Зыбиха

Зыбиха
Анна Седова

Молодая женщина Катерина, с маленьким ребенком, приезжает в село. Она становится участницей различных событий, которые происходят в деревни Зыбиха. Действия происходит после революции. Бандитские разборки с милицией и жителями, города и деревни. Любовные и эротические события, которые происходят с Катериной, дружба и соперничество с сельскими женщинами. Провинциальная жизнь сельчан, в лесных и заболоченых местах, нашей России.

Анна Седова

Зыбиха

ДЕРЕВЕНСКИЕ НОВОСТИ

Приезд Катерины в незнакомую деревню Зыбиха

Весна была поздней. Снег ещё лежал в лесу, в канавах, и на пригорках возле реки Тёмной. Птицы ещё не чирикали, а как то жалобно ворковали. И казалось, что во все не весна, а холодная осень, затягивающая в холодную зиму. Телега медленно ползла в гору, провертывая колёсами в колее, с грязью и остатками снега. Возничий и его пассажирка, подергивали плечами и телом, чтобы не замерзнуть на ветру, летящему им на встречу.

"Скоро приедем, вон за поворотом избы видны" – сказал возничий, махнув рукой вдаль.

"А ты, чья будешь-то, к кому тебя везти, слышь, не окоченела там?" – не оборачиваясь, спросил возничий. Пассажирка встрепенулась и детским голоском ответила: – "Я, к Матвею Семеновичу Прохорову еду. Племянница его жены, Анастасии Тимофеевны".

Так, она ж померла в прошлом годе" – не унимался возничий и добавил – "Хорошая была баба, душевная".

Телега въехала в деревню, тихо поскрипывая колёсами. Деревня, с названием Зыбиха, больше походила на село, да, и документы все были собраны, чтобы переименовать, а вот не успели, война с немцами началась. Не до того стало. Остановив лошадь у церкви, возничий снял шапку, перекрестился -"Добрались-таки, слава Богу. У нас, здеся всякое бывает, болото кругом" – добавил он, надевая шапку и кутаясь в воротник тулупа. Навстречу к ним бежал дедок лет семидесяти, в валенках и пальтишке. Спотыкаясь он увязал в грязи ,но ни разу не упал ,в нем чувствовалась солдатская выправка.

"Слава Богу приехала ,а я, тут, жду уж вторую неделю. Встречаю, встречаю ,а тебя всё нет .Бояться начал ,ни случилось ли чего .Ну приехали и слава Богу!"-запричитал он- "Пойдём скорее в избу, замёрзла небойсь, идём же". Пассажирка слезла с телеги ,слегка пошатнулась ,окоченевшие ноги немного подкосились ,но она устояла на ногах прижимая к себе свёрток, лежавший у неё на руках всю дорогу. Она походила на девочку, такая же худенькая, со звонким голоском и неуверенной походкою, которую любой порыв ветра унесёт, если не ухватится за что либо крепко стоящее на земле. Звали её Белова Катя, и отроду ей было семнадцать лет.

"Давай подсоблю, что у тебя там, совсем ведь замёрзла": – хотел было помочь ей старик ,но пассажирка решительно отстранилась :-"Я, сама!" -лишь тихо добавила она. Старик взял с телеги ещё один небольшой узелок. Разпрощался с возничим, и они пошли медленно в сторону дальних изб деревни. Изба, у деда Матвея, стояла на краю деревни, близь леска, в близи от протекающей реки.

В деревне было тихо. Туман, пришедший с болот, окутывал дорогу, и стоявшие дома казались спящими в этой тиши. Была суббота, перед "Вербным воскресеньем". В субботу все прибирались, готовились к "Свтлой Пасхе", и по этой причине приезда возничего с пассажиркой в деревню никто не заметил. Деревня вела свой размеренный уклад жизни, и ничего в ней ничего не возмущала спокойствие. Ни война с немцами, которая забрала всех мужиков, ни революция, которая вернула часть искалечиных мужиков,и обещала всех солдат распустить всех по домам. А кто, из служивых, остался, там, за болотами и в городе, не обсуждались, в жизни всякое бывает, не, им, деревенским решать. Всё шло своим чередом, одним словом "Зыбиха".

