Хрупкие дети Земли

– Вы спрашиваете разрешения,  Роберт Мор?.. – медленно, как будто он говорил с иностранцем на марсианском языке, уточнил андроид, все больше повышая интонацию к концу фразы. Так, что, она, пожалуй, взлетела бы в небо нотой «си», если бы могла.

– Да, как и у каждого человека, которого планирую осмотреть, – легко, без тени иронии, ответил Мор.

– Че-ло-ве-ка…

Губы андроида завороженно произнесли это слово, и растянулись в улыбку. А глаза его, сменив цвет на темно-серый, горели удивлением и каким-то невероятным, потрясающе ярким, светом.

Уильям медленно повернулся лицом к Аве, и спиной – к Роберту. Очень аккуратно расстегнув мелкие пуговицы клетчатой рубашки, он повел плечами назад, и сбросил ее на пол.  Луч солнца, преломившись через оконное стекло, пробежал по стене, и, столкнувшись со светлой кожей Уильяма, позолотил ее своим сиянием. Не отводя взгляд от Авы, андроид медленно произнес:

– Будьте так добры…

Он видел, как девушка, закусив нижнюю губу, попыталась украдкой посмотреть на него. И от этого румянец на ее щеках и блеск черных глаз стали еще ярче. Резко опустив голову вниз, Ава схватила стаканчик с йогуртом, – первое, что попалось ей под руку на столе, накрытом к завтраку. Уильям неотрывно наблюдал за каждым движением девушки: за поворотом кисти, сцеплением тонких пальцев на ручке серебряной чайной ложечки, красиво блестящей в ее руке, и за тем, как бросив ложечку, она неловко потянула за край плотной фольги, но так и не смогла с силой оттянуть ее в сторону, – правая рука Авы была зафиксирована в бандаже, а левой не хватало точки опоры.

Ложечка, отброшенная в сторону, снова заблестела, зазвенела и осталась раскачиваться на столе из стороны в сторону, – как маленькая серебряная лодочка, хрупкая и блестящая. И пусть Ава больше не смотрела на Уильяма, и намеренно не поднимала взгляда от стола, Уильям знал, что она знает: он наблюдает за ней.

Плавная ухмылка, тронутая капелькой иронии и огня, достаточной для того, чтобы отразить его собственную радость от понимания сути происходящего, но не достаточной для того, чтобы всерьез обидеть или разозлить человека, тронула его губы. Уильяму нравился густой румянец на щеках и высоких скулах девушки, ему нравилось ее волнение. Точнее, то невидимое и тягучее, – прямо, как только что заглянувший к ним на завтрак солнечный луч, – ощущение, которое вспыхивало искрами, стоило Уильяму поймать взгляд Авы. Андроиду раньше не приходилось видеть людей с азиатскими чертами лица, но лицо этой девушки он находил… очень любопытным. Раскосые, миндалевые глаза, высокие скулы, мерцающая на солнце смуглая кожа, и чуть плоский, аккуратный и смешной нос…

Забавно, как легко ее смутить!.. Наблюдение за Авой ничуть не мешало Уильяму четко отслеживать движения Роберта Мора. Наоборот, он прекрасно чувствовал их: вот пальцы инженера, осторожно и четко нажав на скрытые под кожей андроида кнопки, запустили проверку операционной системы. Уильям знал, – на сообщение Роберту данных о его  состоянии уйдет две минуты и пятнадцать секунд.

Вот звуковой датчик, подав негромкий, мелодичный сигнал, известил человека о завершении проверки. Лицо Мора осветилось сначала ярко-голубым, а затем зеленым светом.

– Ну вот, все…

Ава выбежала из столовой, не сказав ни слова.

– Готово…. – удивленно пробормотал Мор, посмотрев вслед девушке, и уже громче добавил:

– Ты в полном порядке, Уильям. Я сейчас.

Роберт вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Андроид хорошо слышал, как спустя несколько мгновений после того, как его шаги стихли, Мор сказал Аве:

– С ним все хорошо, ты зря беспокоишься.

Голоса девушки робот не различил, но предположил, что она молча кивнула в ответ, – он уже успел заметить, что люди часто так делают, и далеко не все свое поведение они выражают вербально.

Уильям поднял рубашку, не спеша просунул руки в застегнутые манжеты, и одним ловким движением накинул ее на спину. Он знал, что некоторые человеческие мужчины застегивают рубашки до самой верхней пуговицы, но ему это не нравилось, и потому три верхних он оставил расстегнутыми. Довольная ухмылка снова показалась на его губах, стоило ему вспомнить, как смутилась Ава Полгар.

И если быть честным, то сегодня утром, когда он пришел в себя, и понял, что установка его нового программного обеспечения успешно завершена, и он больше не испытывает боли от заново стертой памяти, перспектива жить в человеческом мире не слишком прельщала Уильяма, но теперь… Шаги, зазвучавшие на лестнице, прервали ход мыслей андроида, и на его лицо вернулась вежливая улыбка.

Роберт спустился вниз, поцеловал Аву и энергичным шагом подошел к Уильяму, потрясая его руку в еще одном рукопожатии:

– Ну что, приятель, до встречи! Рад, что с тобой все в порядке. Обращайся, если нужно.

Мор улыбнулся, и, исчезая за входной дверью, сказал Аве «до встречи!».

Когда щелчок дверного замка прозвенел до конца, и мелодично стих в наступившей тишине гостиной, девушка сказала:

– Уильям, мы едем в магазин. Нужно купить тебе одежду.

***

…«Магазин» оказался целой улицей магазинов. «Бутиков», как выражались люди. Парковка для автомобилей здесь была не предусмотрена, и потому, оставив все тот же тесный, – для ног Уильяма, – кабриолет на дальней стоянке, Ава и андроид направились пешком к блестящим позолотой витринам.

