Энеата. Воин и Солнце

В деревню, окруженную невысоким тростниковым забором, они въехали в полдень, когда жар от солнца и земли стал почти невыносимым. Вступив под тень деревьев, высаженных рядами между домов, Хурсан и его спутник вздохнули с облегчением, утирая пот со лбов и сбрасывая с волос ткань накидок.

– Хурсан, брат! – раздалось восклицание.

Рамзаш на удивление легко узнал приятеля после долгих лет разлуки, и дело было вовсе не в том, что рядом шагал раб, посланный за лекарем. Хурсан и вправду мало изменился – он поседел, да старость легким касанием прочертила морщины в углах глаз и рта, но более тридцати лет назад точно такой же была и худощавая сутулая фигура асу, и манера коротко стричь бороду по моде западных земель. И взгляд был точно таким же – хитрым, но доброжелательным.

– Рамзаш? – неуверенно произнёс Хурсан, вглядываясь в лицо вышедшего навстречу старика. – Ты?..

– Что, не узнал? Да, много лет прошло, – Рамзаш грустно улыбнулся, поджимая губы и вышагивая в сторону прибывшего.

Они обнялись, Рамзаш радушно похлопал друга по спине.

– Что ты не договорил в письме? – сразу поинтересовался Хурсан.

– Это скверная история. Но ты устал с дороги, друг мой, пройдём в дом. Отдохнёшь, поешь, тогда поговорим.

Лекарь вздохнул и ссутулился ещё сильнее.

Вскоре старик Хурсан разглядывал молодого пастуха, попавшего под чары загадочного тумана. Юноша к приезду целителя уже начал приходить в себя, но жители деревни на всякий случай продолжали держать его взаперти в сарае.

– Замар? – позвал его по имени Хурсан.

Судя по повернувшейся в сторону асу голове, Замар уже вспомнил, как его звали.

– Замар, ты меня слышишь?

Тот только пристально смотрел ему в глаза, не моргая и не шевелясь. В его взгляде с той ночи и до сих пор застыл ужас, который сложно было передать словами. Хурсан тяжело вздохнул и, подавшись вперёд, положил ладонь на плечо юноши. Несколько мгновений они оба были неподвижны, затем пастух коротко вскрикнул, отшатываясь, а Хурсан отдёрнул руку.

– Ну что? – нетерпеливо спросил староста Рамзаш, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь сарая.

– Ничего, – Хурсан осторожно уложил на рассыпанное сено мгновенно заснувшего юношу, затем повернулся к появившемуся другу и добавил: – Отпоим зельями. Через пару седмиц будет в полном порядке.

– Ну, хвала богам.

Хурсан покачал головой, затем поинтересовался:

– Пастух, три овцы, бык… А ещё что попадалось?

– Половина пальм сгнила. И небольшой кусок ячменного поля.

– Пойдём, покажешь места. Зельями я займусь потом. Пусть пока поспит.

Рамзаш замялся.

– Видишь ли… – неуверенно и смущённо начал он. – Совсем недавно был этот туман, позапрошлой ночью, и как-то…

– Рамзаш, – твёрдо произнёс Хурсан, упирая руки в боки. – Идём. Ты что, боишься?

– Хурсан, брат!.. Я не мальчишка, чтобы такое меня зацепило! – ответил Рамзаш, но было видно, что он всё же обижен и задет словами старого друга. – Ладно, пойдём. Но давай издалека глянем.

Ничего таинственного и опасного не виделось в поле, где, по словам Рамзаша, прошлый раз повис холодный белый туман. Пожухлые ветви пальм не смутили бы тех, кто увидел их, не зная предыстории; казалось, их всего лишь поджарило жестокое южное солнце. Но Хурсан, узрев иссохший сад, заметно поник.

– Слушай, Рамзаш, – медленно произнёс он. – Иди сейчас в деревню, вели кому-нибудь взять принести мне сюда мою синюю сумку. И шерстяной плащ, какой не очень жалко.

