Двое для трагедии. Том 1

– Я только что его сделала! – Она поцеловала меня прямо в мои сухие безобразные губы, и я закрыл штору, чтобы Вайпер снова видела меня человеком, и с такой же нежностью, безумной любовью и счастьем, целовал ее ответ.

– Я люблю тебя и никогда не оставлю! Даже не проси! – сказала Вайпер между поцелуями.

***

Крепко обнимая его, я чувствовала себя невероятно счастливой: я знала, что никогда не оставлю его, какие бы преграды, между нами, не стояли. Да, он – вампир и убийца, но мне было плевать на это.

– Я боялась этого разговора, – призналась я ему позже, когда мы лежали на моей тесной для двоих кровати и делились своими страхами и переживаниями.

– Почему? – спросил Седрик, гладя мои волосы.

Я удобнее устроила голову на его плече.

Как странно… Как странно было знать, что рядом со мной лежал мой любимый, и что он – совсем не человек. Мне не было страшно или неловко, но теперь я знала тайну Седрика: он убивает людей и пьет кровь. Мне было спокойно с ним. С убийцей. Для меня он был Седриком – тем, кого я любила и буду любить всю жизнь.

– Я думала, ты хотел сказать мне о том, что нам нужно расстаться, – прошептала я.

– А я умирал от мысли, что ты можешь уйти, что испугаешься и проклянешь меня, – признался он и поцеловал мою ладонь, лежащую в его ледяной ладони.

– Сначала я и вправду испугалась. Прости…

– Это нормальная реакция. Я тоже иногда пугаюсь себя.

– Почему?

– Не могу смириться с тем, в кого превратился.

– Теперь я поняла, почему ты не ходишь на пары в солнечные дни и почему не гуляешь со мной, когда светит солнце, врунишка! – тихо рассмеялась я.

– Да, я лгал тебе, но так было нужно. Тогда мы не были так близки, но я боялся потерять тебя и ждал, когда нас скрепит большее чувство. Но ты права: в солнечные дни я отсиживаюсь дома, но после заката люблю гулять по Праге и заходить на Нусельский мост.

– Может, скажешь мне правду о том, почему ты такой бледный? Тебе легко удалось обвести меня вокруг пальца. Тебе повезло, что я – абсолютный ноль в медицине! – с улыбкой спросила я, желая узнать о нем как можно больше, чтобы понять его мир.

– Когда мы пьем кровь человека, она моментально поглощается нашей собственной, тем самым поддерживая вечное кровообращение и практически навсегда замедляя процесс старения.

– Но тогда почему ты выглядишь так страшно в лучах солнца?

– Не знаю, как это объяснить. Наверно, это Бог проклял нас за все те способности, которые дал нам. Этот страшный облик – это то, чем мы стали на самом деле, и я ненавижу то, чем стал. Постепенно мы превращаемся в рухлядь, но люди видят только прекрасную нашу сторону, как будто на их глазах повязаны черные повязки, и они никогда не сумеют разгадать нас, только если солнце не поможет им, как помогло мне сегодня обличить себя.

– Значит, то, что я вижу – иллюзия?

– Да, это – наша маскировка, которой мы не умеем управлять сами: она дана нам природой, чтобы люди не смогли узнать о том, что среди них живем мы, вампиры.

– Как все это странно… Насколько тебе хватает крови? Сколько людей ты убиваешь, чтобы насытиться? Как ты вообще питаешься? Прости, что спрашиваю…

– Нет, все в порядке, ты вправе знать. Я охочусь каждую третью ночь, и на это время мне хватает крови одного человека. Но я никогда не убиваю людей моложе тридцати лет: в этом деле у меня есть непоколебимые принципы.

«Как легко он говорит об этом! И называет убийство человека «делом» – удивленно подумала я.

– Но ты убил Луку, а ему было всего двадцать один год, – поморщившись, напомнила ему я.

– Мне очень жаль. Правда. В тот момент я не контролировал себя, – тихо ответил на это Седрик. – Но тебе нужно быть осторожнее, потому что, как ты уже поняла, мои родители и брат тоже вампиры и тоже убивают раз в три дня.

«Боже мой, сколько же людей убила семья Морганов?» – невольно подумала я, однако, не чувствуя ни отвращения, ни ужаса.

– К тому же, в наш замок часто приезжают гости – другие вампиры, порой целыми кланами. Помнишь тот день, когда мне позвонил Маркус, и я срочно уехал домой?

– Да, конечно. Тогда я очень удивилась твоей поспешности.

– Тогда к нам приезжал большой клан вампиров из Канады.

– А на следующий день пропало без вести около десяти человек, – прошептала я, вспомнив статью в чешской онлайн-газете. – Твои родители ничего не знают обо мне, правда?

– Не знают и не должны знать. Если они узнают – твоя жизнь будет в опасности.

– Как специалист по вампирским романам, могу предположить, что вампирам запрещено любить смертных? – робко предположила я.

– Нет, это не так – серьезным тоном ответил Седрик. – Вампиры вообще никогда не влюбляются в смертных, и то, что я полюбил тебя, является странной аномалией. Это противоестественно.

– Противоестественно? – с удивлением повторила я.

– Это все равно, как бы сказать мягче, если маньяк влюбится в свою жертву, потому что мы – хищники, высшее звено развития, а вы, люди – наша добыча.

– И недоразвитое звено, – усмехнулась я, пораженная новой информацией. Как много, оказывается, мы, люди, не знаем и даже не подозреваем о том, что не мы стоит на вершине пищевой цепи!

– В таком случае, я должна быть польщена тем, что влюбила в себя вампира, – улыбнулась я и поцеловала его в щеку. – Меня любит ненормальный вампир!

– Я рад тому, что ненормальный, – улыбнулся Седрик.

– Как все это интересно! Но, постой… Твой брат знает обо мне! – вдруг вспомнила я.

– Не волнуйся, он никому не проболтается: я доверяю ему как себе самому.

– Когда ты познакомил меня с ним, мне вдруг стало холодно и страшно, – призналась я. – Я чувствовала себя кроликом, на которого смотрит удав.

– Я заметил это, и был удивлен твоей реакцией. Скажи, ты чувствовала такой же страх, когда впервые увидела меня? – спросил Седрик.

– Смотря, о какой встрече ты говоришь. В первый раз, на мосту, я была раздражена тем, что ты смотрел на меня. А в библиотеке, я была просто зла на тебя. Но я никогда не чувствовала страх. Никогда! – слегка посмеиваясь, ответила я. – Не это так странно: ты – вампир, а я даже не почувствовала разницы! Все это время я считала тебя человеком!

– Это нормально, – улыбнулся Седрик. – Ведь мы делаем все, чтобы не отличаться от людей: живем человеческой жизнью, притворяемся вами, но, в то же время, сама природа сделала так, чтобы люди, извини, в отличие от животных, не чувствовали присутствия хищников. Сегодня мы улыбаемся человеку, а завтра уже пьем его кровь. А ты… Это даже ненормально, что ты почувствовала Маркуса.

– В таком случае, из нас получилась прекрасная пара, которая противоречит всем законам природы: ненормальный вампир и ненормальная смертная! – со смехом сказала я и вновь поцеловала его.

Седрик обнял меня.

– Мы – самая противоречивая пара, – тихо сказал он. – И я отдал бы все, что у меня есть, чтобы прожить с тобой все оставшиеся годы и умереть с тобой в один день. Но я не могу умереть и не могу дать тебе бессмертие.

– Но во всех книгах написано, – робко начала я, осознавая, что говорю чушь, – что человека можно превратить в вампира укусом.