Шахты

– Думаешь, в них нет ничего примечательного? – поддразнивал Искандер, указывая на все остальные письма. И стал раскрывать только что взятый из стопки конверт.

– Дорогой Максимельян, я скорблю вместе вами о вашей несчастной женитьбе, и, надеюсь, вы не сильно переживаете о вашем горе. – Искандер читая письмо изменил голос, пытаясь походить на женщину. Но это выглядело столь комично, что Максимельян едва сдерживал истеричный хохот. – Ваше молчание убивает меня. А невозможность взглянуть вам в глаза, приводит меня в отчаяние.

Искандер подключил к чтению письма весь свой артистизм, и помимо хриплого голоса, изображающего женский, он стал размахивать руками и строить гримасы, похожими, как ему казалось, на девичьи. Но конечно же, это выходило нелепо и смехотворно. Максимельян пытался не смотреть на друга, но от этого становилось ещё смешнее, ведь краем глаза он прекрасно видел старания детектива.

– Недавно, на чаепитии у Миранды, мы обсуждали ваш неутешительный случай. Как судьба жестоко обошлась с вами, послав такую жертву. Адвокат Нортон Баррет счел ваш брак трагическим и совершенно бессмысленным. Жениться на старой умалишенной уродине, ради опустошенных шахт. Но я верю в вас. Уверена, вы найдете золото, и избавитесь от сумасшедшей супруги. И вы сможете снова подумать о вашем будущем.

Искандер взвизгнул на последнем слове и мужчины, не выдержав, громко расхохотались. И смеялись они лишь отчасти над актёрством детектива. Комична была сама история, описанная в письме. Максимельян не считал нужным объясняться перед обществом, ведь с его богатством и влиянием, он мог позволить себе всё что угодно. И сейчас его больше интересовало не золото, а его жена и скорое появление первенца. Вспомнив об Эмме, герцог умилённо улыбнулся, и взгляд его светился нежностью.

– А знаешь, – обратился к Искандеру Максимельян. – Мне уже не важно, найду я жилу или нет. Эмма для меня дороже золота, и я рад, что так обернулось. Да, вначале, я был в ужасе от этой затеи с женитьбой, но сейчас… Всё изменилось, друг мой.

–Я рад, что ты понял это. – ответил детектив.

– Может, мне продать эти шахты? – предположил герцог. – Мне они больше без надобности. Думаю, главное сокровище я уже обрёл.

– Тебе не кажется, Макс, что решение о продаже шахт лучше предоставить Её Светлости?

– Да, Искандер! Я так и сделаю! – вскочил со стула герцог, и радостная улыбка озарила его лицо.

Максимельян направился на поиски супруги, чтобы сообщить ей о своём решении.

Герцог нашел супругу в детской комнате, в той самой, в которой, он сам рос с самого рождения, но так жаждал покинуть. Перед глазами всплывали картины прошлого, произошедшего с ним когда-то, очень давно. Мальчик очень сильно хотел повзрослеть, и стать настоящим мужчиной. Ему не было и пяти лет, когда пришло осознание того, что он уже давно вырос из стен этой комнаты. Здесь все было слишком умилительным, пухлые ангелочки среди облаков на потолке, резвятся и балуются, разноцветные звезды, кружащие над изголовьем небольшой кроватки, звенящие в унисон.

Комната, расположенная рядом, вполне подходила ему по возрасту, и чтобы доказать отцу свой повзрослевший ум, необходимо было владеть оружием в совершенстве.

Мальчику пришлось изрядно постараться, и доказать отцу, что он уже вырос. Сейчас в памяти герцога всплыло хмурое лицо отца, стоящего в стороне и смотрящего на него, ребенка махающего деревянным мечом изо всех сил. Максимельяну на миг показалось, что на суровом лице отца промелькнула мимолётная улыбка гордости за сына. Это было лишь мгновение. Было ли оно на самом деле, или всего лишь привидевшаяся иллюзия. Как бы там ни было, Максимельян гордился собой, что смог доказать отцу – он стал настоящим мужчиной и няньки ему более не требуются.

