Оценить:
 Рейтинг: 0

Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Год написания книги
2021
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
11 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Сознание Анирет было по-жречески отстроено, а восприятие – обострено до предела с самого мига, как она переступила порог храма. И потому сейчас она чувствовала… нет, не вполне жизнь – скорее, своего рода ожидание жизни, потенциал жить внутри этого творения. И этот потенциал звал её, робко, с надеждой. Царевна коснулась лица статуи, ощутив прохладу окрашенной глины или камня, отодвинула ткань, оглядывая прижатую к телу руку, сжимавшую нечто вроде короткого спрятанного в ладони цилиндрического жезла с иероглифической формулой, положила свою ладонь на сомкнутые пальцы голема и прислушалась. Всё затихло, даже отдалённые голоса и звуки в храме – она слышала только ритм своей крови, размеренный, как бой ритуального тамтама, и звук этот точно нарастал издалека. Пальцы гиганта под её ладонью вдруг дрогнули, и это показалось совершенно естественным…

Рука мастера мягко сжала её запястье.

– Позволь ему спать, госпожа, – тихо проговорил он. – Хотя на твой зов, на зов золотой крови, могут подняться все големы нашего храма.

Анирет отняла ладонь, и статуя снова стала лишь статуей. В тот миг, даже без слов учителя, она поняла основную суть таинства – эта жизнь была отражением жизни, дарованной Амном. Материя одухотворялась тем, что уже существовало.

И какова была цена, какова была жертва, она не хотела знать, но уже понимала, что узнает. Потому что если отец велел создать новых големов – он готовился к войне.

Мастер накрыл статую полотнами, задержал на несколько мгновений взгляд на лице голема и шепнул что-то ласково. Царевна невольно подумала о родстве, которое скульпторы, а тем более скульпторы-мистики, испытывали со своими творениями.

Потом старший рэмеи притушил светильники и вывел Анирет и Нэбмераи наверх. Здесь, в царстве солнечного света и привычных живых форм, могло показаться, что всё привиделось, что не было только что похода во Внутренние Мастерские и дрогнувших пальцев под её ладонью. Но именно здесь Анирет осознала, почему сегодня ей так нужно было попасть в тот зал.

Она отчётливо увидела разницу. Хэфер в её видении не был ожившей статуей из священной глины. Он был действительно, по-настоящему живым. И осознание этого будоражило разум царевны не меньше, чем изначально – весть о его смерти.

В тот день мастер отпустил её, и Анирет бродила по Хенму, пытаясь отвлечься и мысленно составить послание дяде. Она была рада, что Мейа осталась ждать в доме и не задавала вопросов, была благодарна задумчивому молчанию Нэбмераи. Они прогулялись по шумному рынку, где царевна купила свежего хлеба, мёда и фруктов – на общую трапезу идти не хотелось. Ноги сами понесли её к тихой речной заводи, но девушка осознала это, только когда они уже пришли. Здесь, под защитой пальм и тамарисков, она пыталась успокоить свои мысли после того сна. Изумрудные заросли бумажного тростника, волновавшегося на ласковом ветру, ослепительная игра лучей в индиговых водах, отражавших бирюзовую высь неба, далёкие рыбацкие лодочки и большие гружёные баржи – всё казалось совсем иным в красках дня.

Анирет устроилась в тени, сняла с пояса флягу и сделала несколько глотков тёплой воды, только сейчас почувствовав, как пересохло в горле. Нэбмераи опустил рядом с девушкой её тканую сумку с покупками.

– Садись. Деревья отбрасывают вполне достаточно тени – твоя нам ни к чему, – она чуть улыбнулась, не сводя задумчивого взгляда с реки, и отвлеклась только чтобы разломить хлеб.

Таэху присел неподалёку, собранный, бесстрастный. Место было уединённым, а всё же при свете дня риск оказаться увиденными был велик. Анирет вздохнула и протянула ему половину лепёшки, сдобрив её мёдом, и воин благодарно склонил голову, хотя есть не спешил.

– Мне позволено сказать?

– Что? – не поняла царевна.

Его губы дрогнули в сдерживаемой усмешке.

– Ты, госпожа, приказала, чтобы я говорил с тобой, только когда обратишься.

И она вспомнила, что так и было с той ночи – даже в ходе занятий она всегда начинала разговор первой. Царевна не выдержала и рассмеялась.

– Ну, в таком случае даю своё дозволение.

Таэху посерьёзнел и тихо сказал:

– Благодарю тебя. За доверие сегодня… и не только сегодня.

В его глазах она прочла гораздо больше, чем эти слова, но и без того знала, что её решение пойти в святилище вместе было верным.

– Без доверия то, что предстоит нам, будет невыносимым, – ответила царевна.

– Пожалуй, – согласился он чуть слышно, отводя взгляд.

В молчании они ели ароматный хлеб с мёдом, запивая водой из фляг. Потом пришёл черёд фруктов. Хорошая трапеза всегда помогала заземлиться после любой жреческой работы, а увиденное сегодня определённо требовало заземления.

Анирет размышляла о том, как многое должен уметь и как много должен делать Владыка Обеих Земель, о том, сколько своей жизни он отдаёт Таур-Дуат. Она вспоминала отца, то, что узнала его по-настоящему как рэмеи Секенэфа, а не как Императора, только в последний год, и теперь даже скучала по общению с ним. А ведь к текущему моменту, после стольких лет, он был гораздо больше Ваэссиром, и гораздо меньше – Секенэфом. Как тяжело было дяде… а может, и матери.

Сколько ему оставалось впереди?.. Много говорили, что никому не под силу будет заменить его на троне. Но сейчас царевна думала о том, что никому не под силу заменить его в сердце тех, кто его знал и любил.

