Не понимаю, откуда такие выводы, – на шее княгини дрогнула жилка, едва заметно порозовели щеки, чуть слышно сбилось дыхание, расширились ноздри.

– Ты врешь, – покачала головой Тереза. – Ты мне врешь. Ты убеждала меня покинуть клан, пока не осознала, к чему привели твои игры. Ты просчиталась, думая, что легко выдворишь Гончих из княжества. Ты поняла это в тот день, когда мятежники взяли замок феникса, как поняла и то, что на самом деле Дафна тебе не так уж и нужна. Потому что она в такой ситуации бесполезна, чего не скажешь о Терезе. Так имей же совесть хотя бы признать, что ты просто используешь меня.

– Как ты не понимаешь!? – взвилась княгиня, нетерпеливо вскакивая со стула. – Торан Паса не должна существовать, ее нужно стереть с земли любой ценой! Сколько бед она приносит? Что она делает с людьми? Что она сделала с тобой, Дафна? Я не могу смотреть на эту проклятую маску на твоем лице, не могу спокойно думать о том, чем ты занимаешься! А Марин? Что ей пришлось пережить?

– Если бы не Торан Паса, – процедила Тереза, – я бы все еще сидела в Вечных Льдах. И кто такая Марин, ты никогда бы не узнала.

– Мы бы высвободили тебя, – взволновано выпалила Мора. – Тебе стоило только дождаться!

– Я не могла ждать! – выкрикнула Тереза, срывая голос.

В глазах защипало и помутнело. Первая слеза проложила путь по побледневшей щеке.

– А сколько еще таких душ в этой проклятой обители? Скольких, находящихся в отчаянии, Бешеный Пес заманивает в свои сети? Скольких детей он туда притаскивает, словно злобный полуночный дух? – не унималась Мора.

– Ты отдала своего сына в место, о котором сейчас с такой ненавистью говоришь!

– Потому что он копия своего отца и только там ему и место! – от повышенных голосов зарябило пространство, раскаляясь, наполняясь свистом сквозняков и треском нагретого дерева. – Будь я смелее, то убила бы его собственными руками.

Тереза отшатнулась, как от пощечины, не понимая, как вообще произошло, что ее названная мать вдруг предстала такой. И кто из них двоих жил, действительно не снимая с лица маски?

– Да пусть хоть отцом твоего сына будет сам Бог Разрушения, ребенок не заслужил такого! Ты хоть вообще представляешь, что такое Торан Паса?

В груди стало жарко. Откровенный минус быть ведьмой, владевшей от рождения стихией огня – порой сложно угадать, инфаркт ли или внезапный всплеск сил произошел.

– Приведи мне Александра, – чеканя слова, повторила Мора. – А после ты будешь свободна от обязательств перед кланом. Я тебе это гарантирую. Сможешь забрать Марин и жить нормально.

– Ни едину слову не верю, – процедила Тереза, не в силах больше подавлять слезы. – Ты не пощадила родного сына, не щадишь и меня. Ты готова любой ценой избавиться от Торан Паса, но платишь все же не ты. Готова любой ценой противостоять наемникам, что идут на тебя войной, но платишь снова не ты. Мы для тебя разменные монеты, Мора? Я, твоя названная дочь, и твой родной сын? Вот кто мы для тебя?

Она притопнула каблуком, и поднявшийся ветер смахнул со стола бумажные стопки, рассеяв их по полу. Вихрь окружил Гончую и унес ее прочь из кабинета княгини.

Это был самый отвратительный день в ее жизни.

Глава 2

Ночь была равна дню, но где-то мироздание решило обмануть. Эта ночь длилась чудовищно долго.

Рей концентрировал слух на писке мышей и вое ветра за окном. Он вглядывался в темноту потолка, разглядывая неприхотливый рисунок бруса. Дышал полной грудью, разделяя запахи на мельчайшие ноты. Сырость деревянного дома после дождя, терпкое сено со шлейфом конского навоза, – хоть бы и вычищал там все совсем недавно – тушеное мясо с обилием перца, кислота выдержанного вина, мыло от простыней, сладкие женские духи.

