Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Яд со взбитыми сливками

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Мальчишки заспорили, забыв о Саше, и он тихонько выскользнул из комнаты. Постоял, прислушиваясь. В коридоре никого не было, все сидели по своим комнатам. Погода за окном отличалась редкой гнусностью, с утра зарядил бесконечный дождь, и гулять никто не рвался. Воспитатели тоже ушли к себе, чего торчать в корпусах, если дети все равно носа из своих нор не высунут. Из-за дверей доносились звуки работающего телевизора, смех, о чем-то перехихикивались девчонки.

Вот и отлично, можно пробраться в спортзал и позаниматься. Физрук ему для этого не нужен, все упражнения Саша помнил преотлично и выполнять их мог без присмотра. А новых Владимир Игоревич пока не давал, заставляя до автоматизма отрабатывать освоенные. Ну и ладно, время есть, еще успеется.

Саша неслышно проскользнул вдоль коридора на лестницу и спустился в цокольный этаж, где располагался спортзал. Мимо всегда запертой двери, ведущей в больничку, парнишка всегда старался пройти как можно быстрее. Ему постоянно казалось, что дверь сейчас распахнется, и открывшийся проход в никуда мгновенно втянет его, Сашу, в ледяной мрак.

Как располагались комнаты за этой дверью, Саша не знал и знать не хотел. Но оттуда никогда не доносилось ни звука, ни крика, ни стона, лишь удушливая тишина обреченности. Хотя из больнички действительно иногда возвращались, причем некоторые избавлялись от врожденных патологий. Нет, не физических, патологий внутренних органов. Саша помнил малышку Настю двух лет от роду, которая не могла играть с детьми из-за какого-то порока сердца. Она обычно сидела на лавочке, бледная, с синими губами, и с завистью наблюдала за играющими сверстниками. Ее забрали в больничку, и надолго, больше чем на три месяца. Саша уже думал, что Настя больше не вернется, как не возвращалось большинство, но она вернулась. И бегала теперь вместе с остальными детьми, звонко заливаясь хохотальными колокольчиками. А через год ее удочерили.

И тем не менее совать любопытный нос в больничку Саша не хотел. Быстрее мимо, быстрее!

Вот и цокольный этаж. Так, снова прислушаемся – тихо. Хотя нет, стоп! Из кабинета Владимира Игоревича доносится какая-то возня, приглушенное бормотание, стоны и вскрики.

Саша густо покраснел и на цыпочках прошмыгнул мимо кабинета, направляясь в спортзал. Опять врачиха с физруком в кроликов играют!

Вопросы полового воспитания в учебную программу воспитанников этого детского дома официально включены не были. Как, впрочем, и выключены. Все все знали. Но насилия, как в некоторых других подобных заведениях, здесь не допускалось. Любые попытки взрослеющих подростков поближе познакомиться с противоположным полом пресекались достаточно жестко. А о том, чтобы кто-то из взрослых посмел обидеть ребенка, и речи быть не могло. Слишком суровым было наказание.

Так, отработать удары и прыжки пока не получится, физрук может услышать, решит еще, что слежу за ним и врачихой. Очень надо!

Ну что же, займусь отжиманиями и подтягиваниями, потом можно будет поприседать, а там, может, и кролики угомонятся.

Но они не угомонились. Мало того, решили переместиться из тесного кабинета в просторный спортзал, о чем Саша узнал слишком поздно. Сосредоточившись на подтягивании, мальчик упустил момент, когда парочка выпала из кабинета и, звеня стеклом, направилась к спортзалу.

Спрыгнув с турника, мальчик заметался в поисках убежища. Физрук точно по шее настучит, увидев его здесь. И ни за что не поверит, что Саша не подсматривал. Фу ты, не подслушивал, конечно.

Шаги и звон посуды приближались. Судя по глупому хихиканью Пипетки, посуда уже почти пустая. А значит, с логикой и разумными доводами эти двое сейчас вообще не дружат. Срочно прятаться!

Вот только куда? Прекрати метаться, словно таракан от тапка, остановись и подумай! Вспомни планировку спортзала, нахождение спортивного инвентаря.

О, вот оно! В дальнем левом углу должна лежать стопка матов. Высоченная такая груда недавно привезенных, свеженьких, пахнущих кожей матов. Они свалены не вплотную к стене, Саша с приятелями во время занятий физкультурой обнаружили там славненький такой окопчик, где можно было отсидеться и не играть в дурацкие детские игры с мячиком.

Едва мальчик успел юркнуть в окоп, как дверь распахнулась, и в спортзал ввалились незваные гости.

ГЛАВА 4

– И зачем мы сюда пришли? – Саше всегда казалось, что водка, которую пьют взрослые, в живот попадает не вся, впитываясь в язык, отчего язык распухает и начинает цепляться за зубы. Потому и говорят они так смешно, вот как Пипетка сейчас, к примеру. – Тут неуютно, холодно как-то! Пойдем обратно, а? А еще лучше – ко мне.

– Ага, и Федора к нам ввалится в самый неподо… непро… – ик! неподходящий – о, получилось – момент!

Грузные шаги приближались, чего и следовало ожидать, ведь сесть или лечь можно было только на маты. Саша свернулся улиточкой и забился в самый дальний угол убежища, туда, где верхние маты свешивались почти до пола. Здесь точно не найдут, если специально искать не будут. А вот перспектива находиться совсем рядом с… Ну и фиг с ними, кролями, я уши руками зажму.

– И зачем бы ей ко мне приходить? – глупо хихикнула врачиха. – Наша мадам обычно приказы по телефону отдает и на утренних совещаниях, ты же знаешь.