Подходя ближе, сердце герцога затрепыхалось в груди. Ведь он увидел Эмму с округлившимся животом, которая одной рукой поглаживала свой животик, а другой рукой прикоснулась к колыбели, и слегка качнула ее . Девушка была прекрасна и так трогательна, с легким румянцем на щеках. О чем думала она сейчас? Материнство было ей к лицу. Иногда, ее губ касалась легкая мечтательная улыбка. Это ли не чудо. Девушка держалась с благородством, но лицо ее перестало быть надменным. Максимельяну даже показалось, что оно стало доброжелательным.

Герцогу не очень хотелось заводить с женой разговор о шахтах, ведь её реакция могла быть непредсказуемой. В этот момент Максимельян пожалел, что совсем не изучил свою супругу, и абсолютно не представляет чего от нее ожидать. Он дал себе зарок, впредь быть более внимательным к ней.

– Прости, что беспокою тебя, Эмма, – осторожно завёл разговор герцог, переступая порог комнаты, – Но мне необходимо обсудить с тобой один вопрос.

Девушка была погружена в свои мысли и услышав голос супруга, вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Она взглянула на мужа, поднялась со стула и направилась в другую комнату. Детская – не место для серьезных разговоров.

Эмма вошла в просторный кабинет и расположилась с удобством на широком мягком диване. Она пристально вглядывалась в движения супруга, пока он расхаживал по комнате, надеясь разглядеть в нем хоть какой-то намёк на тему разговора. Но тщетно. Герцог ходил перед ней из стороны в сторону не выражая никаких эмоций.

– Я решил продать шахты! – безо всяких увиливаний объявил герцог.

Эмма едва не подскочила на своем месте от такой внезапной новости. Сердце быстро заколотилось в груди, ведь ошеломительное сообщение мужа застало её врасплох. Как такое возможно? Мужчина так сильно был поглощен идеей отыскать золото, что сейчас, сама мысль о том, что он захотел продать шахты звучала как вздор. Девушка ставила под сомнение его слова.

– Они мне более ни к чему, – продолжал герцог. – Теперь, когда я обрел то, что многие ищут всю жизнь, мне некогда заниматься бессмысленной ерундой. Мне необходимо сосредоточится на тех важных вещах, которые приведут нас обоих к счастливому будущему.

Эмма не слышала о чем говорил супруг, в голове звонким колоколом стучали слова о продаже шахт. Ведь они значили для нее больше, чем сама жизнь. Шахты служили для нее воспоминанием о тех счастливых детских годах, когда она могла быть беззаботной, естественной, принадлежащей самой себе девочкой. Именно там она чувствовала себя живой и жизнерадостной, когда бежала по бескрайнему тоннелю, у которого нет начала и нет конца. Как было хорошо ей там, где каждый день можно исследовать все новые и новые места, которые не были похожи друг на друга. Каждый метр, каждый слой, каждый камушек выглядели для нее абсолютно разными. Другие люди не понимали этого.

– Более нет места этим шахтам в нашей с тобой жизни. Они приносят лишь разлад в нашей семье. – говорил мужчина, слова которого она едва ли понимала.

Девушка думала о шахтах. Воспоминания её радостного детства были всё ещё свежи в памяти, ведь более никогда и нигде она не была так счастлива, как тогда, там. У нее даже был друг. Саймон. Она любила его всем своим детским сердцем и считала единственным человеком на свете, который понимает её, восхищается ею, любит её. Там, в шахтах, всё было идеально. Не было боли, не было расставаний, не было тоскливого одиночества, не было ненавистных удушливых стен, только свобода.

По щекам девушки потекли безмолвные слёзы.

– Эмма, я наконец понял, что для меня значишь ты. – Герцог склонился на одно колено перед дорогой супругой и взял её ладонь в свою.

– Я люблю тебя, Эмма. – раздался голос герцога прямо около её лица. – И сделаю всё, чтобы мы были счастливы. И то единственное, что разделяет нас, должно быть вычеркнуто из нашей жизни. Ты понимаешь о чем я говорю, Эмма?

Девушка сидела всё так же неподвижно, глядя в никуда, сквозь своего супруга, роняя молчаливые слёзы.

– Я говорю о шахтах. Они не принесли никому ничего, кроме боли и страданий. Конечно, я признателен, что благодаря им в моей жизни появилась ты, но им больше не место в наших семейных взаимоотношениях. Предлагаю продать их. Я сделал бы это незамедлительно, если бы не подумал о тебе. Зная, что шахты для тебя много значат, окончательное решение я хочу оставить за тобой. Что ты на это скажешь, Эмма?

