Хрупкая жизнь

Хрупкая жизнь
Анна Урусова

Российскому космонавту Мстиславу Иридиеву досталась почётная и опасная миссия: отправиться к Титану и выяснить, являются ли странные события, происходящие там, признаками существования жизни. Что обнаружит космонавт на далёком спутнике Сатурна?P.S. Основное изображение обложки создано в тандеме с Midjorney (текст автора – картинка нейросети).

Анна Урусова

Хрупкая жизнь

2045

– Мстислав, иди сюда. Мне надо, чтобы ты на это посмотрел. – Я неохотно встал с кресла. После утренней тренировки болело все тело, но обижать Дину не хотелось. Надежные товарищи на дороге не валяются.

– Что у тебя там? – Судя по графикам на экране, Дина следила за колебаниями температуры и плотности в отдельно взятой точке на какой-то планете. Я придвинул табуретку и тяжело опустился на неё, чувствуя, как заныли все мышцы разом.

– Титан. – Она щёлкнула мышкой, убирая с экрана графики. – Погоди, я сейчас открою карту, так будет нагляднее.

Пока грузилась карта, Динка нервно постукивала пальцами по столу. Я удивился: за подругой такого не водилось – чрезвычайно уравновешенная личность. Присмотрелся: лицо усталое, осунувшееся, под глазами синяки. Даже веснушки и рыжие волосы потускнели.

– Вот, смотри. Потом скажешь, что ты об этом думаешь.

Я внимательно вгляделся в кусок спектральной карты. Cначала изображение выглядело как небольшое озеро, окружённое холмами: неровная береговая линия, вдающиеся далеко в сушу язычки жидкости. Ничего не происходило и, если бы не Дина, ткнувшая пальцем в экран, я бы всё пропустил.

Один из особенно вытянутых язычков медленно отделялся от озера. Вот полоска, бывшая толщиной с мой указательный палец, истончилась вдвое. Вот она уже толщиной не более волоса. Вот холмы смыкаются вокруг двух озер: большого и едва заметного, узкого и тонкого.

– Интересно. А что ты об этом думаешь? – Я сомневался, что ветер, создавший что-то вроде песчаной насыпи между озером и его заливом, заслуживает такого пристального внимания, но промолчал. Дина – учёный, я – простой космонавт. Вдруг она видит что-то, недоступное мне.

– Ладно, расскажу. – Дина протерла лицо руками и зевнула. – Как я устала. В общем, это жидкость отделилась от материнского водоёма незнакомым мне способом. Тамошний ветер ещё ни разу такого не делал. И, судя по цикличным изменениям спектрального анализа, два раза в сутки она начинает выделять больше метана. Вот так вот, Славик.

Я изо всех сил попытался сделать заинтересованное лицо, но, кажется, у меня не получилось. Дина нахмурилась, затем тяжело вздохнула.

– Космонавт Иридиев, пошевели извилинами. Эта лужица ведёт себя как простейшее живое существо. Мне даже кажется, что имело место что-то вроде бесполого размножения.

Я всмотрелся в кандидаты на роль первого представителя инопланетной жизни.

– Дина, тебе не кажется, что всё это больше похоже на самые обычные помехи?

– Нет, я проверила. – Дина сердито стукнула ручкой по экрану. – Ошибки быть не может.

– Тогда, возможно, дело в чём-то другом? Ну, правда, эта версия больше подходит для писателя, чем для планетолога. Полет воображения, и всё такое… – Я аккуратно отодвинулся от Дины, когда её глаза сузились от ярости.

– Между прочим, планетологу и астрофизику фантазия нужна сильнее, чем писателю! Обычно людям легче представить десяток драконов на кассе в фастфуде, чем детально вообразить всё, что происходит на Солнце!

Это была самая крупная наша ссора: мы не разговаривали до самого утра. Возможно, не разговаривали бы и дольше, но жизнь внесла свои коррективы.

– Не знаю, кто там и что не поделил, но нам, походу, кирдык. – Согласитесь, услышать такое утром в столовой, да еще и от командира, – явление не менее странное, чем ползающие метановые озера. Судя по донёсшемуся кашлю, кто-то даже подавился завтраком.