Войдя в избу, старик стал помогать гостье снимать промёрзшее пальтишко, приговаривая: -"Печь тёплая, залазь, согреешься, глянь, совсем примёрзла? Да, что ж, у тебя, там, в кульке? Никак рук не отымишь, дай гляну!? Ой, да…" – Матвей Семенович взял кулёк, положил на стол и стал развёртывать. Свёрток зашевелился, и пискнул, как котенок потерявший кошку. Развернув свёрток, дед увидел мальчонку, на вид отроду которому было не более года. Он опешил, не зная, что, и сказать на это.

"А как звать-то, ребёночка?" – спросил он, не решаясь больше задавать вопросов.

–Алёшка"– так же тихо ответила гостья, медленно опустилась на лавку и заплакала.

"Ну, да ладно те, полно те" – запричитал снова старик: -"Всё потом, потом, отогревайся Екатерина Сергеевна, отогревайся. Я, вот, вам и кашицу приготовил, правда без сахару, но есть можно, а мне ещё дров наколоть нужно, так что отогревайся, да и хозяйничай тут, сам" – добавив он, и вышел во двор, смахивая слезу с одного глаза. "Слава Богу приехала!" – молился про себя дед Матвей. " Ведь, сколько, ждал её, два года, а вот жена моя ,Анастасия, так ведь, и не дождалась" . Выйдя из дома, он начал вспоминать былые дни. Когда-то там давно, они с женой жили в большом городе Пскове ,в большом, каменном доме, семейства Беловых. Своих детей у них не было, бог не дал, а с хозяйскими дозволялось возиться. По этому девочки, Катя и Наташа, выросли у них на руках, и они, этих, девочек, считали, как за родных. Потом грянула эта война с немцами, за ней ещё что-то грянуло, потом, была неразбериха, и Прохоровы уехали в свою деревню, на родину. Переждать, всю эту, борьбу за власть, с надеждой,что всё закончиться в скоре, и будет всё, как прежде, как всегда. Однажды приехав в город, дед Матвей узнал от знакомых, что статский советник Белов Сергей Борисович казнён большаками, и жена его, Вера Ивановна, тоже казнена, а вот девочки, их, исчезли, запропали где-то. После таких новостей, дед Матвей, месяц не спал. Не выдержал, уехал в город, искать, разузнать, хоть, что ни будь о них, о Кати и Наташи Беловых. Сиротинушках, которых он знал с, их, рождения. Выяснил немного, от дальних знакомых, что одна из девочек, Катерина, в госпитале работает, а госпиталь при дивизии какой-то. Стал, он, искать Катерину и хлопотать, чтоб её домой отпустили, к ним, в деревню. С тех пор почти два года прошло. Вот, теперяче, приехала, Слава Богу! Отпустили, горемыку. А про Наталью, старшую сестру, так ничего и не выяснилось. Как в воду канула она, ни слуху, ни духу. Так, бормоча себе под нос, дед Мотвей, по привычке, пришёл на двор Егора Кузьмичёва, знатного артельщика в деревне,чтоб переждать время пока Катя осмотриться в доме. В деревне, о Егоре Фомиче всякое говорили, но больше всего хвалили. И что мимо бабьей юбки не пройдёт, так ведь мужиков в деревне поубавилось, и по разным другим причинам, и хорошим, и дурным. Егор Фомич Кузьмичёв, он хотя и был вдовец, но не старик еще, всего сорок пятый год пошел. Волос сединой ещё не тронут , но правда прихрамывает слегка, когда-то по молодости лет ему в драке зашибли ногу. Вот, по этой то причине, его, и на войну не взяли, а может по другой какой причине. Откуп дал, аль усластил кого, так тоже делали, да и не он один. Опять же, деловая жилка в нём есть, а к таким всегда бабы жмутся. И хозяйничать умеет, и всем работам обучен. В общем, мужик знатный. И двор хозяйский свой имел, с десятком кур, дойных коровы две, да лошедьми, для работ в лесу и поле, огород, как водиться в деревне. А больше то ему не надо, поскольку вдовец.

