Я – писатель

– Сейчас принесу ноутбук.

Несколько часов мы обсуждали его и книгу, которая должна появиться на свет в ближайшее время. И может быть, мы еще долго говорили о том, как необходимо ее презентовать, если бы не мама, которая проснулась около двух часов ночи. После этого она отвезла Джерри в ванну, а затем в кровать. Дом погрузился во мрак и тишину. Я смотрела в потолок и вспоминала, каким несносным был раньше Джерри. Как маме было тяжело справиться с его бесконечным потоком энергии, и как жизнь решила этот вопрос за нас. Я вспомнила отца, который рано ушел из жизни и комок жалости по времени, которое мы могли бы провести вместе, подкатил к горлу. Я перевернулась на бок и посмотрела в сторону окна. Вдалеке горел фонарь, пробивающийся в комнату слабым светом. Он напомнил мой огонек надежды, который был у меня, когда я приняла решение оставить работу и заняться любимым делом. Решение, о котором, я еще ни разу не пожалела, которое дало мне надежду обрести себя. Джерри нужен такой же огонек надежды, нужно помочь ему, иначе, в чем смысл. Пока я рассуждала о жизни, рассвет стал медленно подкрадываться, и заснуть я смогла только ранним утром.

4

У мамы новый день традиционно начинался рано. Но из-за вчерашних посиделок возле телевизора до поздней ночи заставили ее проспать на несколько часов дольше обычного. Приготовив завтрак, она принялась за Джерри. На нем всегда была чистая и аккуратно выглаженная одежда, а волосы зачесаны на левый бок. Утренние процедуры занимали пару часов. Мама сама занималась с ним упражнениями для ног – ежедневно, с того момента, когда была вынуждена оставить работу ради ребенка. Она ни разу не сказала, ни слова, по поводу этой новой жизни, которая состояла только из Джерри. Казалось, что в тот момент, когда главы семейства не стало, она посвятила всю свою необъятную любовь сыну. Раньше, я молча могла наблюдать за тем, как они занимаются. Глядя на это, я задавалась вопросом – ей нравиться это делать каждый день? Но в тот же момент меня посещала другая мысль – если бы не Джерри, трудно представить, что могло быть с ней после смерти папы. Он стал единственным человеком, которому она могла посвящать свою заботу изо дня в день. И тут же я отвечала сама себе на вопрос – ей нравиться за ним ухаживать, в этом и есть весь смысл каждого дня. И как бы ужасно, это не звучало, но благодаря положению Джерри мой отъезд дался нам всем проще. Иначе бы мне пришлось бы побороться, чтобы покинуть родительский дом.

Я застала ее в тот момент, когда она готовила начинку для торта. Удивительно, сколько в ней энергии и желания сделать что-то особенное для нас. Именно поэтому мне тяжело сейчас представить себя в роли матери. Джерри был во дворе дома. В первой половине дня он читал книги. А с того момента, как на улице потеплело, он проводил время с книгой во дворе дома. Я налила кофе и села за кухонный стол.

– Как спалось? – спросила мама, покрывая коржи кремом.

– Я думала о Джерри, – сделав глоток кофе, я встала из-за стола, чтобы взять свой ноутбук.

– Попробуй, – мама протянула мне чайную ложку с кремом, когда я вернулась обратно. – Изумительный крем получился. Я решила немного поэкспериментировать и добавила немного корицы.

– Ммм… Неплохо. Необычный вкус, – вернув ложку обратно, я встала рядом с ней. – Как проходят ваши утренние упражнения?

– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась мама и убрала чашку с кремом на другую сторону от меня, чтобы я не могла достать до нее.

– Интересно. Есть ли какие изменения?

– Одри, не темни. Говори, что сегодня ночью придумала. И оставь крем, иначе его не хватит на торт, – сказала она, еще раз переставив чашку с кремом на другой стол.

– Мам, врач говорил, что если упорно заниматься, то можно достичь изменений в его состоянии и напомню, – я подняла указательный палец вверх, – в лучшую сторону. Все же не так плохо. Прошло почти четыре года. Вы делаете все те же упражнения?