– В общем, ночью что-то не поделили Китай с Америкой. Слово за слово – Пекин и Вашингтон направляют ракеты друг на друга. Утром к ним присоединились Москва и Тель-Авив. Сейчас все целятся во всех и, если к вечеру не произойдет что-то, что даст им возможность сделать хорошую мину при плохой игре, то шарику кирдык. У вас чрезвычайное положение: все сидят по личным комнатам и ждут дальнейших распоряжений.

Командир вышел, но никто так и не рискнул заговорить. Интересно, если ракеты всё-таки полетят, шарик разорвет или нет? Я поднес к губам стакан с чаем. Помириться бы с Динкой на всякий случай. Оно, конечно, мёртвым неважно, но вдруг?

Выбравшись из-за стола, я постарался как можно незаметнее покинуть столовую. Это было нетрудно: ребята и девчата уже отошли от шока и вовсю переговаривались. Мне показалось, что я даже слышал всхлипы. Что же, кто бы ты ни был или ни была, я тебя понимаю.

Дина обнаружилась в своём кабинете. Судя по надкушенному яблоку, полусъеденному бутерброду с сыром и чашке с коричневым налётом на дне, она никуда и не уходила.

– Слышала новость? – Я стоял в дверях и ждал, как подруга отреагирует на мой визит.

– Да. Надеюсь, титанцы будут умнее нас. Заходи, садись. – Дина стояла у окна, обхватив себя руками. Мне кажется, или учёный, которого никто и никогда не учил вести себя в чрезвычайной ситуации, держится лучше некоторых подготовленных космонавтов?

– Я вчера был… – Я замялся, соображая, что сказать, но Дина пожала плечами.

– На костер не потащил, и на том спасибо. Как думаешь, у нас есть шанс?

– Не знаю. Картошкин сказал, – Дина даже не улыбнулась, услышав прозвище полковника Сельдева, – что, если не произойдет чего-то такого, что позволит всем сохранить хорошую мину… – И тут я понял. – Для этого замечательно подойдут титанцы!

Совместное видеозаявление четырёх молодых ученых о том, что на Титане обнаружена жизнь и человечеству необходимо как можно скорее добраться до спутника Сатурна, чтобы увидеть всё своими глазами, – штука серьезная. Тем более, что мы задействовали все возможные соцсети и интернет-ресурсы. Дина, Кэтрин – молоденькая мулатка из штатов, Киую – симпатичная блондинка из Китая и Адам – худощавый брюнет из Израиля, коротко и максимально понятно рассказали о том, как были получены необходимые данные, и что из этого следует. Каждый из них, и я тоже, продублировал заявление в письменном виде на всех своих страницах. Мы сделали всё, что могли. И уже вечером узнали, что победили.

– Ну что, Леннон, тебе и лететь теперь. – Полковник Сельдев вызвал меня примерно через пять часов после того, как последний пост был опубликован. Шагая по коридорам Космического Центра, я ожидал, что меня в лучшем случае вернут на гражданку. Но, судя по всему, полковник придумал наказание поинтереснее.

– Куда лечу?

– К Титану. Твоя подруга так вдохновенно вещала о необходимости пилотируемого полета туда, что все четыре правительства очень заинтересовались этой идеей. Только, видишь ли, в чём проблема, туда всё ещё нужно лететь семь лет. И невесомость всё ещё плохо влияет на людей. Добровольцев не будет, кроме тебя. – Сельдев сочувственно улыбнулся.

– Почему я? Ведь, если мы предотвратили… – я не успел договорить, когда улыбка полковника из сочувственной стала сардонической.

– Вы, юные идиоты, ничего не предотвратили. Вы выдали потенциальным врагам важную информацию. И никто из командования не вспомнит о том, насколько своевременно это произошло. Но лететь тебе придется не только из-за этого. Ты – первый из космонавтов, поддержавший безумные идеи четырёх астрофизиков и планетологов. Кому ещё лететь, как не тебе?

– Так точно, полковник. Какие будут распоряжения? – Да уж. О чём, о чём, а о славе Гагарина я никогда не мечтал. Но куда деваться?