"Ты чо, пришёл-то?" – спросил Егор, держа лошадь под узцы: -"Вроде, был уж сегодня?" Егор, поправив седло, сел на коня.

"Да, я вот дров поколоть" – начал оправдываться дед Матвей, а потом сознался: -"Племяшка, Катюшка из городу приехала, пусть осмотрится в избе. А я пока здеся, подсоблю".

"Ладно, валяй! А я на дальние болота собрался, съезжу, гляну как там торф размок, можно копать, а ль обождать маненько. Ещё осмотрюсь, где лес вырубать будем. Да! Ты тут за домом присмотри, а то Иван опять куда-то запропастился" -хлопнул коня и ускакал прочь со двора.

Егор Фомич овдовел лет десять назад, сыну Ваньке тогда исполнилось двенадцать лет. Ростил Егор, Ивана один, по этому воспитание было суровое, лишний раз не забалуешь. Да вот в последнее время, Иван ,начал с молодками баловатничать, и лишний раз стаканчик с водочкой, пропускать. А так, отцу не перечил. И помогал всегда, когда и где надобно. Решил тогда Егор Фомич, женить сына, чтоб не избаловался с девками. Всё польза, для Ивана, и в семье лишние руки не помеха, в дому прибраться, да за хозяйством присмотр нужен. Невесту, подсказал из каких выбирать надо для толка, а там выбор за сыном, пусть сам решает. Вот по этой причине, Иван бывает, и дома не ночует, выбирает жену. Сам-то, Иван, возмужавший, за последние года работая в артели, больше походил на увольня. Хотя сноровка была отцовская, но все же работал под присмотром старших, самостоятельности еще не обрёл. Девкам, он нравился, и они с ним баловали, как могли, как позволяло общество, пытаясь завлечь его, пристижного жениха, замуж. Поиски невесты затянулись. Иван, все не мог выбрать подходящуюю дивчину, ему жёны. Но времени зря, он не терял, учился любовным утехам, с претендентками в жёны.

Дед Матвей, потоптавшись во дворе, стал собирать дрова, разбросанные у сарая, и укладывать их в ряд,, под крышу сарая, для порядка. Рядом, в курятнике, волновались куры, громко переговаривались между собой. Коровы тихо жевали сено, дожидаясь вечерней дойки. День уже клонился к вечеру. В домах дажигался свет, от свичей и от керосиновых ламп. Настала пора вечерней дойки. Дед, закончив работу, пошел не торопясь домой, все еще не зная как начать разговор с Катей. Подойдя к избе дед Матвей немного потоптался по стариковски, а потом, войдя в дом, как ничем ни бывало, спросил у Кати: – "Ну как вы тут без меня? Всели ладно?" Стал потихоньку раздеваться, снял валенки и поставил их у печи, пальтишко повесил у двери на вешалку. После, неспеша прошел в комнату, присел на лавку возле стола, стоявшего у окна. Избу освещала всего одна свеча, она стояла на столе в подсвечнике, и освещала только половина избы. Катя сидела на лавке возле печи с малышом, обняв его. Она рассказывала сыну сказку. Сказки в детстве, ей рассказывала Анастасия Тимофеевна, жена деда Матвея. Сказок, Анастасия Тимофеевна, знала много, а полюбившиеся рассказывала много раз, так что Катя, запомнила их с детства, и знала наизусть. Мальчонка уже дремал, согревшись возле матери и теплой печи. Катя, аккуратно положила Алешу на лавку, поближе к печи, а сама пересела к столу. Началась нелегкая беседа, которую боялись, и Катерина, и дед Матвей.

" Так, стало быть, приехала" – начал дед, но, не зная с чего начать и как продолжить, он замолчал. Вечер нагнетал тяжёлые мысли. На небе показалась луна. Серые облака стояли неподвижно, тихий ветерок, нежно трепал пустые ветки деревьев в лесу. Весна, неспешила торопиться.