– Что ты хочешь сказать? – мама остановилась и посмотрела на меня сердитым взглядом. Ей не нравилось разговаривать о болезни Джерри. Я пожала плечами, не понимая ее вопрос.

– Ты хочешь сказать, – уточнила мама, – что я недостаточно делаю для того, чтобы Джерри мог встать на ноги? Ха… и это мне говорит родная дочь! – она снова вернулась к торту.

– Я говорю о том, что эти упражнения не работают. Нужно попробовать что-то новое. Я знаю, что ты все время посвящаешь только Джерри, но нужно пробовать и пробовать новое каждый раз, если не получается сдвинуться вперед.

– Ты что-то можешь предложить? И подай мне ягоды. Они в холодильнике.

Я достала из холодильника желтую пластмассовую чашку и протянула ее маме.

– Пока у меня нет ничего определенного, но можно посмотреть в интернете. Обязательно найдутся видео уроки или какая-нибудь дополнительная информация. Мы не должны стоять на месте – нужно двигаться. Ведь жизнь – это непрекращающийся круговорот, который ни на секунду не останавливается и никого не ждет. И если мы тормозим на минуту, то отстаем на час. А догнать, – я запнулась, потому что мама смотрела на меня, замерев с ягодой в руке, – догнать потом тяжело.

Закончив, я села за стол и открыла ноутбук.

– Хорошо говоришь. И почему ты раньше об этом молчала? Почему именно сейчас?

– Раньше, мам, все было по-другому.

– И что же изменилось?

– Я изменилась.

– Ты уверенна?

Я промолчала, и мама добавила:

– Джерри перестал делать упражнения, которые советовал ему доктор на последнем приеме. Я думаю, что он потерял веру.

– Ты с ним разговаривала об этом?

– Пыталась и не раз. Иногда мне кажется, что он не только не может ходить, но и слеп, и глух.

В этот момент зазвонил ее мобильный. Это был Джерри, который закончил читать и хотел вернуться домой. Я пошла за ним вместо мамы. На улице меня встретил весенний освежающий ветер. Солнечный свет играл в волосах брата. Он был одет в вязаный джемпер, один из тех, что любила мама вязать вечерами. Ноги были укатаны в теплый плед, а на его лице появился легкий румянец. И если бы не инвалидная коляска, уверена, что у него не было бы отбоя от девчонок. Его серые глаза бегло переходили от строчки к строчке, пока я не подошла к нему совсем близко.

– Превосходный день, чтобы прогуляться, – сказала я, глубоко вдохнув. – Может, прокатимся по улице?

– Не хочу, – сказал он, и снова принялся читать.

– Мама сказала, что ты уже дочитал. Хочешь вернуться домой?

– Ты можешь что-то другое предложить?

– Уже предложила. Прогуляться.

– Это, что утренняя шутка?

Я отрицательно покачала головой, не скрывая своей улыбки.

– Не хочу я показываться среди людей в коляске, – Джерри нахмурился. – Отвези меня лучше домой.

– Что в этом плохого?

– Просто не хочу.

– У тебя сегодня плохое настроение?

– Встал не с той ноги, – съязвил он и посмотрел прямо перед собой.

– Значит, так? Ну, хорошо.

Я взяла из его рук книгу и пошла домой, оставив его на улице без объяснений. Через несколько минут я вернулась, надевая джинсовую куртку. Перекинув через плечо сумочку, я посмотрела на Джерри, который пытался по пандусу самостоятельно заехать на крыльцо. Но ему не хватало сил подняться наверх. Подойдя к нему, я развернула его в обратную сторону от дома и повезла на прогулку.

– Что ты делаешь? – закричал он, пытаясь затормозить колеса руками.

– Пытаюсь взбодрить тебя.

– Одри, вы куда? – крикнула мама из окна.

– На прогулку. Через час вернемся, – ответила я и решительным шагом пошла по тропинке в сторону центральной улицы.

– Если ты сейчас же не развернешься, я до конца своей жизни не буду разговаривать с тобой.

– Перестань паниковать. Ты мне напоминаешь девочку, которая боится показаться перед людьми не накрашенной. Это смешно. Ты такой же полноценный человек, как и все. Тебе нечего стесняться. Не нужно ограничиваться только телевизором и книгами.