Первый король Острова

– Ты что, стоял все это время здесь, за кустами?! – проклиная себя за невнимательность, ужаснулись дочь вождя. – Придется, я не могу ехать в таком виде. Тем более, это твоя вина!

– Это в чём же я виноват? Я тебе вчера сказал, что должен привезти тебя живой и здоровой. Поэтому, предупреди ты меня, что хочешь искупаться, ничего бы не произошло.

Импила только фыркнула на его замечание, оттолкнула с дороги и почти бегом кинулась в лагерь.

Все воины уже проснулись, но продолжать путь они не спешили. Видимо, вожак всё-таки пошёл навстречу дочери вождя.

Импила не осталась у общего костра. Она велела одному из воинов разжечь огонь за ветвистыми кустами биирана. Но мужчина медлил. Только дождавшись согласия командира, воин выполнил требование. Дочь вождя набросила на ветки мокрую сорочку и села на поваленное дерево. Она смотрела в огонь. Но вместо костра видела пламя, пожирающее Южный берег. Импила вспоминала ту ярость, что явили им боги десять лет назад.

Больше полугода земли Полуострова дрожали. С Горы сыпались камни и сходила земля. Из гор на Материке, в которые упирался перешеек, повалил дым. Его чёрные клубы, разрезаемые всполохами молний, неделями тянулись в небо и застилали солнце. Никто из импилайцев не знал, что же случилось там, на Материке. Но в один из дней земля вздыбилась, а из черных туч начался дождь. Дождь из горящих камней. Казалось, все боги объединились, чтобы истребить людей. Леса Южной долины вспыхнули, как ритуальные костры Просииня. Но нет. Это встречали не новый год. Это была встреча новой жизни в новом мире. К которой людям пришлось приспосабливаться.

Импилайцы благодарили Импи, что руками даарийцев выгнала их из долины. Выжить там, казалось, не мог никто. За дождём из камня пришёл раскаленный воздух, а потом и сам океан восстал едва ли не до неба и обрушился на полыхающие леса.

Но всё же в долине осталась жизнь. Каким-то чудом люди пережили это буйство стихий. Боги пощадили их с единственной целью – чтобы было кому рассказать о случившемся. И выжившие рассказывали. Никогда прежде дочь вождя не видела в глазах людей столько ужаса!

– О чем задумалась, рыбка? – только сейчас Импила заметила, что вожак отряда стоит рядом.

– Ни о чём, – вздохнула она.

– И всё же? Не хочешь оставлять родные земли?

– Где ты был, когда пришёл огненный дождь?

– Я? – воин растерялся. Потом поморщился, будто от боли.

– Да, вы тогда уже оттеснили наше племя за Лысую скалу. Заняли всю долину. Думаю, твоё племя пострадало больше всех от огненного дождя.

– Ты права, нам досталось. Тех, кого не сожгло пламя, смыла вода. Я был здесь, – он оглянулся по сторонам, будто пытаясь вспомнить, узнать это место, потом сел рядом с Импилой. – Ну, или примерно здесь. Вдали от моря. Но пришедшие с берега, особенно с наших, восточных земель долины рассказывали то, чему невозможно поверить.

– Глупо, не правда ли? Наши племена сцепились из-за земли, которая теперь по большей части бесплодна, – грустно улыбнулась дочь вождя. – За что мы воюем? Чем вас вдохновляет Катагант перед очередным набегом?

Воин молчал. Сначала он с интересом рассматривал лицо Импилы, ища хотя бы намёк на насмешку, потом уставился на костёр.

– Полагаю тем же, чем Айканаро вдохновляет своих воинов: добычей, славой. Почему ты убеждена, что мы от вас отличаемся? – наконец спросил мужчина.

– А разве нет? Вы уничтожили гориисцев, потом взялись за нас…

– А вы? – он перебил Импилу с нескрываемой досадой. – Разве вы не захватили земли ваяртошцев, подчинив это племя себе? То же мне, миролюбивое племя детей Воды. Сожри вас Пламя!

Он резким движением поднялся и, едва ли не перепрыгнув бревно, на котором сидел, поспешил к общему костру.

Спустя пару часов даариец снова подошёл к Импиле.

– На реке, выше по течению можно перевести коней и самим перейти, но идти нужно сейчас. Ночью это будет опасно.

– Я не могу, моя одежда… – попыталась возразить вожаку дочь вождя. Но, похоже, тон она выбрала слишком мягкий, так как он перебил её:

– Кажется, ты не поняла. Я не спрашиваю тебя, не прошу дозволения. Я говорю тебе, что сейчас мы отправляемся дальше!

Дочь вождя быстро поняла свою ошибку:

– Кажется, не понял ты! Я будущая жена вашего будущего вождя, и я сказала, что мы никуда сейчас не пойдем! Не напомнить ли тебе из-за кого?