Молчали недолго, Катя продолжила беседу, как бы оправдываясь, она сказала:

" Я, вот как получила от Вас известия, хотела приехать сразу, да не смогла"– ее голос слегка дрожал, но она снова продолжила:-" Я тогда в госпитале работала. Родителей уже не было. Они тогда уехали вместе с Наташей, а я от поезда отстала" – она перевела дух, нервно перебирая уголок платка, который не снимала с головы. На глазах ее наворачивались слезы. Платок неожиданно сполз с её головы, и дед увидел коротко стриженую голову девочки. Она быстро заторопилась надеть платок снова. Дед остановил её.

" Не ненадо. Не стесняйся"– тихо сказал он, взяв Катю за руку.

" Это после тифа. Я вот, а Алешке ничего не сделалось. Я, вдова, мы в церкви венчались, у меня и документ есть!" – выпалила она разом, из её глаз покатились слезы. Дед, молча, погладил её по голове, и тут она не выдержала. Упала на колени перед ним, стала каяться как перед иконой.

" Я все вру, вру!"– помолчав немного, продолжила всхлипывая: -"Мы в Троикую церковь пошли венчаться с женихом моим, Павловым Андреем, он юнкером был, при параде. Когда уже церемония походила к концу, в церковь пришли красноармейцы. Начали кричать, что за сборище вы тут устроили!? Война кругом! Какой заговор готовим против Советской власти!? Андрей хотел им объяснить, что здесь венчание, но он был в форме юнкера, и его не стали слушать, а просто убили. А самый шумный из них, сказал, что Советская власть отменяет все церемонии, и каждый может жениться сколько хочет раз и на ком ему угодно. И чтобы я, невеста, не пропадала, он берет меня в жены здесь и сейчас. Я сопротивлялась, я кричала, но меня никто не слушал. Все смеялись и кричали. Батюшку Кирилла избили и заперли в часовне. Потом ещё двое подошли, сказали, что тоже хотят жениться. Мне было больно, стыдно, я потеряла сознание. Когда очнулась, рядом лежал мёртвый Андрей. Было тихо, и больше я ничего не помню. Как я очутилась в госпитале, не знаю. Лежала там месяц, а может дольше. После выяснилось , что я беременная. Главврач госпиталя, Антон Михайлович Мелех, все боялся, что я руки на себя наложу, вот и не отпускал меня из госпиталя. Мы с госпиталем под Нижним Новгородом оказались. Я за ранеными ухаживала. Там этот "шумный", который в церковь пришел с товарищами, и Анрея моего убил, то же лежал раненый, но не долго. Он умер, от потери крови, его в живот ранило. Там, в госпитале, когда хоронили его, я узнала, что его тоже звали Андреем. Андрей Куликов, он большевиком был. Вот так все вышло " – Катя уже не плакала, она просто прижималась к дедовой коленки сидя возле него на полу. Словно роднее его, у Кати никого не было. Проживший долгую жизнь и видавший всякое, дед Матвей не мог представить всего того, что пришлось пережить этой девочки. Дед ласково рукой погладил Катю по голове, приговаривая: –" И ничего ты мне не солгала, а сказала все как есть. В церкви была, была. Венчалась, венчалась. Умер, значит, вдова". Немного помолчав, добавил: – " А как оно там было-то, не всем знать надобно. А ты себя не кори, ни в чем ты не виноватая. И ребеночка люби, это же твоя кровинушка. Роднее его у тебя никого не осталось". Дед ласково погладил рукою, Катю по голове. По его лицу катилась слеза. Он готов был отдать свою жизнь, лишь бы эта девочка была счастлива.

Ночь надвигалась на деревню туманным покрывалом. В избах стали гаснуть огни. Дед уложил Катю с сыном на лавке у печи, а сам лег на лежанку за печкой. Все уснули. Дед Матвей, ночью много ворочался, от услышанного, от Кати рассказа. У него болела душа. Катя, согревшись от печи и покаявшись перед дедом, спала крепким сном. Она знала, что все горести позади и теперь все будет хорошо. Она дома.

