День вверх дном

Неизвестно, какими еще словами называл друга Ваня, если бы знал обо всем, что делает Максим для окружающих. Молодой ученый скромно умалчивал о том, что чинит бытовую технику половине жильцов подъезда, клеит обои в квартире троюродного брата старшей сестры деверя племянницы своей бывшей соседки, колет успокаивающие препараты нервному ленивцу, живущему у коллеги… Список этот никогда не кончался, как и доброта Макса Зеленского.

Понятно, что настолько плотно забитое добрыми делами расписание не оставляло Максу ни минуточки на досуг и личные радости. Его такое положение дел устраивало, а вот близкие считали, что он должен срочно менять взгляды на жизнь.

И если Ваню больше всего огорчало, что друг никогда не оттягивается с ним в веселой компании, то тетечка Таня была серьезно обеспокоена тем, что сын до сих пор не женат.

Следует добавить, что Ваня был из породы людей, которые всегда готовы помочь. Отличие лишь в том, что он стремился к обоюдной удовлетворенности сторон. И дело вовсе не в материальной отдаче от добрых дел. Например, Иван любил приглашать друзей в караоке-клуб, в котором работал менеджером, и бесплатно угощать всех напитками, но при этом все должны были веселиться и показывать, как им хорошо, а иначе Ваня обижался. Он вообще не выносил скучных людей, грустные песни и унылые пейзажи.

Еще одной особенностью Ивана был почти магический дар охмурять любую девушку. Со стороны это выглядело даже немного странно: крупный, широковатый, с уже редеющими рыжеватыми волосами парень лениво подходит к самой красивой в компании девице и спустя пару часов она едет с ним… Куда? Да хоть на край света!

В прежние времена, когда Ниро еще не впал в зависимость, и друзья часто проводили время вместе, они с Максимом лишь восхищенно переглядывались, когда Ваня кадрил очередную красавицу. Одно разочаровывало – он никогда не оставался с новой девушкой дольше, чем на несколько дней.

– И ничего я не Дон Жуан! – огрызался он, нервно реагируя на подколы друзей, – просто одинаково люблю всех красавиц на этой планете. Разве справедливо выделять одну и игнорировать других?..

Только одна девушка устояла перед Ваней, несмотря на все его усилия понравиться – Оля. Знакомство состоялось в общей компании, где были трое друзей и она. В этот момент с Максимом что-то случилось. Сначала он решил, что ослеп, а потом понял – зрение не отказало, а просто обрело эффект тоннельности: теперь он видит только ее.

Ваня уже распустил хвост. Харизма Ниро, который тоже обратил внимание на удивительно милую незнакомку, зашкаливала и, казалось, Оле не пройти между Сциллой и Харибдой – ей придется выбрать. А Макс продолжал молча сидеть на месте. Ему казалось, что он летит в пропасть спиной вниз и видит, как удаляется от него эта девушка, стоящая там, на краю обрыва. Но он ничего не мог поделать.

– Извини, ты же Максим? – услышал он над ухом нежный голос. – Ты не мог бы проводить меня домой, а то тут уж слишком шумно?

Он поднял глаза. Перед ним стояла Оля. Макс встал, взял ее за руку и молча повел к выходу. Нормальный обзор постепенно возвращался, и поэтому он сумел разглядеть своих друзей, замерших на полуслове с отвисшими челюстями. Он даже посочувствовал им, он знал – другой такой, как Оля, они не найдут. А она теперь с ним.

И они остались вместе!.. Навеки, навсегда!..

Увы, последняя фраза – это то, о чем размечтался будущий создатель вакцины против наркотиков, а не то, что действительно произошло. Во всяком случае – не сочтите за спойлер – до начала тех событий, которые здесь описываются, отношения Макса и Оли не дотянули. Безмятежное счастье длилось около двух лет, а потом… об этом наш герой предпочитает не вспоминать.

Расставание с Олей совпало с этапом глубокого погружения Ниро в пучину наркомании и решением Максима найти вакцину от зависимости. В жизни молодого ученого, увы, образовались сразу два огромных минуса, но, совместившись, они превратились в какой-никакой плюс. Пытаясь если не забыть Олю, то хотя бы подавить боль разлуки, Макс с головой погрузился в работу.