– Не слишком ли насыщенное будущее меня ждёт? Новый вождь, его возможная жена, – зло сверкнул глазами даариец. От его взгляда всё внутри Импилы сжалось, но она изо всех сил пыталась сохранить решимость.

– Если ты, рыбка, не готова идти, я могу тебя понести, – тихим, но твердым голосом продолжил командир. – Но знаешь, под этим предлогом, ни один из нас не откажется тебя полапать!

Несколько воинов встретили последнюю фразу, сказанную громче, довольной усмешкой. Но уже через секунду скалиться перестали. От Импилы ускользнул взгляд, которым их наградил предводитель. В этот момент она собирала остатки мужества в кулак, чтобы подойти вплотную к даарийцу и очень тихо прошипеть ему в лицо:

– Я отрежу тебе те самые мешочки и скормлю их псам, если посмеешь меня тронуть!

Он изменился в лице. Неуловимая волна восхищения скользнула по его глазам и губам. И все же он велел ей собираться.

Слова словами, а испытывать судьбу Импиле совсем не хотелось. Даже богам не известно сколько терпения может быть у этого убийцы. А в бессмысленном споре это выяснять точно не стоило. Да и в таком темпе она уже к вечеру приедет в Даар и сможет потребовать наказания для этого нахального воина.

Место, которое они выбрали для переправы, оказалось старым мостом. Раньше торговцы переправлялись по нему через Громатуху. Сейчас он превратился в уставшие доски, погрызанные ветром, водой и плесенью. Исчезающая тень прежнего великолепия. Прежней жизни.

Мост жалобно скрипел под ногами, но всё же пропустил путников. Отряд снова повернул на юг и двинулся вдоль берега. Такой маршрут смутил Импилу. Если верить торговцам, Даар находился на востоке от этого моста. Но обсуждать это с даарийцами она не стала. Ей самой было сложно решить, что лучше: скорее избавиться от общества этих убийц или никогда не встречаться с будущим мужем.

Командир отряда не спешил нарушать молчания. Пропустив вперёд двух воинов и дочь вождя, он наблюдал за импилайкой. Причёска, казавшаяся замысловатой прошлым утром, уже почти рассыпалась. Отдельные пряди волнами струились по спине и плечам. С наступлением сумерек Импила снова начала зябко кутаться в свой плащ. Хотя она и родилась в Южной долине, дочь вождя явно забыла какими холодными бывают ветра в первую луну Анедииньа. Воин с улыбкой вспоминал её напускной гнев. Было забавно наблюдать, как импилайка пытается казаться смелее, свирепее. И неожиданно было узнать, что эта ярость в ней всё-таки есть.

Даариец знал её брата. Видел его в бою и не раз. Но в глазах Донго всегда поблескивало только отчаяние. Импила же была решительнее, храбрее. О чем даже не подозревала сама. Он это видел. И восхищался этим.

Глава 3.

На ночлег отряд остановился на небольшой опушке. Трое даарийцев ушли в лес, чтобы убедиться в безопасности стоянки. К закату они вернулись, о чем-то встревоженно сообщили командиру.

– Хочешь посмотреть, как устроились люди с Материка? – спросил командир отряда, приблизившись к навесу дочери вождя.

– Они где-то здесь? – Импила встревоженно оглянулась. – Разве это не опасно?

– Нет. Ну, идём?

Дочь вождя решительно поднялась. Вместе они направились в лес. Ветки навязчиво цепляли плащи, били по рукам, будто убеждая вернуться. Наконец деревья расступились, вдалеке показался небольшой частокол. Стараясь не шуметь, даариец и дочь вождя подобрались к забору. Вырвав пару жердей, воин уступил место Импиле.

В этой деревеньке было не больше десятка наскоро собранных избёнок. Они стояли вдоль частокола, полукругом. По утвари, разложенной вокруг домов, можно было угадать занятия их обитателей: тут жил кузнец, там плотник, еще дальше ткач. Надо же, как быстро они тут обустроились.

В центре деревни был вбит столб. В темноте с трудом можно было разглядеть мужскую фигуру, привязанную к нему. Внимание Импилы захватило тусклое свечение, исходящее от шеи жертвы под левой скулой. Будто там мерцала звезда.

Из дальней избёнки донёсся шум, крики, и трое мужчин выволокли на улицу ребёнка. Мальчика, худого и сжавшегося от страха. Он тянул руки и что-то кричал тому, кто остался в доме. Но ребёнка продолжали тащить к столбу. На шее мальчишки также что-то светилось.

На улице собиралась толпа с факелами. Дергающийся на ветру свет выхватил женский силуэт в дверях дома мальчика. Женщина сделала шаг в сторону людей, но мужчина у столба что-то закричал ей.

Импила в растерянности повернулась к воину:

– Они что, собираются сжечь этих людей живьем?!

– Да, по дороге за тобой видел это в другой деревне.