Он уже не считал времени, безостановочно водя рукой по гладким волосам, да касаясь бархатистой кожи плеча – женщина рядом крепко спала, даже не ворочалась.

Все начиналось как обычно. Лима пришла к нему, приготовила ужин, после они легли в постель. Он всегда засыпал раньше нее, но в этот раз все пошло не так. Шел час, второй, Лима уже сопела, видя сны, а Рей все смотрел в потолок.

Последний год жизни выдался интересным. Первые шесть месяцев после увольнения он нещадно прогуливал свои увольнительные, мало заботясь о том, как будет выживать потом. Что сказать, в глубине души он малодушно надеялся, что Мора вернет ему китель Миротворца. Надеялся, что Дикой хоть что-то предпримет, чтобы все исправить. Он готов был даже принять помощь Эльвиры Ронаш.

Но этого не случилось.

Он скитался от трактира к трактиру, изредка встречая помощь от неравнодушных жителей. Кто-то давал ему кров на пару ночей, кто-то угощал ужином и выпивкой. Но вскоре все словно открестились от нерадивого первого Миротворца, перестав узнавать в нем былого героя.

Полгода неразумной жизни подвели его к опасной черте. Его не раз грабили, избивали, несколько раз оставляли умирать прямо на улице. И чтобы как-то справиться с этим унижением, Рей пил еще больше.

В Ул-Кассан он попал случайно. Когда кончились все деньги, как и милость народа, Рей отправился в путь без начала и конца. Так как не было денег, не было и выпивки. То был путь отрезвления.

В один из особо тяжелых дней, когда лихорадка от отсутствия привычного алкоголя смешалась с воспалившейся ненавистью к себе, голова Рея готова была взорваться. Он как раз пришел в деревню вблизи города Кассандры на востоке Джахары, наткнулся на заброшенный дом, рядом с которым валялось несколько поваленных деревьев. Эти деревья он принялся рубить мечом, физической усталостью надеясь уморить себя так, чтобы прошла лихорадка да отступили тяжелые мысли.

Этого оказалось мало. Рей вошел в пустующий дом и начал заниматься тем, чем не занимался уже давно – уборкой. В процессе вскрылись прогнившие доски пола, проплешины в стене, обветшалость потолка. Сколько прошло тогда дней он не знал, но когда сруб оказался вполне пригодным для жилья, лихорадка уже отступила.

Рей пил воду из лесного родника, ел лишь то, что смог поймать, спал на жестком полу на еловой подстилке. И когда он все-таки подсчитал, сколько времени провел в неизвестном ему месте, оказалось, что прошел уже месяц. Итого – семь месяцев после увольнения. Ни Дикоя, ни – бесы бы с ней – Эльвиры.

Конечно, потом они нашли его, поговорили, обсудили все. И из всех нравоучительных, сочувствующих и прочих бессмысленных разговоров было ясно одно – назад его не ждут. История первого Миротворца Коттерштейна была окончена.

И потянулись абсолютно обычные месяцы спокойной жизни, от которой, как выяснилось, Рей успел отвыкнуть. Когда одинокое существование в деревне отметилось на календаре десятью месяцами, Рей окончательно смирился. Ему хватало, что Дикой, Эльвира и порой малышка Хенна навещали его. А когда не было их, приходила Лима, а до нее женщина с именем, которое Рей уже забыл. Но Лима держалась дольше первой – характером она покрепче. И более никого и ничего в его жизни не было, ни во сне, ни наяву, ни в бреду, ни в здравии. Это казалось самым лучшим исходом. Рей жил жизнь, как самый обычный, умеренно здоровый человек с претензиями прожить еще пару десятков лет, а после тихо скончаться от старости.