Принц темных улиц

Основательное строение из бурого кирпича выглядело мрачно, окна неприветливо взирали на гостя темнотой. Лишь в одном окне на втором этаже, где располагался кабинет Кроули, горел свет. Фрайберг торопливо прошел к крыльцу и поднялся по ступеням, прячась под навесом от резких порывов ветра. Он только собирался постучать, как дверь открылась, и на пороге возник хозяин.

– Заходи быстрее, а то холода напустишь, – недовольно проворчал шеф полиции.

Оставив макинтош и цилиндр на вешалке, которая походила на кустистые рога неизвестного зверя, Эрик проследовал за хозяином: высоким грузным мужчиной лет пятидесяти с резкими чертами лица и седыми ниточками в темных волосах. Правда, в бархатном домашнем пиджаке веселенькой расцветки Кроули выглядел не столь сурово, а приглушенный свет настенных ламп смягчал хмурые черты.

Мужчины поднялись на второй этаж в кабинет и уселись возле камина.

– Сейчас придет Криста, сообразит нам ужин, – пояснил шеф полиции, сам же взял со стола трубку и принялся приминать табак тампером[2 - Тампер – инструмент курильщика, предназначенный для уплотнения табака в трубке и чистки трубки.].

По настоятельной рекомендации целителя Либхе Кроули не курил последние года три – пошаливало сердце. Однако как заядлый курильщик он никак не мог отказаться от пагубной привычки, поэтому то и дело вертел в руках трубку, набивал ее табаком и даже прикладывал мундштук к губам, причмокивая и выдыхая невидимый дым.

Эрик тоже пристрастился в Ингвольде и к табаку, и к самогону, особенно из ячменного солода, но в зависимость это не переросло, скорее его слабостью стали прекрасные блондинки. Как шутил Ликанов, долгое воздержание не прошло для адепта Фрайберга бесследно, и за последний год он с лихвой наверстал упущенное.

Услышав от Кроули о какой-то Кристе, Эрик оживился. Но, поразмыслив, пришел к заключению, что, вероятнее всего, это новая кухарка, которую шеф полиции давно хотел нанять. Пристрастие Кроули к табаку, как и потребность в кухарке, они обсудили еще при первой встрече.

Фрайберг усмехнулся, вспомнив, как год назад вошел в кабинет главы полиции Дункельмитта. Окончательно решив осесть в Городе темных улиц, Эрик обратился к местному судье, и тот за солидное вознаграждение подтвердил вступление в наследство, а банкиры открыли доступ к счету. Спустя день молодого гера Клауса вызвали для беседы в полицейский участок. Эрик понимал, что если у шефа полиции возникнут сомнения, ему одна дорога – в тюрьму Айзенмитта, прямиком в лапы палача-провидца. Поэтому он заранее узнал сумму взятки и поведал шефу Кроули слезливую историю счастливого обретения нового родственника – «дяди» Клауса.

Шеф полиции молча выслушал рассказ, убрал в стол конверт с банкнотами и хмыкнул:

– Ты, сынок, эту легенду еще подрихтуй: слишком уж много соплей. Делай упор на то, что ты стихийный маг, опытный механик и, переезжая в Дункельмитт, на наследство вроде как не рассчитывал. Не знаю, какая жизнь у тебя была в Белавии, но здесь, если не хочешь проблем с полицией, в разборки с бандами не вступай, сдавай вовремя положенные эрги магической энергии для подзарядки накопителей и займись полезным делом. Вложи наследство прохиндея Клауса с умом, раз уж тебе так подфартило.

Эрик нервно сглотнул, не зная, как относиться и к совету, и к тому, что шеф Кроули догадался о липовом родстве с антикваром.

– Говоришь, ты мастер магической механики? – уточнил полицейский. – Сможешь мне состряпать одну вещицу?

Фрайберг согласился попробовать, а шеф полиции поведал, как давно мечтал установить на морду своей девочки какой-нибудь артефакт, чтобы оповещал о неприятностях, а то уже несколько раз приходилось буфера менять. Эрик не сразу сообразил, что «морда девочки» – это капот любимого техномобиля шефа, а «буфера» на жаргоне Кроули оказались фарами.

– В ином районе ночью нормальных фонарей не сыщешь, вот и тыркаюсь мордой то в забор чужой, то в клумбу. А девочка у меня фигуристая, приземистая, весь бампер ей покоцал.

Когда через пару дней Фрайберг приладил артефакты к бамперу, чтобы рычащий звук в салоне оповещал о преграде, морщины на лице Кроули на пару минут разгладились. С тех пор они с Эриком стали добрыми приятелями, а полицейский участок – площадкой для техномагических экспериментов.

Фрайбергу пришлось вспомнить и о магических отражателях, и о звуковых ловушках, которые он мастерил в академии с Марвел и Ликановым. Возможно, в аристократической зоне столицы подобные вещицы использовались давно, но у полиции в Городе темных улиц для новшеств не было средств. Поэтому дружба Кроули с Рыжим Эром сказалась на техномагическом оснащении участка самым положительным образом.

– Слышал, к тебе приходили железнорукие, учинили погром, даже жертвы есть, – начал дружеский «допрос» гер Кроули.

Чего-то вроде этого Эрик и ожидал от ужина с шефом полиции.

– Да какие жертвы? Только один откинулся, остальных немного потрепали, – «успокоил» его Фрайберг.