От авторов

Проблема наркомании во всем мире с каждым годом усугубляется. Общее число людей, употребляющих запрещенные законом препараты, приближается к 250 миллионам, из которых почти 30 миллионов уже дошли до стадии необратимости. Только в России наркотики убивают десятки тысяч человек ежегодно. Борьба с этой чумой третьего тысячелетия все еще не дает существенных результатов.

Максиму эти факты не давали покоя. Стоит ли повторять, что его упрямый и скрупулезный труд, а также работа Джона Макгрегора и научное руководство профессора Соловьева привели к долгожданному результату?

Глава 2

Утро четверга,

21 мая

Максима разбудил телефонный звонок.

– Добрый день, Максим! – послышался встревоженный голос профессора Соловьева. – Не разбудил?

– Здравствуйте, Валерий Иваныч, – как можно бодрее ответил тысячелетия, которому не хотелось выглядеть соней. – Нет, что вы!

Он вдруг ясно представил руководителя – высокого шестидесятилетнего полнеющего очкарика с седеющими светлыми волосами и немного суетливыми движениями. Недалекие люди считали его мягкотелым, но только потому, что не видели в деле – когда, например, он отстаивал интересы своих подопечных.

– У меня такая ситуация, – продолжил профессор, – пару недель назад вызвал ректор и уговорил возглавить филиал в Севастополе. Я вроде как согласился, но с условием, что поеду туда только после завершения нашего проекта.

– Но почему вы нам с Джоном об этом не сказали?

– Не хотел волновать заранее, прости! Думал, после всех мероприятий…

– А почему сейчас?..

– Кое-что случилось, – продолжал Валерий Иванович, – гром среди ясного неба! Мне придется сегодня же вечерним рейсом улететь!

– А презентация? – спросил Макс. – Мы же без вас не справимся…

– Максим, ты же понимаешь, что я бы тебя ни за что не бросил! Всю ночь не спал, придумывал способы как-то выкрутиться. И учти, это секрет… только никому не проболтайся! В Севастополе ждут президента и нужно представить ему нового главу филиала. Понимаешь? А я заранее пообещал, что возьму на себя филиал. Получается, ректор на слове поймал!

Макс понимал. Больше, чем забота о своих подопечных, Соловьева волновала только его порядочность.

Молодой ученый тяжело, со стоном, вздохнул.

– Послушай, Макс, – терпеливо произнес Валерий Иванович, – все не так уж и страшно, если подумать. Да, я руковожу проектом, но ведь это твой проект, и ты знаешь его куда лучше меня! Так что соберись и не унывай!

Несколько секунд Максим молчал. Наконец выдавил из себя:

– Моя логофобия…

Страх перед публичными выступлениями, свойственный большинству нормальных людей, был, пожалуй, основным кошмаром Макса всю его жизнь. Он не мог выжать из себя даже тост на дне рождения своей бабушки, что уж тут говорить о выступлении перед полным залом чужих и важных людей, готовых придраться к любому его слову! Лучше сразу сигануть в реку к крокодилам!

– Максим, ты справишься! – профессор знал о его фобии, переживал из-за нее, но сделать ничего не мог. – И ты будешь не один. Кстати, когда Джон прилетает?

– Сегодня днем. Для него ваш отъезд тоже окажется большим сюрпризом.

– Передай ему огромный привет. Жаль, что не удастся встретиться! Всё, держись. Наберу тебя вечером!

– Всего доброго, – потерянно ответил Максим.

Откинувшись на подушку, он уставился в потолок, чувствуя себя неожиданно приговоренным к казни лиходеем. Единственной успокоительной мыслью стала идея уговорить Соловьева перенести презентацию. Да, так он и сделает! Сейчас же надо придумать, как аргументировать…

В этот момент, как всегда вовремя, позвонил Ваня.

– Привет, добряк!

– Привет…

– И чего это голос такой кислый? Всю ночь учил дворовых кошек астрономии?

– Да нет, у меня проблема…

– Я понял – женишься! С меня – тур на Мальдивы, – расхохотался Ваня.

– Иди ты, – уныло отмахнулся Максим. – У меня и вправду проблема.

– Джон оказался геем? – Ваню распирало дурацкими шутками, и он не желал останавливаться.