Двое для трагедии. Том 2

– Вайпер, любовь моя, проснись! Моя родная, не покидай меня! Ты же обещала мне, что нас разлучит только смерть от твоей старости! Проснись! Умоляю! – шептал я, гладя ее белое лицо. Я целовал ее руки, но они падали, как игрушечные.

Я убил ее. Убил Вайпер.

– Ты не можешь оставить меня! Проснись! Что я натворил! Вайпер, я убил тебя своими собственными руками! – в отчаянии воскликнул я, закрывая ее глаза.

Подняв ее на руки, я сделал несколько шагов, но ноги не держали меня, и я упал на землю. Я прижал Вайпер к себе и смотрел на нее, с болью, разрывающей мою грудь: ее шея, плечо и белое платье были покрыты кровью. Кровь была и на ее ладонях, и я понял, что Вайпер пыталась оттолкнуть меня, защититься, но погибла от моих клыков, полная ужаса и непонимания. Я вновь поднялся на ноги и машинально зашагал по поляне, держа на руках Вайпер, целуя ее и умоляя простить меня, проснуться и вернуться ко мне. Ее голова лежала на моей груди, и я целовал ее, и шептал любимой о том, как люблю ее, что не могу жить без нее, что она должна проснуться, и тогда мы будем вместе. Но она была мертва, и я стал ее убийцей.

Родители солгали мне: Вайпер была жива. Она отыскала меня, пришла ко мне, а я убил ее и выпил всю ее кровь.

Но что она здесь делала? Как она оказалась здесь? Сколько времени прошло с тех пор, как я видел ее в последний раз, в аэропорту Праги? Но как она изменилась: она стала такой худой, словно ужасно голодала, а ее волосы были обстрижены так коротко, что эта перемена была просто уничтожительной. Вайпер, которую я знал, заменила эта странная, худая девушка, но это была моя Вайпер, и я не перестал любить ее, наоборот – моя любовь к ней вспыхнула с новой силой. Но эта любовь теперь была не нужна ей – Вайпер была мертва. Она была здесь, со мной, на моих руках, но не могла сказать мне ни слова, ни взглянуть на меня, ни поцеловать, ни обнять. Ничего. Она навсегда покинула этот мир – я прогнал ее, осквернил ее тело, забрал ее жизнь. Я отчетливо понимал, что это был конец. Вайпер больше не было в живых. Теперь все было потеряно, и, может, я убил ее именно в тот момент, когда мы вновь могли быть вместе, ведь она пришла ко мне. Отыскала меня.

Вдруг я увидел на желтой траве маленький белый кусок бумаги. Подняв его, я увидел на нем набор цифр и подпись снизу: «М».

Маркус. Мой брат. Он был здесь.

Я осмотрелся вокруг и лишь теперь заметил серый автомобиль, стоящий на узкой лесной дороге – одна его дверца была вырвана, и я понял: Вайпер приехала вместе с Маркусом, она сидела в этом авто, одна, а я вырвал дверцу, вытащил мою возлюбленную из убежища и убил.

Значит, Маркус был где-то здесь – это он привез ко мне Вайпер. Но что он подумает, когда обнаружит, что я убил ее? Если сам Маркус привез ко мне Вайпер, значит, моя семья приняла мою любовь к ней и вернула мне ее. Но я все разрушил. Я сам.

«Маркус, я знаю, как ты страдал без меня, мой брат. Ты не должен страдать еще сильнее, не должен знать, что я стал еще несчастней, чем был в тот злосчастный день. Я не могу нанести тебе еще одну рану» – твердо решил я.

Я отнес Вайпер к автомобилю, аккуратно положил ее на заднее сидение, затем поднял с земли вырванную дверцу и темный пиджак, пахнущий ароматом Вайпер и Маркуса, спрятал их в багажник, сел за руль и помчал прочь с места моего преступления.

Если не было Вайпер, и я убил ее, мы должны были умереть вместе. Обычный огонь не берет мою кожу, но огонь крематория возьмет: я подсчитал в уме силу огня и силу сопротивления моей кожи, и пришел к выводу, что двух дней сильнейшего огня в печи крематория хватит для того, чтобы сжечь даже мое бессмертное тело.

Я с силой давил на газ, выдавливая из автомобиля Маркуса максимальную скорость: мне нужно было оторваться от брата, ведь он легко мог догнать меня, если я не скроюсь от него сейчас же, когда он потерял меня из поля своих способностей. Поэтому я мчал, обгоняя попадавшиеся на пути машины, как можно дальше от леса и Маркуса, искавшего меня в нем.

Мне было прекрасно известно, что без документов сжечь меня и Вайпер никто не согласится, поэтому составил замечательный план того, как этого добиться.

Деньги. Эти бумажки – главное в жизни людей, и они помогут мне убить в людях страх сотворить беззаконие.

Отыскав ближайший банкомат, где-то в небольшой деревушке, я, знающий все ПИН-коды брата, снял со счета Маркуса сто пятьдесят тысяч евро – больше в нем не было, в другом банкомате оказалось еще сто тысяч – я снял их на всякий случай, если сотрудники крематория не обойдутся меньшей суммой. К счастью, денег было предостаточно.

Покрытый кровью, но незамеченный ни одним смертным, я вернулся к автомобилю, положил деньги на заднее сидение, поцеловал белое лицо Вайпер и укутал ее в пиджак Маркуса, который нарочно достал из багажника.

