Перекати-поле

И ушел, а Лида открыла обложку и кровь бросила ей в лицо, там лежало 20 рублей. Она еле дождалась окончания работы. Прилетела к Пете:

– Это что мой заработок? Это я столько заработала? Петя, это как называется? Я три недели потратила на этих девок.

– Лида, что ты от меня хочешь? Я на таких же процентах, как и ты.

– Меня это не устраивает, мне мало.

– Ну и говори, что тебе мало, матери, Испанцу, а хочешь заработать больше – сама на подиум выходи.

– Ты что болтаешь?

– А что? Черная Роза и Белая Лилия – красиво звучит.

– Ты что, хочешь сказать, что моя мать торгует собой?

– А ты думаешь секретарь выезжает с начальством в командировку? Нет, ее покупают на три дня, на неделю.

– Петя, ты ври да не завирайся.

– А ты думаешь почему Испанец не с ней? Изменила она ему сначала с папенькой твоим, потом чтобы дело восстановить, пришлось выставиться самой, и чтобы Испанца из тюрьмы вытащить деньги нужны, но то, что Черная Роза его из тюрьмы вытащила, дело подняла – он это не оценил.

Лида за ужином украдкой смотрела на мать. Какая-то жалость в душе подымалась глядя на эту женщину. Жить с не любимым, а любимый использует и не ценит.

Филипп дрался, он не прощал обид. Он понял – не защитишься сам, за тебя никто не заступится. Испанца он встретил около своего подъезда. Испанец спросил:

– Я слышал, ты хорошо дерешься.

Филипп сжал кулаки:

– Хотите проверить, как я дерусь?

– Я в курсе, не хочу проверять. Мне нужен такой парень, сильный и смелый.

Филипп глубоко засунул руки в карманы:

– Мои услуги стоят дорого.

Испанец криво ухмыльнулся:

– Да ты еще и коммерсант.

Филипп ослабил узел галстука, он его душил, но таковы были условия Испанца, представительный вид. Работа была скучной – сидеть проверять пригласительные списки. Он думал, что его поставят кого-то охранять или сопровождать, а он сидит здесь, как бабка-ключница. Он теребил Испанца: «Когда будет настоящая работа?». Испанец его тормозил:

– Ты посмотри какой кровожадный парень.

Филиппа съедало любопытство, что же происходит за закрытыми дверями. Один раз он не утерпел, просочился в зал. Это был аукцион – картины, вазы, посуда, потом пошли драгоценности и под конец мать вывела троих девушек. Филипп думал, что матери здесь нет. Испанец сказал, чтобы не сталкивался с ней – будут проблемы. Значит есть другой вход, через который прошла мать и провели девушек, через Филиппа они не проходили.

Девушки были хороши, каждая по своему красива, со своей изюминкой. Посетители оживились, зашумели. Девушки крутились, улыбались, одежда на них была простой – юбки, блузки, туфельки на каблучке. Торг был яростным, но в конце концов девушек разобрали. Деньги ложились на поднос, который стоял на журнальном столике.

У Филиппа были еще обязанности, чтобы гостей никто не заметил из прохожих, чтобы переулок был свободен, хотя какие прохожие в это время, но работа есть работа. Филипп снял костюм, повесил его в шкаф, надел свою одежду. Закрыл входную дверь, обошел здание, но второго входа не нашел. «Интересно, – подумал он, – двери открывал сам, как же они попали в зал?»

Он снова открыл дверь и прошел вовнутрь. Прошел через высокую сцену, зал был обшит деревянной доской, ничего не увидев, он стал простукивать стены. Нашел неприметную дверцу, за которой была узкая винтовая лестница. Он тихонько поднялся, вышел на небольшую площадку, услышал восхищенный возглас матери:

– Петя, ну ты чудо. Где ты нашел этих прелестниц? Хорошо поработал над ними. Какие манеры, какое поведение… Вася, а ты говорил, что Петя совсем работать разучился. Вот я разучилась, совсем с девушками не могу работать, они мне все кажутся безликими, не воспитанными.

– Роза, ты просто выкладываешься на Васеньке, – сказал Испанец, – он скульптурой занимается, рисует и музыку изучает.

– Да, такой талантливый..

– Но старшие дети у тебя тоже не бездарные.

Роза фыркнула:

– Я лоб об них разбила, но ничего в их тупые бошки не вложила. Лидия хоть за ум взялась, курсы на библиотекаря закончила, повышение получила, читает много, а Филипп только знает кулаками махать. Вся надежда только на Васеньку.

Филипп так же тихонько спустился и вышел на улицу, заперев дверь.

Лида бушевала, она высказывала Испанцу, что она выкладывается, обучая девушек, разыскивает, рискуя, а он платит ей копейки. Испанец спокойно сидел на диване, сложив руки на груди, Петя сидел за столом. Лида расхаживала по комнате, негодование захлестывало ее:

– И вообще, мне надоело быть в тени. Я хочу представлять свой товар, как вы его называете.

Испанец посмотрел на нее в упор:

– Ну, чтобы тебе представлять «товар», нужно сместить Розу.

Лида остановилась:

– Как сместить?

– На нашей шахматной доске у каждого свое место, чтобы занять чье-то, надо с того места убрать фигуру. Петя – опытный игрок, он тебе помогает, а ты, как женщина, со своим чутьем разбираешься в женской натуре.

– Я взялась за это, потому что мне жаль тех девушек, которые попали в вашу ловушку. Петя мне рассказывал, как вы приучаете к роскоши, а потом ставите перед фактом: хочешь так же жить – заработай, а я напрямую говорю, чем им придется заниматься, согласны они или нет.

– Какая добренькая. Ну вот и занимайся, спасай заблудшие души.

– Но я же работаю, можно мне платить побольше. Мои подопечные выглядят лучше, чем я.

– Ты биб-ли-о-те-карь, – по слогам произнес Испанец, – синий низ, белый верх. Зачем тебе наряды?

– И еще, – сказала Лида, – я не могу заниматься в Петиной квартире.

– Это еще почему? – Испанец приподнял брови.

– Мне здесь мало места, негде разложить вещи, косметику, книгу.

– Хорошо, выделим тебе другое помещение.

Глава 5