Девушка, погруженная в свои мысли, шла очень медленно. Ее длинные черные волосы, разделенные зигзагообразным пробором, были скручены в две забавные высокие шишки, которые, из-за длины волос, напоминали Уильяму небольшие башенки. Такая прическа, в сочетании с маленьким ростом Авы и искусственно потертым джинсовым комбинезоном укороченной длины, прибавляла ее фигуре еще больше непосредственности. Она выглядела намного моложе своих, – на самом деле, не таких больших, – двадцати пяти лет.

А белые кроссовки на массивной платформе и нахмуренный курносый нос, – в обрамлении затемненных очков от Ray Ban, – казалось, окончательно завершали ее образ капризной, избалованной школьницы, которая прогуливает уроки в элитной школе в угоду ясной погоде.

Солнце, превращая людей в бесконечных великанов, вытягивало их по асфальту в гигантские, длинные тени. Но какой бы большой не была тень Авы Полгар, падающая на квадратные метры фешенебельного торгового квартала, ее с легкостью перекрывала другая, – такая громадная, словно солнце возвело ее в степень бесконечности.

На парне, который шел рядом с забавной девушкой, и который постоянно вынужден был останавливаться, чтобы не уйти от нее слишком далеко на своих длинных ногах, была самая обычная, даже заурядная одежда: светло-серые брюки, – настолько тонкие, что они вполне могли быть сшиты из покрашенной дешевым маркером бумаги; не по размеру большая, клетчатая рубашка, – то ли чужая, то ли такая, какую надевают тогда, когда планируют ходить по бутикам в самую последнюю, – и то после рыбалки, – очередь. Ноги – в чем-то на плоской подошве: что-то среднее между изношенными балетным танцором чешками, и носками, к которым слепой обувщик ради шутки пришил подобие подошвы.

Парень был очень высоким, очень стройным и очень красивым. Таким, на которого сразу, – стоило ему где-то появиться, – обращают внимание все без исключения девчонки. С той лишь разницей, что таких парней девушки, считающие себя главными красотками,  оглядывают с ног до головы, а потом надменно объявляют, что он вполне им подойдет. Например, для школьного бала или пополнения остальной коллекции поклонников.

А вот девчонки, считающие себя некрасивыми, смотрят на таких тайно, с завороженным испугом. Впрочем, самым примечательным в этом блондине было не его красивое лицо или высокий рост, а… он сам.

Его стройная, немного сухая и худощавая фигура, плавная походка, грация и задумчивый, блестящий, увлеченный своим собственным миром, взгляд, – все это, в сочетании с уверенностью в себе (иногда, правда, она граничила с заносчивостью, но Уильяма это совершенно не волновало), и с какой-то таинственной, – одновременно и страстной, и робкой – влюбленностью в жизнь, было для него так естественно, что не стань этих черт, его яркая красота была бы неполной и усеченной, как разрезанная половинка красного, сочного, яблока.

От Уильяма исходило почти физически ощутимое обаяние и такое потрясение всем происходящим вокруг него, что он невольно притягивал к себе множество взглядов. И казалось совсем неважным, что именно на нем надето, – он нес одежду на себе почти царственно. Это она была для него, и потому даже группа заядлых модниц, – когда он просто прошел мимо, – прекратила щебетать, и начала с интересом рассматривать любопытного незнакомца.

Те несколько минут, которые забавная пара вышагивала по торговому кварталу, привлекли к ним немалое внимание прохожих и зевак. Кто-то даже тыкал в них пальцами и смеялся, сбиваясь в недалекие стайки.

Ава продолжала смотреть на мир сквозь темно-коричневые стекла очков, не обращая никакого внимания на шум вокруг. А ее спутнику, напротив, все происходящее казалось таким удивительным и бесконечно любопытным, что он то и дело оглядывался по сторонам, то закрывая глаза от слишком яркого солнца, то  широко улыбаясь людям, почему-то показывающим на него пальцами.

Одним словом, он был похож на опьяненного солнцем путника. Не закрывая ладонью лицо, высокий блондин тянулся всем своим существом к пронизывающим его тело, лучам. На лице андроида сияла безмятежная и легкая, очень счастливая улыбка.

Вот солнечный луч коснулся его светлых волос, спустился ниже, к глазам…«надо попробовать его как-нибудь поймать» – медленно подумал Уильям: такое теплое, невероятное чудо…

Чья-то рука, сжав на его груди рубашку, втянула робота в прохладный полумрак.

Остановка.

Андроид открыл глаза не сразу: еще какое-то время он, стоя с закрытыми веками и поднятой к небу головой, ждал солнечных лучей. Но этого не происходило, и он вынужден был освоиться в новой обстановке. Перед глазами, стоило их вновь открыть, поплыли яркие, зеленые круги. Уильям поморгал, но они не исчезли.

____________________________________________________________________________

«Реакция органов зрения на чрезмерный источник света. В данном случае, – солнечного. Не беспокойтесь, сохраняйте спокойствие. Через несколько секунд это пройдет…».

_____________________________________________________________________________

Дальнейшее системное сообщение содержало информацию о разноцветных ореолах и феномене дифракции, но Уильям больше не вникал в его содержание, – его глаза уже привыкли к затемненному шумному пространству, со всех сторон освещенному искусственным  электрическим светом.

– С тобой все в порядке?

Андроид улыбнулся, глядя на маленькую Аву Полгар.

– В твоем голосе явно различается волнение. Почему ты волнуешься?

– А почему ты вот уже несколько минут стоишь с закрытыми глазами?