Яд со взбитыми сливками

– Вы все поняли? – прошипела главная. – Никаких щадящих вариантов, давать подопытному максимально рекомендуемые разработчиками дозы препарата.

– Но это ведь взрослые дозы, – уточнила вторая, – мы обычно проверяем лекарства с учетом возраста, так результат чище.

– Это когда проверяется лечебный эффект, а в данном конкретном случае заказчика интересует именно побочное, отрицательное воздействие антибиотика на организм. К тому же материал в любом случае не должен вернуться из медблока, я ведь при всех пообещала ему родителей с домиком у моря. Вот пусть там и остается.

– Ну, я бы не назвала наш утилизатор домиком, – хмыкнула верная последовательница доктора Менгеле. – Он больше на бочку похож.

– Ну и что, у Пушкина в «Сказке о царе Салтане» мамаша с младенцем в бочке неплохо жили.

И дамы дружно рассмеялись искрометной шутке главной гадины.

Сердце в груди, отказавшись выполнять просьбы хозяина, бешено колотилось о грудную клетку, совершенно обезумев от ужаса. Саше казалось, что этот грохот невозможно не услышать, сейчас одна из гадин закончит веселиться и услышит странный шум из санузла. И…

Сердце икнуло и попыталось устремиться в пятку. Левую. Ну и ладно, пусть стремится, главное – грохотать перестало.

Мальчик замер, прислушиваясь. Кажется, Пипетка уходит. Точно, прошипела что-то подобострастное и выползла из кабинета начальства.

Федора тоже не стала задерживаться, пошуршала бумагами, брякнула связкой ключей и зацокала каблучками к выходу. Два раза щелкнул дверной замок, и стало тихо.

Можно выходить. Саша попробовал встать – и не смог. Ноги, скорешившись с сердцем, тоже не слушались. Может, просто затекли от долгой скрюченности, а может, упали в обморок от услышанного.

Нет, так не пойдет. У него всего одна ночь на то, чтобы сбежать из этого концлагеря, а тут запчасти не слушаются! А ну, быстро в строй!

И снова пригодились уроки Владимира Игоревича. Теперь Саше было даже немного жаль физрука, перешедшего в разряд «материала». Но если только совсем немного. Он помнил перечень его «заслуг».

Пять минут дыхательных упражнений, и организм бодро отрапортовал – готов к труду и обороне!

Саша выпрямился, пару мгновений постоял на месте, разминая руки и ноги, а потом осторожно отодвинул створку душевой кабины. Теперь – к входной двери.

К запертой входной двери. Он же слышал, как два раза щелкнул замок. И, если этот дурацкий замок и снаружи, и изнутри открывается ключом, на этом приключения Саши Смирнова, нет – Саши Кима, и закончатся. На взломщика Владимир Игоревич своего подопечного не тренировал.

Пробираясь маленькими, осторожными шажочками через логово директрисы, мальчик думал только об одном – пусть замок окажется накладным. Открывающимся изнутри какой-нибудь симпатичной пумпочкой. Пожалуйста, мама, пусть это будет так! Иначе мы с тобой никогда не увидимся…

Пумпочка была. Плоская такая, изящная, трущаяся о пальцы, словно ласковый котенок.

Саша дрожащими руками ощупал ее и радостно шмыгнул носом. Хорошо, что его никто не видит сейчас, иначе обсмеяли бы. Рассопливился от страха, как девчонка, вон, все щеки мокрые. А и ничего стыдного в этом нет, между прочим, это вам не булки из столовой таскать! Посмотрел бы я на вас, услышь вы такое!

Мальчик замер у двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Ходят пока, не угомонились. Да и рано еще, только-только ужин начался, судя по вкусному запаху, подло ввинтившемуся в нос. Желудок немедленно отозвался возмущенным бурчанием – война войной, а еда по расписанию! Кое-кто, между прочим, собрался этой ночью в поход, а делать это с пустым желудком категорически запрещено. Ну, может, и не категорически, но не рекомендуется – это точно.