Утром дед встал рано, затопил печь. Катерина встала чуть позже, и принялась помогать деду готовить завтрак. Запасов еды у деда Матвея не было, жил он один, да и то большую часть времени проводил у Кузьмичёвых. Помогал Егору по домашнему хозяйству. Колол дрова, поливал в огороде, топил избу, кормил кур, присматривал за домом в отсутствии хозяина, да и так всякие мелочи. За это, Егор Фомич, с ним расплачивался едой, и денег давал, когда надо было. В общем, Егор не обижал деда, принимал участие в его жизни. Сейчас же, семейное положение деда Матвея изменилось. И теперь, дед Матвей, должен заботиться о благополучии этих двух дитей, которые приехали к нему за помощью. За завтраком дед Матвей сказал Катерине, что пойдет помогать Егору Кузьмичёву на весь день, так что б на него обед не готовила, а вечером, он еще еды принесет, и чтоб не беспокоилась по напрасну за него. Позавтракав овсяной кашей, и запив иван-чаем, дед взял кусок хлеба, и отправился к Егору Кузмичёву, на заработки. Катерина, накормив сына Алёшку кашей, и усадив его у печи, принялась заниматься уборкой в избе. Изба была обычная. Комната небольшая, в два окна, крохотная кухонка, да сени, с закрывающейся во внутрь дома, дверью. Посередине избы стояла русская печь, которая и делила светелку на две части, большую и меньшую. В большой части избы, стоял стол, у одного из окон, лавка, с табуретом. На столе стоял самовар именной, подаренный в честь хорошей службы, деду Матвею, отцом Катюши, Сергеем Борисовичем Беловым, по случаю праздника. Напротив другого окна, у стены стояла кровать, и потертый временем комод, заваленный всякими добром. А в малой части избы, стояла тумба для продуктов, над ней еще полка с посудой, рукомойник висел рядом с дверью, напротив вешалки. За печью стояла лежанка, она заменяла кровать для деда Матвея. Начала Катерина уборку в большой части комнаты, подошла к иконам и аккуратно сняла их с полки, протерев их чисто и покрестясь, поставила обратно на полку. После этого, она начала вымывать избу. Женские руки давно здесь ни к чему не прикасались, и ей очень хотелось создать домашний уют, которого так не доставала ей в госпитале, пока она там работала. Сын Алешка, тихо сидел на полу, играя деревянными палочками, и что-то тихо гукал, пуская при этом пузыри изо рта. Утвари в избе было немного, и Катерина с легкостью принялась прибираться и вымывать из углов паутину. Как хорошо становиться на душе, когда ты знаешь, что ты дома, и что ты нужна, и что рядом, есть родная тебе душа. Усадив сына на лавку у печи, Катерина принялась мыть пол. Поправив платок на голове и задрав подол юбки, что бы не замочить, она стала скребсти ножом половицы, от грязи, напевая себе под нос детскую песенку. Увлёкшись этим занятием , она не заметила, как в дом вошел незнакомец. Это был сам Егор Фомич Кузьмичёв. Обернувшись ненароком, Катя увидела в дверях, огромного мужчину, который, не стесняясь, рассматривал её худые коленки. Она ойкнула и быстро опустила юбку, в руке у неё оставалась половая тряпка.

"Вы к кому?"– спросила она, оставаясь на месте.

" Я то?" – переспросил Егор Фомич, сделав шаг вперед – "Я то, к деду Матвею, а ты никак племяшка его, из городу приехала погостить!?". Он перевел взгляд на сына Алешку, который сидел на лавке, и ни на кого не обращал внимание.

" Я на совсем к деду приехала, у нас нет больше никого"– ответила Катя, открыто глядя в глаза гостю.

"А этот, чей будет?"– не унимался с расспросом Егор Фомич.

"А это мой сын Алексей, я вдова"– с укором сказала она, и добавила: -" Дед Матвей к Егору Кузьмичеву ушёл, вы найдете его там".

"Ну, ну"– ответил Егор Фомич, и, увидев недоверчивый взгляд Кати, вышел из избы.

