Одержимые сердца

– Сними их, – было его ответом, и он освободил мою ладонь от плена своей ладони.

Я саркастически усмехнулась, но последовала его совету и сняла свои бедные туфли. Взглянув на подошвы, я тяжело вздохнула: они были покрыты зеленым соком травы и цветов, которые были раздавлены моими туфлями.

– В следующий раз предупреди меня о том, что мы пойдем по полю! – сердито сказала я Брэндону и, взяв туфли в правую руку, левой взяла ладонь Брэндона в свою.

Мы молча продолжили идти по траве, вглубь поля. Нас окружали красивые тучи, окрашенные в темно-оранжевый цвет июньского заката. Было светло. Вокруг щебетали и пели птицы: их звонкие песни наводили на меня непонятную тоску и непонимание того, что, черт побери, я здесь делаю? Посреди этого поля?

– Еще долго идти? – спросила я, устав от неведения и чувствуя, как мое удивление сменяется раздражением.

– Почти пришли.

– Куда мы…

– Помолчи.

Я раздраженно вздохнула: теперь мне было запрещено и слово вымолвить! Какой занятный, твою мать, сюрприз!

– Вот мы и здесь, – тихо сказал Брэндон, когда мы забрались на небольшой холм.

– Это и есть твой сюрприз? – не поверила я. Мои губы расплылись в непонимающей улыбке.

Это не могло быть его сюрпризом. Сюрпризом, ради которого я надела это платье и ждала весь чертов день!

– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся мне Брэндон.

Его улыбка заставила меня поверить в искренность его слов. И в искренность того, что он действительно считал, что этот «сюрприз» принесет мне радость и придется мне по душе. Но он ошибся. О, как он ошибся!

Я вновь обвела взглядом долину, лежащую передо мной, и не смогла сдержать смех бессилия и беспомощности.

Передо мной, освещенное бледным розовым светом уже ушедшего заката, лежало кроваво-красное маковое поле.

– Что ж… Красиво… И очень романтично, – все же, не смогла не согласиться я.

Вид на маковое поле, розовое небо, еле заметный ветерок, обдувающий мое лицо… В воздухе витал дух романтики. Маки алели на полотне темно-зеленого поля, напоминая мне капли крови, упавшие на темную рыхлую землю. Цветы были большими, созревшими. Они словно наслаждались этим прекрасным вечером, тянулись к прохладе, после жаркого солнечного дня.

«Какой ты, все-таки, романтик!» – пронеслось в моей голове, когда я взглянула на Брэндона и обнаружила на его лице легкую улыбку.

Он смотрел на меня, словно наблюдая за моей реакцией.

Я поспешила широко улыбнуться и после слов благодарности тому, что он привел меня в это чудесное место, нежно поцеловала его в губы.

– Не хочешь пройтись среди маков? – спросил он.

– Я предпочитаю оставаться здесь и наслаждаться видом, – честно ответила я, не находя в его предложении ничего интересного.

Вот уж романтика. Ходить по маковому полю и топтать несчастные цветы!

– Почему? – нахмурился Брэндон.

– Я не люблю маки, – ответила я.

– Я знаю это. Ты не любишь маки. Но сегодня они прекрасны, – тихим настойчивым тоном сказал Брэндон. – Пойдем. – Он схватил меня за запястье.

– Не так грубо! – недовольно буркнула я.

Он отпустил мое запястье и пристально взглянул в мои глаза.

– Тогда иди сама, – тихим, но отчего-то строгим тоном сказал он.

Строгость его тона дала мне понять, что своим поведением я показываю ему неблагодарность и даже пренебрежение к его сюрпризу. А ведь он все тщательно подготовил: выбрал для меня это белое платье, в котором я буду так трогательно смотреться на фоне алых маков, выбрал прекрасный вечер, привел меня сюда, надеясь на то, что мне понравится это место. Его сюрприз. Для него – это особенный вечер, а я своим нежеланием следовать запланированной им программе, порчу его. Нужно взять себя в руки и позволить Брэндону руководить. Но только сегодня.

– Не сердись. Я всего лишь думаю о том, что могу запачкать мое красивое платье, – пытаясь оправдать свое поведение, солгала я.

– С ним ничего не случится. Это твой вечер, и я разрешаю тебе делать все, что ты захочешь, – вкрадчиво сказал на это Брэндон.

– Ты разрешаешь мне? – ухмыльнулась я. – Дорогой, мне не нужно твое разрешение!

– Что я вижу? Ты вновь упрямишься? – спросил он.

– Не знаю, в какую игру ты играешь, но она мне нравится! – тихо сказала я, вновь почувствовав томление во всем моем теле. Но я не желала портить этот вечер банальным сексом в маках, поэтому молча положила свои туфли на траву и пошла вниз, в долину, полную маков.

Оказавшись внизу, я осторожно вступила в гущу алых цветов и медленно пошла вперед, все глубже утопая в алом море. Я обернулась и увидела, что Брэндон все еще стоял на холме, засунув руки в карманы брюк, и наблюдал за мной.

– Ты идешь? – иронично воскликнула я.

Его загадочное поведение интриговало меня. И вдруг меня посетила странная мысль: он устроил этот вечер для меня? Или для себя? Почему он стоит там, на холме и пристально наблюдает за каждым моим движением? Его завораживает то, как я смотрюсь на этом чертовом маковом поле?

– Ты хочешь, чтоб я пошел с тобой? – ответил он.

– Да, хочу! – невольно вырвалось у меня.

Он не ответил, но стал спускаться по склону. Затем он медленно и осторожно, словно боясь наступить на цветы, подошел ко мне.

– Прекрасный вечер, не так ли? – Брэндон погладил мои волосы. – Ну, что, идем? Наслаждайся.

– Черт, Брэндон, что с тобой сегодня? – ласково спросила я, прижимаясь к нему.

– Со мной? Ничего особенного. Просто наслаждаюсь тем, как ты, такая нежная и хрупкая, тонешь в этом море маков, – с улыбкой ответил он, обнял меня и поцеловал мою макушку.

Мое сердце наполнилось счастьем, ведь в словах Брэндона скрывалась такая всесильная, такая безумная любовь ко мне! Он боготворил меня.

– А знаешь, кажется, маки начинают мне нравиться! – озорным тоном сказала я.

– Это хорошо. А сейчас иди вперед и не оборачивайся ко мне. Сделай вид, что ты здесь одна, что меня не существует. – Брэндон поцеловал мои губы и отстранился от меня.

Мне не оставалось ничего другого, как подчиниться его желанию. Я пошла вперед. Дальше, в красное море маков. Я слышала, что Брэндон шел за мной, но даже не пыталась заговорить с ним. Пусть наслаждается мною.

Стало темнеть. Но к этому времени я так увлеклась своими мыслями, что, сама того не осознавая, касалась пальцами лепестков кроваво-красных цветов, окружающих меня. Тихо и медленно на поле опускалась ночь, прощальный свет заката исчез, и небо превратилось в темно-синее полотно.