Давно её уже не удивляло, что срок жизни большинства Императоров был меньше, чем у других Эмхет и у простых рэмеи. А теперь узнала она и о другой цене, о других жертвах. Никому не даровали Боги Силу ради пустой славы, и горе тому, кто не понимал этого.

– Ты не будешь в этом одна, – вдруг проговорил Нэбмераи, точно прочитав её мысли. – Не забудешь, кто ты.

Она невольно вздрогнула, сфокусировала взгляд на его лице, знакомом каждой мельчайшей чёрточкой, немилосердно обрисованном сейчас ярким светом солнечной ладьи.

Его глаза были совсем как Великая Река – ласковая индиговая глубина, в которой играл свет. Манящая.

«Твоему удивительному сердцу это понадобится, когда однажды у тебя не найдётся подходящих слов, чтобы выразить всё…»

Анирет достала из потайного кармана заветный кусочек бирюзы, и камень привычно отозвался в ладони теплом, чуть завибрировал. Не говоря ни слова, она вложила талисман в руку Нэбмераи и спустилась ближе к воде, чтобы умыться.

Вот и всё. Шаг был сделан, и она не жалела – просто отпустила эту ладью по течению, на волю Золотой. Стоя спиной к Таэху, девушка улыбнулась, раскинула руки, почувствовав, как легко вдруг стало на сердце. Как будто краски мира стали чуточку ярче, и отступили тяготы – перед надеждой, связанной с любимым братом, перед безымянным чувством, притаившимся в груди, перед пониманием, что грядущее будет ей по силам.

Когда она обернулась, чтобы подняться, Нэбмераи уже стоял и ждал её, так и сжимая в руке кусочек бирюзы, а в другой держа её опустевшую сумку. Если он и хотел что-то сказать, то не мог. Но такой его взгляд Анирет уже видела прежде – на праздновании в Тамере.

А почти такой – совсем недавно, во сне.

* * *

«Как о многом я бы хотела поговорить с тобой, и не всё я могу доверить письмам. Мне не хватает тебя и твоей мудрости, не хватает наших бесед. Но я знаю, что твоё внимание не может быть отдано только мне. Эмхет издревле принадлежат всей Империи, и ты – даже больше многих из нас. Ты и так всегда находил время для нас троих… и для меня.

И всё же, когда я вернусь в Апет-Сут, я хотела бы украсть немного твоего времени и поговорить обо всём. О том, что пока скрыто от меня. О Павахе. О Хэфере. Мне были видения, смысл которых ты, возможно, сумеешь понять лучше, потому что тебе ведомо больше. Я видела незаконченную гробницу. И видела ту себя, которой должна стать.

Пишу тебе, чтобы до нашей встречи ты успел поразмыслить и взвесить, о чём действительно стоит мне рассказать. Прошу, будь милостив и развей сумрак моего неведения. Не могу не надеяться на это сейчас, когда мне это так нужно.

Я была в Мастерских. Но ты, должно быть, уже знаешь. Теперь я понимаю больше… в том числе и о об одном из своих видений.

А ещё, знаешь, я всё чаще вспоминаю твоё пожелание мне. Возможно, оно и правда сбудется…

Да хранят тебя Боги, дорогой мой дядюшка.

    С неизменной любовью,
    Анирет»

Царевна перечитала письмо и запечатала. Перед глазами отчётливо стояло лицо Хатепера, и от этого становилось теплее. Свои страхи она не стала доверять листу бумажного тростника, ведь от этого всё могло стать реальнее. Ренэф вернётся, и что бы ни произошло в Лебайе, родители и дядя сумеют разобраться. Уж кто-кто, а царица Ренэфа не бросит, поможет преодолеть всё. Ну а Император и Великий Управитель сумеют разрешить сложности с Данваэнноном.

Мысль о том, что Владыка, даже соблюдая мирный договор, готовился к войне, не покидала её. Анирет раз за разом вспоминала свои беседы с дядей о том, что делает народ единым, о внутренних распрях, о необходимости общего врага; она думала о сложном узоре враждебного замысла, в который оказались вовлечены и бедный Хэфер, и Ренэф, и в котором сама она не увязла только чудом – благодаря тому, что большинство её просто недооценивали. Пока тайна оставалась тайной, пока другие в ней видели лишь бледную тень её близких, она была в безопасности.

Но Анирет устала быть тенью. Чем больше она узнавала, в том числе и саму себя в новом качестве, тем теснее ей становилось в клетке чужих представлений о ней. Сколько лет ещё придётся провести, скрывая правду? Насколько постепенным будет её восхождение? Ведь править ей предстояло не из теней, пусть прежде она и не мечтала о власти. Не мечтала и теперь, но знала, что принесёт на благо Обеих Земель любую жертву, какая от неё потребуется.

«Сила, что до поры не осознаёт себя сама, подчас сияет ярче той, что гордится собой…»

Что ж, теперь она начинала осознавать. И это тоже стало причиной сделанного шага.

Тихий стук в дверь возвестил о приходе Нэбмераи. В вечерние часы было время их занятий, посвящённых военному делу. Таэху оказался действительно хорошим учителем, как и предсказывал дядюшка Хатепер. Его знания казались бездонными, и рассказывал о великих битвах, об искусствах стратегии и тактики, о премудростях военачальников древних и современных он по-настоящему захватывающе.

Сегодня, когда они остались наедине, Таэху держался без обычной своей спокойной уверенности. Анирет невольно улыбнулась, подмечая небольшие детали, выдававшие его волнение, – то, как чуть дрогнули его руки, когда он раскладывал карты перед ней, то, как он едва заметно запинался, выбирая тему для рассказа. Девушка знала точно: бирюзу он ей не вернёт.
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
11 из 13