Когда Егор Фомич вышел из избы, Катя растерянно осмотрелась вокруг, но ничего плохого не увидев вокруг, весело рассмеялась. " И чего я рассердилась на мужика", подумала она, отжимая тряпку в ведро. Уборка в избе шла к концу, и было видно, как она преобразилась. Вот только печь не побеленной осталось, нечем было белить. Закончив с уборкой, Катя приготовила нехитрый обед, который состоял из отваренной картошки и пары небольших соленых огурцов. Алешка никогда ещё не ел соленых огурцов, и поэтому присосался к ним, как к диковине, оставив мамке горячую картошку. После обеда их разморил сон. На душе у Кати стало спокойнее, появилась надежда на лучшее в её жизни. Солнце на небе засеяло теплом, и весна решила вступить в свои прав. Зима закончилась.

Выйдя из избы деда Матвея, Егор Фомич направился к своему дому. Пройдя вдоль реки немного, он оказался на заднем дворе своего дома. Дед Матвей суетился во дворе Егора Фомича, собирая колотые дрова возле бани. Рядом, виляя хвостом, у ног деда крутился пёс Черныш, прозванный так за свой чёрный, как смоль, окрас.

" Ты чего там?" – спросил Егор, протягивая руку для пожатия, деду.

" Да вот решил дрова прибрать, да снасти посмотреть, сгодятся, а ль как?" – ответил дед, перейдя к висящим на стене рыбацким сетям. Пытаясь разобрать сети вдоль забора, дед стал неспеша распутывать их.

"Был я у тебя, думал ты дома, на дворе ж праздник, а ты здеся суетишься. Будто из дома выгнали? Поссорились, что ль, с племяшкой то?" – хитро посматривая, продолжил разговор Егор.

" Да нет, она у нас тихая всегда была. Да и овдовела недавно, с кем ей сильно воевать то, нам бы прокормиться вместе, да и то ладно" – ответил дед, и добавил: – " Один я, у неё за кормильца остался, больше нету".

Распутавши сеть, дед начал развешивать её на забор, чтоб посмотреть, не порвалась ли где. Цельность сети в рыболовстве, большое подспорье. Егор пошел в дом, на пороге обернулся и окликнул деда: – "Закончишь здесь, в дом заходи". Немного посуетясь у сети, дед пошел в дом, к Егору Фомичу. В доме уже был накрыт стол к праздничному обеду. Из праздничного на столе красовалась рыба, запеченная в тесте и гречневая каша с грибами. По будням и в пост, Егор Фомич обедал так как все, щи зеленые и картошка, с соленьями, приготовленые хлопотливой соседкой, теткой Фросей, живущей неподалеку от его дома. Малышева Ефросинья Петровна была домовитой хозяйкой. Лет ей было около шестидесяти. Забот у неё был много, но она везде успевала, и дома управиться, и в огороде поработать, и родственников проведать, в соседней деревне, и Егору Фомичу помочь, когда он просил об этом. С соседями, тетка Фрося умела ладить, за это ее любили и чтили все сельчане. Когда дед Матвей присел на лавку за стол, Егор Фомич начал нарезать хлеб большим ножом, посматривая на деда.

" Заходи, заходи, присаживайся, сейчас обедать будем" – сказал Егор, и добавил – " А, что ж ты не сказал, что к тебе племяшка приедет?"

" Да я и сам уж не надеялся, а она все таки приехала, и слава Богу!" – перекрестился дед. Разговор не ладился. Ели молча, смотря каждый в свою тарелку. Тишину нарушил хозяин дома.

" Не знашь, куда Ванька мой подевался? Вчера должен был приехать на "Заячью заимку", да так шельмец и не объявился!" – спросил Егор, подняв голову, посмотрел на деда.

Дед Матвей дожевав кусок хлеба, ответил: – " Так ведь, он ещё вчера к Таньке Черновой, в Ховровку уехал. Ну, шельмец!" – при этом тряхнул головой, и ухмыльнулся.

" Парень не девка, в подоле не принесет!" – перебил его Егор – " Твоя – то как? Вдова, а ль как?" – спросил он, глядя на деда Матвея в упор.

" Моя – то? Вдова» – ответил дед, горестно вздохнул и добавил: – " В госпитале работала, да там его и похоронила. Бумага об этом, тоже есть, Куликовым Андреем звали".