Если ты захочешь все изменить

Алиса замолчала. Не то чтобы это была какая-то страшная тайна или неприятная тема для разговора. Хотя она никому не рассказывала об этом, кроме Юлии. Но сейчас ей просто показалось: раз Волк поделился с ней тайной, то она должна что-нибудь рассказать ему взамен. А рассказывать-то и нечего. Просто она живет с тетей, потому что родители погибли в автокатастрофе. Юлия нечасто об этом вспоминала. При этом лицо ее всегда становилось таким, будто она не хочет ничего говорить на самом деле, но ей приходится, раз Алиса ее допрашивает. Юлия не скрывала, что не общалась с сестрой, и она даже, кажется, толком не знала, что у нее есть племянница до того, как на нее свалилось опекунство. Почему они не виделись – тоже не говорила, но наверняка была какая-нибудь ссора.

– Ты сказал, Ян помогает Ирке Коротковой? – вдруг вспомнила Алиса.

Волк небрежно пожал плечами.

– У нее мать больная. И младшие братья. Ян с ней в магазин ходит, ну и по дому помогает.

Алиса понятия не имела, хотя Ирку видела почти каждый день – она училась в параллельном классе и жила на соседней улице. А Ян всегда казался таким… слегка надменным, что ли. Может быть, потому что он – из дворян? Его наверняка воспитывали… а как его воспитывали? Может, учителя к нему домой приходили? Вот это да, надо будет спросить при случае.

– Жаль, что тебе превращаться нельзя, – внезапно заявила Алиса.

– Это еще почему? – с подозрением спросил Волк, сбитый с толку.

– Напугал бы этого Егора!

Волк хмыкнул.

– Если он тот, о ком я думаю, вряд ли его так просто напугаешь.

Алиса задумалась. В Егоре не было ничего необычного. Во внешности его не было ничего… ну, такого, что бы давало основания подозревать в нем злодея. Говорил он без акцента и без всяких странных словечек. Только про знать упомянул. То есть, не просто так – они об этом говорили с Юлией. И этот разговор как-то касался Алисы. А знать – это же… как их там – старейшины, главы дворянских фамилий. Волк так говорил. И хотя в то, что Ян относится к знати, верилось с трудом… Но ведь Алисе последнее время вообще во все с трудом верилось. Даже в то, что она по-прежнему ходит в школу и учит уроки. Мир стал немножко не таким, как на прошлой неделе, а учебу это почему-то не отменило. Совсем не как в сказках. Если Алиса все же напишет свою книгу, надо будет сразу отправить героев в какое-нибудь мудреное путешествие. Или создать орден по отлову злых магов. Чтобы никакой учебы – а то читатели со скуки помрут.

Но если Егор говорил с Юлией о знати Аравеля, значит, Юлия о стране магов знает. Егор ей рассказал? Или она знает потому, что тоже из Аравеля? В мыслях возник небольшой переполох. Вот уж нет, строго сказала себе Алиса. Я же не в книжке и не в кино, нужно жить реальной жизнью. Это в романах главный герой обязательно какой-нибудь избранный, поэтому его прячут от сил зла… как Юлия прячет Алису. Так, стоп! Не хватало еще заболеть звездной болезнью! В какую аптеку бежать за лекарством?

– Ты так и не рассказал, как вы оказались здесь, – напомнила Алиса.

Волк поморщился.

– Да тут и рассказывать нечего… Дело такое: темные маги пользовались магией ночи, а заклинания были записаны в Темных книгах. Они были редкостью, их сложно было сделать, потому что нельзя вот просто записать темное заклинание – оно сработает. Короче, Темные книги – сами по себе артефакты. Их создавали только под покровом темноты, с кровавыми жертвами. Чем больше жертв – тем сильнее книга. После той войны Темные книги были уничтожены, а магия ночи – запрещена. Маги постарались стереть из своей памяти знания об их изготовлении. Это было… как глобальное разоружение. Не только Аравель, но и соседние страны на это пошли. На некоторое время наступил мир. Попробовали бы они воевать дальше – никого бы не осталось.

– Но одна книга все же осталась? – догадалась Алиса.

Волк пожал плечами.

– Даже не книга – страница. Ее нашел один маг в библиотеке Огнесвета.

– Кого?

– Герцог Огнесвет был одним из создателей Темного ордена, но позже покинул его. Говорят, за это орден наложил на его род проклятье. Так или иначе, все Огнесветы давно умерли. Осталось только имение с богатейшей библиотекой. Теперь это музей. Конечно, все книги, связанные с магией ночи, были уничтожены. Но, в общем, лет пятьдесят назад смотритель нашел там страницу, вырванную из Темной книги. Был большой скандал. Но страницу решили не уничтожать, а оставить как экспонат. Маги! Вечно думают только наполовину… Короче, добились они того, что страницу сперли. Другой смотритель вытащил ее из-под охранного щита. Конечно, его наказали. Но, видимо, страница попала в умелые руки. Потому что однажды мы все проснулись и обнаружили, что больше не живем в Аравеле. Ну, как тебе история? Фиговая. Еще будешь спрашивать, почему мне не нравятся маги?

– Не буду, – согласилась Алиса.

***

– Что это ты задумчивая такая? Влюбилась? – поинтересовалась Юлия.

– Вот еще! – возразила Алиса, застигнутая врасплох этим неожиданным предположением. Щеки запылали. Юлия выгнула бровь: мол, все ясно. Алиса вздохнула.