– Пока туда, пока сюда – темнеть начнёт, не успеешь ничего.

– Я собираюсь ночевать здесь.

– Хурсан!..

Голос старика стал жёстким:

– Иди, делай, что велено!..

Рамзаш застыл на пару мгновений, затем всё же развернулся и зашагал к поселению. Когда он уже отошёл на некоторое расстояние, Хурсан крикнул вслед:

– Рамзаш! Если я не справлюсь, напиши в Энаран, верховному судье Арнунне, пусть увезёт Энеату как можно дальше!..

Марево поднялось ещё раньше, чем солнце скрылось за горизонтом, в предзакатных сумерках. Хурсан кутался в плащ, что принёс ему из деревни мальчишка, и вглядывался в молочно-белый туман.

– Я ждала тебя, – где-то позади прозвенел нежный женский голос.

Старик не шевельнулся, не обернулся на зов. Взяв в руку тонкую палочку, он принялся чертить на земле знаки; на стоптанной, иссохшей и потрескавшейся земле не оставалось и следа от подобного действия, но он продолжал рисовать невидимые узоры.

– Ты думал, что всё прошло само собой? – произнесла незримая незнакомка. Раздался тихий перезвон смеха. – А видишь, я ещё жива. Ты отобрал у меня солнце, но я взрастила свой собственный свет. С твоей помощью.

– Да, – устало выдохнул Хурсан. – Это было моей ошибкой, и я пришёл всё исправить.

– Исправить? Ошибка? О, нет, мой друг, всё вышло на диво удачно. Ты пытался убить меня тем ритуалом? Как глупо. Он дал мне столько сил… Я тянула жизнь из земли, из травы, из животных. Пришёл черёд людей. Ты явился слишком поздно.

Туманные клубы приняли очертания скалящихся призрачных чудовищ, немыслимых форм и размеров; рыча и стуча хищными челюстями, они окружали Хурсана, ожидая приказа своей госпожи. Из марева вышагнула стройная красавица с белыми волосами, и, холодно и равнодушно улыбаясь, подняла руку, намереваясь коснуться старика.

Невидимые прежде руны, вычерченные знахарем, вспыхнули огнём, ограждая его со всех сторон высокой пламенной стеной. Дева тумана отдёрнула руку, обжегшись. С любопытством во взоре она посмотрела, как на белоснежной коже ладони уродливым пятном расползся след ожога.

– Зара… – начал было Хурсан, но Зара перебила его, разозлившись:

– Зарой была беззащитная девочка, которую ты пытался убить лишь потому, что не понимал, не хотел понимать, не мог понять, на что она способна! Теперь меня зовут Ааркой, богиней Луны, и ты будешь звать меня так же! – Зара встряхнула головой, затем уже спокойнее произнесла: – Мне некого бояться. Моя сестра…

– Твоя сестра жива, Зара. Я забрал её тогда. Она жива и полна силы, с которой тебе не сравниться никогда.

– Ты лжёшь!.. Энеата мертва!..

Глаза туманной колдуньи округлились. Она сверкнула взглядом, в котором смешались гнев и испуг. Чудовища бросились из марева, нападая на рунную стену Хурсана, рывок за рывком подтачивая её. Старик что-то бормотал, пытаясь поддержать щит, и тот слабо поблескивал, отвечая на слова заклинаний; Зара вскоре засмеялась, поняв, что её чары сильнее.

– Ты зря пришёл, старик. Ты хотя бы понимаешь, сколько сил ты мне отдашь?..

Рунная защита старого знахаря взорвалась вспышкой нестерпимо яркого золотого света. Туман вокруг рассеялся, тени отступили, Зара растворилась в сверкающих лучах. Вокруг была лишь чёрная, непроглядная южная ночь, почему-то пахнущая гарью. Пошатнувшись, Хурсан рухнул на потрескавшуюся от жары и сухости землю.

Первым, что увидел старик Хурсан, открыв глаза, было испуганное лицо его друга Рамзаша.