– А кто у нас вопит во время траха? Здесь, в цоколе, никто не услышит, а на этаже Федора мгновенно прибежит, ты же знаешь, как она не любит, когда сотрудники… – голос физрука осип, послышалось громкое сопение, игривые шлепки по рукам, потом пол ощутимо содрогнулся – парочка приняла горизонтальное положение.

Саша приготовился зажать уши руками, но процесс не пошел. Вместо этого захныкала Пипетка:

– Ой, больно, попу ушибла! Мне тут не нравится, давай вернемся! И это… как его… эхо дурацкое какое-то! Словно хихикает кто!

– Ладно, вернемся, только сначала выпьем, че с тарой туда-сюда тягаться!

– А бокалы?

– Какие, на …, бокалы? Только что из стакана употребляла, из пластикового. Пей лучше, а то сам справлюсь.

– А тебе – ик! – не хватит? Сегодня разве обезьянку свою не дрессируешь?

– Санька, что ли? Не, он сам дрессируется сейчас, я ему велел упражнения самостоятельно долбить.

– И как вообще, получается что? Не зря я его два года от Федоры укрываю? Ты же знаешь, пацан абсолютно здоровый, да еще и хорошенький какой, на нем фирма неслабые бабки заработать может. И мне мало не покажется, если он все-таки попадется директорше на глаза. Пока малой был, из толпы остальных убогих не очень выделялся – ик! – а теперь ему хоть капюшон какой на башку надевай. Слушай, а может, его изуродовать как-нибудь, а? Глаз выбить, что ли?

– Мысль, ваще-то, неплохая, – гыгыкнул физрук. – Вот только пока он после этого в форму вернется, все навыки собьются. Ты бы видела, что пацан творит! Он так насобачился по слуху ориентироваться, что ни в жисть не догадаешься, что слепой! Да и от природы данные неплохие, он же полукровка, из этих, из косоглазых, настоящий ниндзя. Жилистый, сильный, растяжка обалденная, а упертый какой! Я те говорю, из него выйдет толк! Вот только внешность – да, заметная. Я тоже про это думал.

– И надумал что-нибудь?

– А то! Только без тебя никак, моя бусечка, – мокрый, хлюпающий звук означал, видимо, страстный поцелуй.

– Все, что смогу, – томно простонала бусечка.

– Сможешь, тебе несложно. Надо оформить документы, что пацан умер, и вывезти его, только не в крематорий, как других, а в нужное место, которое я подыщу.

– Ну-у-у, не знаю, – смачный прихлеб из бутылки, после чего голос Пипетки совсем поплыл. – Ты ж-ж-же знаешь, у нас просто так не умирают, только от опытов в изоляторе. А если кто из убогих вдруг сам откинется, Федора такой скандал устроит! Допросами замучает, у нее ведь каждая единица в компьютере на учете. Я ваще не понимаю, почему она Смирнова до сих пор не приметила. Затерялся, ч-ч-че ли?

– Так в чем проблема? Оформи его в изолятор, но ничего не давай.

– А отч… отчхи… отчетность?

– О-о-о, вижу, тебе уже хватит, – хмыкнул физрук. – Ладно, пошли, сейчас с тобой на серьезные темы бесполезно разговаривать.

– Не хочу никуда идти, я тут посплю.

– Вот же зараза! – проворчал пылкий возлюбленный, взваливая окосевшую даму сердца на плечо. – Нажралась в сопли, а мне тягай эти кости! Быстрее бы Саньку отсюда вытащить, а там можно будет и от этой клизмы отвязаться! Надоела хуже горькой редьки, без водяры подойти к ней не могу…

Бурчанье, в которое удачно вплетались шаркающие звуки шагов тяжело навьюченного осла, постепенно удалялось, пока не затихло в районе кабинета физрука.

Саша выждал еще несколько минут, затем бесшумно выбрался из своего убежища и, оставшись на четвереньках, медленно пополз в сторону выхода, ощупывая пол перед собой руками. Вряд ли Владимир Игоревич, унося врачиху, озаботился сбором стеклотары, а устроить звучный бреньк, подфутболив случайно бутылку, почему-то не хотелось.

Хотелось побыстрее вернуться к себе, а еще лучше – забиться в какой-нибудь уголок, где никто не будет приставать с расспросами, и обдумать услышанное.

Главное – не зацикливаться на плохом сейчас, иначе он не сможет сосредоточиться на дороге и обязательно на что-нибудь наткнется, уронит или упадет сам. В общем, привлечет к себе внимание, которое, как оказалось, смертельно опасно.

Все, заткнись, не думай ни о чем, придурок! Слушай пространство, сконцентрируйся! Вспомни дыхательные упражнения, которым тебя научил Владимир Игоревич…

Прекрати реветь, девчонка! Ну подумаешь, единственный человек, заботившийся о тебе, на самом деле просто дрессировал тебя, как обезьяну в цирке, ну и черт с ним! Ты же чувствовал, что ему нельзя доверять, так чего теперь разнюнился? Обидно? Лучше подумай о пользе, которую принес тебе дрессировщик. Ты же слышал – у тебя все получается хорошо, Владимир Игоревич доволен.

Поэтому немедленно сгреби себя в кучу.

Добравшись на четвереньках до двери, Саша поднялся и несколько мгновений делал дыхательные упражнения, помогающие успокоиться и сконцентрироваться. Кислород шустро побежал по крови, вычищая обломки страха и осколки боли.

Косоглазый, говорите? Изуродовать не мешало бы?

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11