Голос из прошлого

– Милая провинциальность. Большего можно было и не ожидать, – при этом лицо ее исказила капризно-высокомерная гримаска.

– Да будет тебе, Катя! Ты только внюхайся – какой тут воздух! А тишина какая! – ответил ей запыхавшийся молодой человек, вытаскивающий из машины огромный чемодан. Как будто в насмешку над его словами мимо с громким криком пробежал ребенок, за которым с не менее громким лаем пронеслась собака.

Мужчина выпрямился, так что стало заметно, что он несколько уступает девушке в росте. Впрочем, рост компенсировался его объемом: выпирающий над ремнем живот, пухлые пальцы, по-детски мягкие и румяные щеки. С первого взгляда он производил впечатление ленивого увальня, но во взгляде его сквозила внимательность и цепкость. А двигался он, несмотря на свою полноту, с потрясающей, почти звериной ловкостью и грацией.

– Кир, я хотела нормально отдохнуть, по-человечески! Зачем ты привез меня сюда, в эту глушь!

– Мы с тобой обсуждали уже не раз, что клубы и бесконечный шоппинг – не отдых, а бессмысленная трата денег, – в голосе мужчины послышались стальные нотки.

– У тебя какие-то отсталые представления об отдыхе, Кирилл, – надула губы девушка. – И вообще, куда запропастился этот носильщик!

– Тут всего три чемодана – сами унесем, – ответил ей Кирилл, но не успел он взяться за ручки, как рядом появился беллбой. Извиняясь за задержку, он погрузил чемоданы на тележку для багажа и покатил ее к грузовому лифту.

– Ему платят за то, чтобы он работал, а не прохлаждался, – едко заметила Катя после того, как Кирилл расплатился с беллбоем. – А ты ему еще чаевых отвалил бог знает сколько!

– Этих чаевых тебе не хватит даже на твой ежедневный кофе, – спокойно ответил мужчина, разглядывая территорию отеля, пока они медленно поднимались вверх на стеклянном лифте. – Какой красивый чистый пруд, – внезапно сменил он тему. – Как думаешь, Кать, там можно купаться?

– Сколько раз я просила называть меня Кэт! – раздраженно бросила она своему спутнику. Тот лишь закатил глаза, но ничего не ответил.

Наконец двери лифта распахнулись и пара оказалась в начале длинного коридора. Стены и потолок были обшиты деревом. На полу лежал винного цвета ковер – не слишком толстый, чтобы ноги утопали в нем, но и не слишком тонкий, чтобы не приглушать звук шагов. На стенах висели миниатюрные фонари в скандинавском стиле, один из них болезненно помаргивал. В конце коридора их уже ждал беллбой с багажом.

Забрав чемоданы, Кирилл открыл дверь номера и, галантно поклонившись, пропустил девушку вперед. Не разуваясь, Кэт обошла обе комнаты, заглянула в ванную и уборную, вышла на балкон.

– Теперь твоя душенька довольна? – шутливым тоном спросил ее Кирилл.

– Ну, это не парижский номер, в котором мы останавливались в прошлом году, но для разнообразия пойдет.

– Вот и славно, – молодой человек проигнорировал недовольные нотки в голосе девушки. – Надо чемоданы разобрать и одеться поприличнее – скоро подадут ужин.

Ровно в семь вечера Катя под руку с Кириллом вошли в ресторан. Пианист наигрывал тихую мелодию, скрипки вторили ему нежным эхом. Свет искрился в хрустальной люстре, столовом серебре и высоких бокалах с шампанским. Монотонный гул посетителей плыл над залом и терялся где-то под высоким потолком.

– Добрый вечер, – подошел к ним метрдотель. – Меня зовут Евгений, и сегодня именно я буду вашим проводником в мире деликатесов и изысканных напитков. Ваша фамилия?

– Гронский, – ответил Кир.

– Кирилл и Екатерина?

– Да.

– Ваш столик – номер девять. Я провожу вас.

Метрдотель ловко лавировал между столами, попутно подавая официантам только им понятные знаки. Проводив Кира и Кэт до столика, он заверил их, что скоро им принесут меню.

Сидели молча. Кэт пила минеральную воду и барабанила пальцами по столу, глядя куда-то вдаль. Кирилл вздыхал, сопел и ломал пальцы.

– Ну, говори уже, – нарушила молчание Кэт.

– Что? – посмотрел на нее Кирилл.

– Я же вижу по тебе, что ты хочешь что-то сказать. Будь мужиком – хватит тянуть резину!

– Хм… Да… В общем… Я хотел попросить тебя об одном одолжении. Давай завтра поедем в ближайший лес – мне нужны фотографии для натуры.

Катя, ожидавшая услышать страшное слово «развод», выдохнула с облегчением. Но через несколько секунд ее охватила злоба на Кира за то, что он заставил ее так сильно переживать.