– Не в этом дело. У меня такое ощущение… как будто я раньше вообще не смотрела по сторонам. И ничего не замечала. Как будто люди вокруг были мне… не интересны.

Алиса не знала, как выразить внезапно посетившее ее чувство. Неловко было, что ли. Раньше она не придавала значения тому, что Ленка вот знает все и обо всех, а Алису чужие дела не беспокоят. Ей просто казалось, что она знает достаточно о людях, которых видит каждый день. А тут всего за пару дней столько внезапных открытий. Остается только недоумевать: как это она раньше не замечала странностей? Слишком уж терпеливо сносил Волк все нападки Рафинада. Ян казался таким самоуверенным и заносчивым, что Алиса никогда особенно и не стремилась с ним подружиться… кто бы мог подумать, что эти двое неплохо общаются?

– Вот, например, Волк…

Юлия кивнула. На родительские собрания она ходила далеко не всегда, но школьные дела Алисы они часто обсуждали по вечерам, за чаем с вареньем.

– Я видела, что Рафинад до него докапывается. И это неправильно – я ведь всегда это понимала. Но ни разу не подумала о том, что можно…

– Вмешаться? – подсказала Юлия. – Но ведь остальные тоже не вмешивались?

Алиса рассеянно кивнула.

– Тогда что изменилось? – мягко спросила тетя.

Ничего не изменилось, вынуждена была признаться себе Алиса. Да и не в Волке дело. И не в Ирке Коротковой, которой, оказывается, помогает Ян. По-настоящему, дело в Юлии. Можно понять, почему Алиса не очень-то обращала внимание на других людей. Но почему она только сейчас поняла, что самый близкий ей человек, скорее всего, попал в беду? Ладно, Юлия ничего не говорила про Егора. Но если подумать, Алиса могла догадаться об опасности. Она ведь видела, как Юлия стояла у окна, выглядывая во двор через узкую щель между шторой и стеной, как оглядывалась, когда встречалась с Алисой в парке по дороге домой…

– Мне кажется, я совершенно не замечаю, что у других людей могут быть проблемы, – со вздохом призналась Алиса. – Разве это – правильно?

Ей казалось, Юлия должна была бы сейчас разочароваться. Вот сама Алиса была в себе разочарована.

– Ты просто взрослеешь. И умнеешь, – улыбнулась тетя, а когда Алиса нахмурилась, пояснила: – Может быть, то, что ты не замечала чужих бед, лишь следствие того, что у тебя самой в жизни все хорошо. Это вовсе не означает, что ты равнодушна к людям.

– Да уж. Я ведь даже не помню, как выглядят мама и папа, – возразила Алиса. – Другие люди – это одно, а родные…

– Ты была совсем маленькой, – тихо сказала Юлия. – Немного можно запомнить…

Если бы у Алисы были хотя бы образы! Она не помнила ничего – ни плохого, ни хорошего. Из-за этого она чувствовала себя… неправильной. Злой, бесчувственной. Уж точно не влюбленной.

Юлия внимательно следила за ней.

– То, что ты не вспоминаешь о них каждую минуту, не означает, что не помнишь. И все равно – не так уж нам и плохо вдвоем. Разве нет? По крайней мере, я не проверяю твои оценки каждый вечер.

– Совсем не плохо, – подтвердила Алиса, усмехнувшись, а потом, выждав чуть-чуть, спросила: – Юль, а ты бы сказала, если бы у тебя что-то… случилось?

– Что у меня может случиться? – удивилась Юлия.

И удивление это было таким искренним, что Алиса даже на мгновение засомневалась: может, она неправильно поняла увиденное и плохо расслышала разговор в парке… Подглядывать вообще нехорошо.

Но нет, никакой ошибки не было. И слышала она все отчетливо.

Наверное, Алиса обиделась бы на тетю еще сильнее – за повторный обман. Но теперь у нее тоже была тайна, которую она не собиралась раскрывать. По крайней мере, пока. Да и потом, разве Юлия поверит в то, что у Алисы в друзьях образовались маг и оборотень? То есть, не оборотень, а трансформер. К тому же, Волк ведь ничего не докажет, ему превращаться нельзя. Ян, конечно, способен вызвать свой меч, но это все равно что фокус… Да и с чего бы ему устраивать перед Юлией представление? Ему, наверное, тоже нельзя. Хоть он и посмеялся, когда Алиса предположила существование такого запрета.

Но тайна, которая была у Алисы, не казалась такой угрожающей, пусть даже в ней присутствовали корнемонстры и темные маги. У Юлии, возможно, был реальный враг, желающий зла именно ей. И крохотный коготок беспокойства продолжал царапаться где-то в груди. Алиса вздохнула. И почему она просто не спросит Юлию про Егора? Нет, не решится. Получится, что она шпионит, и у Юлии совсем нет личной жизни. Как там Ленка говорит в таких случаях? Мало пространства для маневра? Ну, вот. Будто Алиса действительно подозревает, что ее собираются сплавить в интернат!

Короче говоря, от сомнений Алиса так и не избавилась, но не знала – стоит ли говорить Юлии, что видела Егора в парке? В задумчивости она встала из-за стола, подошла к окну и выглянула на улицу. В свете фонаря на лавочке перед подъездом виднелась одинокая фигура. Словно почувствовав внимание Алисы, Волк поднял голову и посмотрел вверх. От неожиданности Алисе даже захотелось отшатнуться от окна, чтобы ее не заметили. Но Юлия уже подошла и тоже выглянула во двор.

– Это же твой одноклассник? – поинтересовалась она.

Алиса кивнула.