Сердце волчьего леса

– Хати? Нет. Вим принадлежит Нарро.

Я с интересом разглядывала собаку Вожака. Я никогда не видела таких хати – белый как снег и очень пушистый, он казался большим облаком, залетевшим в библиотеку по ошибке. А глаза у Вима были ореховые. В сочетании с белой шерстью это смотрелось очень красиво.

– Никогда не видела таких… – прошептала я. – Пушистый… и белый…

– Ну, раньше Вим не был белым. Он просто старый уже, поседел. Когда-то был просто серым. А вот пушистость… конечно, это редкость для хати, но такие щенки иногда рождаются. Правда, обычно их топят.

Я поперхнулась.

– А Вима почему не…

– Повезло.

Голос у неё был напряжённым, да и сама она казалась натянутой, как струна. И всё время смотрела в окно.

– Лирин… что-то случилось?

Женщина вздохнула, и плечи её опустились.

– Ничего, Рональда. Ничего не случилось.

Я покачала головой:

– Неправда. Я никогда не видела вас такой… тревожной.

Я подошла к окну и встала рядом. Лирин на меня даже не посмотрела, ни на секунду не отводя взгляда от дорожки, ведущей в лес. На улице было пасмурно, солнце почти не выходило из-за туч, и в свете его тусклых лучей лицо женщины казалось каким-то особенно бледным. Словно оно принадлежало не живому, а давно мёртвому существу.

– Он ушёл туда один, – прошептала вдруг Лирин. – Опять. Не взял меня… Никогда он не берёт меня с собой, никогда… Как я ни умоляла, как ни просила… Я так боюсь… Боюсь, что однажды он не вернётся…

– Кто? – Сердце будто чья-то невидимая рука сжала, когда я поняла, о ком говорит Лирин.

– Мой… Нарро…

Я вздохнула. «Мой»… Я бы никогда не посмела назвать дартхари своим. Впрочем, я же не знаю, какие отношения у них с Лирин, почему она смотрит в окно так, будто потеряла самое главное в жизни.

– А куда он ушёл?

– В Западный лес.

Я потрясённо моргнула. В Западный лес… Но сейчас же осень! И туда могут нагрянуть аксалы! Никогда заранее не знаешь, когда они прибегут, в начале или в конце сезона. Правда, за последние тридцать лет их набеги стали намного меньше, но не исчезли совсем.

– Зачем? Лирин, зачем он пошёл туда?!

Она улыбнулась.

– Рональда, неужели ты думаешь, что численность нападающих на нас аксалов с каждым годом сокращается сама по себе? Это благодаря Нарро. Он уходит в Западный лес перед набегом всегда почти на сутки. Я не знаю, что он там делает, но их действительно становится всё меньше и меньше год от года.

Лирин устало наклонила голову и прикоснулась лбом к оконному стеклу.

– Почему он до сих пор не женился? – выпалила я вдруг вопрос, который давно мучил меня.

– Что?.. – Лирин очень удивилась, даже повернулась ко мне лицом. – Рональда… Я не думаю, что мне стоит обсуждать это с тобой.

– Почему?

– Я не могу говорить о личной жизни Нарро. Считай, он не женится, потому что пока не нашёл себе подходящую пару.

– Подходящую?.. В каком смысле?

– Во всех смыслах. И больше ни слова на эту тему, прошу тебя. Когда-нибудь ты всё поймёшь сама… я надеюсь.

Возвращаясь в дом родителей, я думала о том, что сказала мне Лирин. Конечно, я волновалась из-за дартхари и Западного леса, но… если он делает так уже давно, почему что-то должно случиться с ним именно сейчас? С какой стати? Другое дело – поведение Лирин. Я видела в ней много нерастраченной любви, будто она хотела подарить её Вожаку, а он… не принимал. Так ли это?

И насчёт «подходящей пары»… Во всех трёх кланах было очень много сильных женщин-оборотней, и некоторые даже рожали от дартхари.

Наверное, людям это кажется странным, но так уж заведено у нас, оборотней. Добрачная близость в волчьем обличье никем не порицается, наоборот, считается «полезной». Особенно, если один из партнёров намного сильнее второго. Соответственно желающих… хм… провести ночь с дартхари действительно очень много. И от подобных связей порой появляются дети.

Это интересный парадокс. Дети у оборотней рождаются только после физической близости в волчьем обличье, соответственно, у человека и оборотня не может быть потомства. И подобная связь, как я уже говорила, не порицается, а вот спать в человеческом облике можно только с законным мужем или женой. Правда, в эти моменты детей зачать невозможно.

Мне это всегда казалось странным. Но традиции есть традиции. В обличье волка ты можешь быть с кем угодно, а вот в человеческом – только после свадьбы.

Иногда самки (самцы гораздо реже) и после замужества хотели проводить ночи с кем-то ещё, кроме законного мужа. Такое желание обычно испытывали слабые самки (мы называем их анта) к самцам-ара. Особой популярностью, конечно, пользуется дартхари. Но прежде чем прийти к нему с подобной «просьбой», женщина должна попросить разрешения у собственного мужа.

Я знала, что Вожак соглашается на связь только с такими самками. Молодым и незамужним он всегда отказывает. Думаю, дартхари понимает, насколько в таких случаях велика вероятность того, что молодая девушка влюбится в него. Да и зачем ему далеко ходить, достаточно хотя бы на меня посмотреть…

Калихари, конечно, поступил странно, когда попросил Вожака сделать меня волчицей, ведь я не умею обращаться. Наверное, именно это и сказал дартхари отцу. Закон – он один для всех. Даже для Вожака.

На меня вообще ни один оборотень не посмотрит как на желанную женщину, потому что любой самец чувствует самку и обращает внимание только на равных по силе или более сильных. А такие, как я… У людей считается преступлением заглядываться на детей, и я для оборотней – всё равно что ребёнок. Я не пахну самкой, соответственно, не могу вызвать ни в ком физическое влечение. Ни один оборотень не согласится взять меня в жёны.

Дома на двери своей комнаты я обнаружила в тот день записку от Джерарда. Это было удивительно, ведь последние несколько лет мы с ним почти не общались.

«Рональда!

Пожалуйста, приходи на Поляну, мне нужно с тобой поговорить.

Джерард».

Почему я ничего не заподозрила? Почему сразу побежала на место встречи, только быстро поменяв накидку, защищающую от дождя? Почему не взяла с собой Элфи?..

Наверное, тогда я ещё доверяла Джерарду. И даже обрадовалась.

Я помню, как мчалась к Поляне, не обращая внимания на дождь, и сердце бешено колотилось. Я думала, брат хочет помириться. Думала… ох, чего я только не думала.

Тот вечер окончательно убил мою веру в оборотней. В брата и всю семью. И в жизнь.

Когда я вышла на Поляну, начинался вечер. День и так был тёмный, солнце почти не выглядывало из-за туч, а теперь становилось всё темнее с каждой секундой. Джерард уже был здесь, стоял посреди Поляны лицом ко мне. Один. И когда я подошла ближе, брат улыбнулся.

– Привет, Ронни.