– Пока никаких. Тренируешься в обычном режиме и думаешь, что сказать писакам. На неделе выйдет совместное заявление всех участвующих государств. Объявят о миссии и о том, кто полетит. Разумеется, всех желающих взять интервью к тебе не допустят, но хоть кого-то пропустить придётся. И Королёвой передай, пусть готовится. Свободен.

2048

Миссию подготовили за три года. На старых разработках, да. TALISE, опыт строительства лунной базы, марсианские миссии – всё пошло в дело. Но, как по мне, могли бы и быстрее. Сложно смотреть на расстроенных близких, которым даже не объяснить, почему я должен лететь. Только дед с бабкой – оба когда-то носили погоны – молчат и вроде как гордятся. Динка тоже держится, открыто меня не хоронит.

Хорошо хоть, у меня не было времени копаться в себе. Особые программы тренировок (их же я буду повторять и в полёте), полное секвенирование генома, разработка диеты, создание генетически-ориентированных лекарств, выдача медицинских рекомендаций… Кто-то на полном серьёзе предлагал обучить меня основам медицины. Но, к счастью, здравый смысл победил. На корабль засунут несколько суперсовременных медицинских штук, позволяющих сделать какую-никакую анестезию и основные операции. Естественно, под наблюдением и управлением земных медиков.

Честно говоря, меня иногда пробирает дрожь, когда я думаю, как много обо мне знает интернациональная команда медицинских светил. Нынешняя и будущая толщина подкожного жирового слоя, предполагаемый износ ткани сердца, карта обоих полушарий мозга и графики его электрической активности. Особенности строения дентина – и это выяснили. Мать говорит, что не нужно обращать на это всё внимание, мол, это всё равно лишь меньшая часть меня. А я не понимаю: если моё тело, мои мысли, мой мозг и моё сердце, это не я – то кто же тогда я? Почти перед полётом установили микрочипы, отслеживающие состояние костной массы и заставляющие моё тело поддерживать кости в нормальном состоянии.

Провожали меня как какого-то древнего вождя. Только что жён в ракету не замуровали. Представители правительств произнесли прочувствованную речь (по идее, речей было четыре, но звучали все, как одна) и торжественно меня обняли; похлопали по плечу международную команду ученых. В общем, когда закончилась вся эта говорильня, я чуть ли не бегом отправился переодеваться и обеззараживаться. Мы же хотим посмотреть на независимую жизнь на Титане, а не занести туда новую. Хотя я предлагал грохнуть где-нибудь там контейнер с тихоходками. Сказали, что я варвар.

Моё место назначения – Море Лигеи. Это довольно далеко от той лужицы, которую рассматривала Дина, но теперь, когда подруга показала всем, что искать, разных аномалий нашли целую кучу. Планируется, что я прититанюсь там, где их больше всего. Но это еще вилами по воде писано. Точное место моей дислокации определят непосредственно перед посадкой. Не хватало ещё нечаянно угробить ту самую протофауну, ради которой всё это и затевается.

Мой корабль сравнительно невелик: жилой отсек, забитый медицинской аппаратурой; спортивный отсек с основными тренажерами и санузлом; склад, полный еды для тела и для мозга. Для мозга предназначены внешние хранилища, забитые книгами, фильмами, играми и музыкой.

Вся научная аппаратура улетела к Сатурну за год до меня на корабле, который, достигнув Титана, станет орбитальной станцией. Зонд, улучшенная копия ТАЛИСЕ, был запущен одновременно с будущей станцией. Он будет моей базой и средством передвижения. А пока я ещё буду в полёте, зонд соберет информацию и передаст её на Землю.

Над названиями аппаратов спорили также долго и упорно, как и над моим рационом. В итоге победило предложение Динки. Зонд стал Проводником. Станция – Учёным. А мой кораблик – Наблюдателем. Судя по довольной улыбке Дины, эти слова значат для неё что-то большее, чем для меня. Жаль, она отказалась объяснить, в чём дело. Так что на блестящих боках каждого аппарата красуются надписи на четырёх языках: на русском, на английском, на иврите и на китайском.

2055