– Скоро я приду к тебе, только жди меня, – сказал я Вайпер, хоть разум и говорил мне о том, что она была мертва и не слышала меня, но мое сердце и сознание отказывались смириться с ее смертью. Она всего лишь заснула, и я разговаривал с ней, надеясь на то, что сквозь сон она слышала мои слова.

После этого я поехал в город, за которым, как я знал, был ближайший крематорий – святое для меня место, которое поможет мне, наконец-то, избавиться от вечной жизни, и я был несказанно рад тому, что, вопреки всем божьим законам, я, может быть, нашел путь самоубийства. Возможно, я смогу сбежать. Попробую.

Я сидел за рулем автомобиля, Вайпер сидела рядом – я пересадил ее к себе. Все было так, как должно было быть. Мы были вместе. Только она и я.

Но мне нужно было попрощаться с братом и уверить его в том, что я был счастлив: Маркус не должен был страдать из-за моего смертельного проступка.

Я подъехал к красивому маленькому озеру, положил голову Вайпер на свое плечо и наслаждался ее близостью, тем, что она была со мной, что она прикасалась ко мне. Пусть так, пусть мертвая, но она была рядом. Затем я аккуратно пристегнул Вайпер к ее сидению, взял телефон, набрал номер, который обнаружил на листке, и стал ждать, когда Маркус ответит мне. Мне было нужно услышать его голос. Как жаль, что я не услышал голоса Вайпер. И не услышу теперь никогда.

– Маркус Морган.

– Привет, Маркус, – сказал я и даже усмехнулся от светлого чувства, охватившего меня.

– Седрик… Это ты, Седрик? – торопливо сказал мой брат, а затем послышался его радостный смех.

– Да, я. Рад слышать тебя, – сказал я, прекрасно понимая, что сейчас чувствовал Маркус, – должно быть, он был безмерно счастлив тому, что я вновь вернулся к жизни.

– А я как рад! – Он глубоко вздохнул. – Прости меня, братишка, я был не прав. Мы не имели права забирать ее у тебя…

– Не будем об этом, – прервал я его, не желая ворошить прошлое, ведь теперь, когда я собственными клыками убил свое будущее – мою Вайпер, оно было совершенно не важным.

– Нет, я не могу так! Ты должен выслушать меня…

– Маркус, не стоит: я знаю, как ты раскаиваешься. Вайпер уже все мне рассказала, – солгал я, создавая иллюзию, альтернативный конец того, что было бы, не убей я Вайпер.

– Она рядом? Где вы? – спросил брат: его голос был наполнен искренним раскаянием.

Я простил ему. Но родителям – никогда.

– Мы уже далеко от тебя. И прости, я угнал твое авто, надеюсь, ты сумеешь добраться до ближайшего города.

– Это не проблема! – Я услышал, как Маркус усмехнулся. – Я очень рад за вас. Когда родители поняли, что потеряли тебя, они изменили свое мнение о Вайпер, правда, для этого потребовалось пять лет…

– Пять лет? – переспросил я.

Прошло пять лет? А все было как вчера: последний разговор с Вайпер, разгром мною зала замка, уверения родителей в том, что моей любимой смертной больше не было в живых, мой побег. Значит, Вайпер исполнилось двадцать восемь лет. И где она была все это время?

– Где вы прятали ее? – прямо спросил я.

Маркус промолчал.

– Не бойся, я не буду упрекать тебя: сейчас она со мной, и я счастлив. Просто скажи, где была Вайпер и почему она стала такой? Что за порез на ее запястье? – сказал я, поняв, что брат боялся моего гнева.

– О шраме на ее запястье я не осведомлен. Но она была в закрытом женском монастыре, – словно нехотя, ответил мне Маркус. – Я знаю, ей тяжело пришлось там, среди незнакомых людей, но, Седрик, тогда мы считали, что так будет лучше.

– Но я рад тому, что вы поняли свою ошибку и вернули ее мне. – Я с любовью гладил белое лицо возлюбленной, представляя, что она чувствовала мои прикосновения и знала, что я не перестал любить ее ни тогда, после ее отречения от меня, ни сейчас, когда она превратилась в худой манекен, почти полностью лишенный своих прекрасных густых волос.

– Седрик, скажи, где вы сейчас, и я приеду: я хочу увидеть тебя, обнять. Эти пять лет были для меня пыткой.

– Извини, но в данный момент это невозможно: я должен скрыться и скрыть от вас Вайпер. Кто знает, что придет в голову нашим родителям. – Я не мог позволить Маркусу понять, что я убил Вайпер, и продолжал плести свою ложь. – Но не волнуйся, мы обязательно встретимся через год или два, а может, лет через пять, когда все встанет на свои места.

– Я не настаиваю на том, чтобы ты приехал в замок, но встретиться со мной ты можешь? – недовольным тоном сказал Маркус. – Не упрямься!

– Не в этот раз: мне нужно начать новую жизнь, – отрезал я.

– Хорошо, не буду настаивать. Чувствую, ты, все-таки, зол на меня.

– Нет, не зол. Маркус, не смей упрекать себя и пойми, что сейчас я хочу побыть с Вайпер, и нам с ней нужно о многом поговорить.

– Да, я понимаю… Куда вы отправитесь? – Голос брата стал печальным, но я не мог сказать ему правду – она убила бы его сознание.

– Пока не скажу, но, как только почувствую, что готов увидеть тебя, я позвоню. Кстати, не возражаешь, если я сниму с твоего счета некоторую сумму?