– Делай, что хочешь. Мое слово здесь все равно ничего не значит, – бросила она, резко встала и направилась к бару. Там она быстро пролистала барную карту, что-то сказала бармену и вышла из зала.

Через несколько минут бармен подошел к столику, на его подносе красовалось серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки, бокал для мартини и блюдце с дольками лимона.

– Отдельно или в общий счет? – спросил он Кирилла.

– В общий, будьте добры.

Бармен кивнул, сделал пометку в блокноте и молча удалился. Через пару минут вернулась Кэт.

– Не много ли? – кивнул Кир на бутылку «Martini Extra Dry».

– Тебе не все равно?

Ужин проходил в молчании. Кир сосредоточенно работал челюстями, Кэт цедила мартини, игнорируя даже лимон.

– Дамы и господа, разрешите представить вам нашу жемчужину – Эмилию, – вкрадчивый бархатный голос конферансье прервал монотонность вечера. На сцену под краткие аплодисменты вышла девушка.

Она была невысокого роста и достаточно полной, однако сшитое по фигуре платье в стиле ретро, красивая укладка и макияж делали ее очень привлекательной. Но, едва она запела, все это перестало иметь хоть какое-то значение. В этой маленькой фигурке прятался настолько чистый, глубокий и красивый голос, что сложно было в это поверить. Ее контральто совсем немного не дотягивало до знаменитой Эдит Пиаф. Глубокий грудной голос с легкой хрипотцой волновал, шевелил волосы на затылке, заставлял кровь бежать по жилам быстрее.

Было видно, что девушка выступает в этом зале давно – она хороша знала акустику помещения и умело пользовалась ею, играя голосом. Она не жеманничала и не переигрывала, а действительно наслаждалась пением, вкладывала в него всю душу и талант, который у нее, несомненно, был.

Кирилл отложил в сторону столовые приборы и весь обратился в слух. Кэт внимательно наблюдала за сценой с презрительной ухмылкой. Когда Эмилия закончила петь, зал взорвался аплодисментами. Кирилл аплодировал вместе с остальными. Конферансье объявил небольшой перерыв, девушка ушла со сцены, а посетители вернулись к своим разговорам и тарелкам. Кэт к этому времени была уже изрядно пьяна.

– Что, на провинциалочек потянуло? – язвительно усмехнулась она, глядя на мужа.

– Прекрати нести чушь.

– Я вижу, как загорелись твои глаза. Только что ты в ней нашел? Она же совершенно безобразная, – голос Кэт становился все громче. – К тому же толстая! Просто жирная! Хрю-хрю, маленькая свинка в блестящем платье.

Люди, сидевшие за соседними столиками, стали оборачиваться. Кир понял, что пора уходить. Взяв Кэт под локоть, он хотел вывести ее из зала, но девушка уже пошла вразнос. С криком: «За все заплачено» она схватила бутылку с остатками алкоголя, перевернув ведерко. Оно звонко ударилось о пол, а подтаявший лед разлетелся в стороны. После этого Катя стала судорожно запихивать в рот дольки лимона, не переставая при этом хрюкать. Кирилл едва ли не силком потащил ее из зала. Проходя мимо метрдотеля, красный от стыда, Кир бросил:

– Пришлите, пожалуйста, счет в номер.

– А вместе со счетом вашу жирную певичку, у моего мужа встал на нее, – гаркнула в лицо метрдотелю Катя, потом громко икнула и издала булькающий звук, который свидетельствовал только об одном – ее сейчас вырвет. Кирилл еще раз извинился и почти волоком потащил жену к лифту.

Поднявшись в номер, он силком засунул Кэт в душ, как она была: в вечернем платье, туфлях и с макияжем. Девушка кричала, упиралась, грозила ему, но поток ледяной воды остудил ее пыл.

– П-пожалуйста, вы-выы-пусти м-меня, мне х-холод-дно, – вода размыла макияж черными полосами, превратила роскошную укладку в спутанную паклю. Кир смотрел на жену с жалостью.

Катя предприняла попытку выбраться из душа, но рука мужа удерживала ее под струей воды. В следующее мгновение девушку скрутило в приступе рвоты. Кэт кашляла, задыхалась, икала, давилась непрожеванными дольками лимона, которые теперь рвались наружу нестройным хороводом… Когда приступ прошел, Кирилл отпустил ее. Пошатываясь, она стянула с себя мокрую одежду, туфли и завернулась в махровое полотенце, протянутое мужем. Уже протрезвевшая, Кэт села на кровать. Но пары алкоголя, видимо, все еще блуждали в ее крови, поэтому она снова пошла в атаку.

– Ты притащил меня в какую-то сельскую глушь, и теперь хочешь, чтобы я таскалась с тобой по лесам в поисках какой-то там натуры! Чем тебе не угодил этот городишко? Рисуй – хоть зарисуйся!