– Как же, «потрепали», – поморщился шеф. – Мало того что старший детектив Фриз на тебя телегу накатал, так ты еще нажил врагов в лице железноруких, прикончив их единственного огневика. А я предупреждал! Просил держаться подальше от бандитов! Вот скажи мне, что ты с ними не поделил? Где успел перейти дорогу Груберу?

Значит, Кирш был прав: мэр города имеет отношение к банде Однорукого. Но обсуждать это с шефом полиции было бы неправильно. Даже если Кроули недолюбливает нынешнего градоначальника, он все равно будет на его стороне, в ином случае потеряет место.

Эрик сделал удивленное выражение лица:

– Зачем мне с ними ссориться? Это железнорукие хотят заполучить наш квартал и поставить смотрящего, а мы с Курцем трепыхаемся.

– Трепыхаются они, – фыркнул Кроули. – Ладно, с Щербатым все ясно, те улицы закреплены за ним. Но тебе что за дело? Защитник всех сирых и убогих, да? Вот скажи, к каким ржавым дирижаблям тебе понадобилось встречаться с «Земляными червями»? Что ты забыл в Нижнем городе?

Эрик был удивлен. Оказывается, у Кроули среди «Червей» есть информатор, иначе как бы он узнал о встрече?

– Я заказ у него оформлял, – отмахнулся Фрайберг, стараясь придать голосу беспечные нотки. – Тодд Кирш показал Нижний город, я же там не был еще. Похвастался новым кабинетом и помощницей. Особенно помощницей.

– Что за заказ? – Кроули не отступал и вцепился в собеседника железной хваткой.

– Хочу тоннель проложить от мастерской на соседнюю улицу, – объяснил Эрик, почти не соврав: только вместо улицы была аристократическая часть города.

– Зачем? – не сдавался шеф полиции.

– Чтобы в будущем избежать подобных визитов Клешни или Однорукого. А то мои мастеровые чуть не сгорели. Об этом детектив Фриз в докладной указал?

– Вот именно что чуть не сгорели! Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? – Кроули поморщился и отбросил на стол любимую трубку. – Ты не попал в тюрьму Айзенмитта и не общался с палачом лишь благодаря мне! Но мэр Грубер тебе это обеспечит!

– Ни во что я не ввязываюсь! – попытался успокоить бдительность собеседника Эрик.

– Эр, если что в городе затевается, выкладывай! – не унимался шеф. – А то вызовут меня на ковер к вице-канцлеру, скажут – восстание проморгал! Мне нервничать нельзя, у меня больное сердце!

– Вот и не нервничайте, раз вам вредно. Да и о каком восстании идет речь? Так, мелкие разборки, с которыми я справлюсь.

– Справится он! – насупился Кроули. – О нервах моих он беспокоится! Лучше скажи…

Шеф полиции не успел закончить фразу, потому что снизу раздался звонкий голос:

– Я дома!

– О, Криста вернулась, – пояснил хозяин и крикнул в ответ: – Что у нас на ужин?

Эрик прислушивался к шагам на лестнице и с интересом посматривал на дверь в ожидании появления то ли новой кухарки, то ли, не приведи боги, любовницы шефа полиции. Каково же было его удивление, когда на пороге возник тот самый мальчишка-шофер. Сюртук со свитером он снял, и Фрайберг едва не выругался: тонкая ткань рубашки не смогла скрыть небольшую, но все же женскую грудь. Да и губы, хоть и упрямо поджаты, для парня слишком чувственные и нежные. Девчонка его провела своими короткими волосами и мужской одеждой. Какая приличная фрау будет расхаживать по городу в таком виде? Теперь Эрику стало понятно смущение «паренька» при виде его обнаженных ягодиц.

– Купила в бакалейной лавке картофельную запеканку и мясной пирог, – ответила Криста. – Как закончишь разговор, спускайтесь в столовую.

К шефу полиции она обращалась на «ты», в сторону Фрайберга даже не посмотрела.

– Что ж, давай запеканку с пирогом, а еще те пирожные, что ты привезла из Айзенмитта. Мы скоро.

Криста поторопилась покинуть кабинет, а Эрик не смог сдержать любопытства:

– Кто она?

– Она мне как дочка, – признался Кроули. – Взял под опеку три года назад и отправил учиться в Айзенмитт. Очень надеюсь, что там она задержится. Сейчас ей девятнадцать, отличница на факультете права.

– А не будет скучать по дому? – усомнился Эрик.

– Да нет у нее дома! – в сердцах вспылил Кроули и тут же вдогонку буркнул: – Будет скучать – приедет проведать меня. Но за стеной ей лучше.

Кроули недовольно поморщился, поднялся с кресла и направился к лестнице, тем самым завершая разговор. Откровенничать о приемной дочери он явно не желал.

Эрик на пару секунд задержался в кабинете. На каминной полке среди портретов самого Кроули и наградных грамот взгляд выцепил небольшую картонку. На ней была изображена жизнерадостная девочка лет пятнадцати с длинными темными волосами, в скромном платьице и с каким-то маленьким пушистым зверьком на руках. Девчонка буквально светилась изнутри и выглядела настоящей красавицей. В этой девчушке с трудом можно было узнать сегодняшнюю Кристу. Странно, что Кроули никогда о ней не говорил. Хотя шеф вообще не распространялся о семье. Да и Фрайберг не лез в чужую душу, потому что не был готов обнажить свою. Вернув портрет на полку, он спустился на кухню.