Девушка уже совсем не сдерживала потоки слёз, текущие по щекам. Всё это казалось ей так неожиданно, так не к месту, так не вовремя и так жестоко. Она не могла до конца понять правдивы ли слова мужа. О любви. О продаже шахт? О мыслях про будущее. Или это ловкая манипуляция, рассчитывающая на то, что она выложит всё, что знает о жиле. И если это так, то невозможно представить, каким будет её горе.

А ведь она начинала смотреть на него другими глазами, и хотела сделаться благосклоннее. Как сейчас понимать всё это?

Максимельян видел слёзы на лице любимой женщины, и не мог понять их природу. Плакала ли она от горя или от радости, или от чего-то ещё, было для него непостижимой загадкой. Куда девалось его самообладание, при виде её безутешных слёз. Ему хотелось решить все её заботы, чтобы ни что не тревожило её душу, и мысли её были светлыми и чистыми. Как желал он заключить её в свои крепкие объятия, расцеловать лицо, чтобы слёзы высохли и она, наконец, улыбнулась ему. Он мечтал увидеть улыбку на её губах, адресованную ему. И если бы это произошло, он назвал бы тот день самым счастливым днем своей жизни.

Герцог приблизился к жене и протянул свои руки, чтобы обнять её. Но Эмма вскочила с дивана и закричала.

– Я не позволю тебе издеваться надо мною! Не позволю и прикасаться к себе. Не позволю обманывать себя!

– Милая Эмма, – опешил герцог, не понимая в чем её злость. – Мне и в голову не приходило обманывать тебя. Я лишь хочу спокойствия в нашей семье. И чтобы ты не волновалась, а могла сосредоточится на вынашивании нашего малыша.

– Зачем лжёшь, что решил продать шахты? – не унималась девушка.

– Это не ложь. Шахты действительно истощены. Мои специалисты проверили там все возможные места и ничего не нашли. Ни единого намёка на золото! – непонимающе оправдывался Максимельян.

– Вот именно! – Эмма демонстративно отвернулась от мужа и направилась в сторону своей спальни, давая понять, что разговор окончен.

Но герцог сдаваться не собирался, и последовал за ней. Он не понимал такого отстранённого противодействия.

–Эмма! – успел схватить её за руку Максимельян, пока она не закрыла за собой дверь в свои покои. – Пожалуйста, объясни мне.

– Возможные! Ха- ха- ха! – в голос засмеялась девушка. В этот момент глаза её казались ужасающе жестокими. Герцога несколько испугало такое несвойственное ей поведение. Ему было невдомёк, что именно так сильно повлияло на супругу. Эмма одернула руку, но Максимельян держал её достаточно крепко, не давая девушке уйти без ответа.

– Что происходит, Эмма? Почему ты бежишь от меня? – Не унимался герцог.

Но девушка лишь одарила его неумолимым стальным взглядом, что рука мужчины дрогнула. И, воспользовавшись моментом, она дернула руку посильнее. Освободившись от железной хватки супруга, девушка скользнула за дверь, оглушительно хлопнув ею прямо перед носом герцога, и заперла изнутри на замок.

Максимельян был обескуражен таким заключением. Ещё немного постояв у закрытой двери, он направился в кабинет успокоить встревоженное сердце.

– Я так понимаю, разговор не сложился. – Грустно констатировал детектив, видя, как взволнованный друг выпивает залпом свой любимый напиток.

– Не просто не сложился, Искандер, – ответил герцог, наполняя бокал повторно. – Это была ссора! Эмма закатила мне сцену. Первый скандал в нашей супружеской жизни!

– Не преувеличивай, Макс, – успокаивал его детектив. – Уверен, что эта незначительная размолвка через пару дней превратится в недоразумение, и существенно не скажется на вашем семейном благополучии.

– Эмма вспылила, – продолжал герцог расхаживая по комнате, не обращая внимания на слова Искандера. – А я так и не понял отчего. И даже не потрудилась объясниться.

– Не забывай, мой друг, – как можно мягче говорил детектив, – Эмма носит ребенка. От женщин в таком деликатном положении можно ожидать чего угодно. Они становятся очень чувствительными к любого рода событиям, капризничают и ведут себя неестественно.