Семь снов. Семь слов. Рассказы

Но и хозяйка пансионата сочла, что Антонии померещилось. Она наклонилась поближе к девушке и прошептала:

–Здесь есть нехорошее место, на горе. Очень-очень давно там стоял древний храм, но однажды отец одной знатной молоденькой барышни убил там её возлюбленного. Тот юноша при жизни баловался колдовством, что ли… Потом кто-то даже видел его по ночам… Ну и зачем я все это вам рассказываю? Вы же и так не спите по ночам! Простите меня, пожалуйста, и мой болтливый язык!

–Merci madame. Tu es tr?s gentil, – своей равнодушной интонацией и спокойным видом Антония развеяла всякие сомнения госпожи Верне. Скоро должен был наступить вечер…

-Я ждал тебя, – Алькавар подошёл и обнял ее, – я покажу тебе это прекрасное море, таким ты его не видела никогда. Мой слуга отнесёт нас с тобой туда.

Ветер подхватил их и понёс к морю. Вода была тёплая и нежная, как шёлк. В её глубине танцевали светящиеся тени. И плыть, повинуясь волнам, было проще всего.

–Я рад, что ты со мной, – на его губах остались крохотные капельки воды, излучавшие таинственный свет, – мы снова встретились, и теперь нас уже ничто и никогда не разлучит.

Вокруг проносились невиданные чудовища, но ни одно из них не смело к ним приблизиться.

Когда Антония влетела в комнату, все ещё мокрая после ночного купания, она увидела своих родителей с обезумевшими лицами. Видимо, им захотелось её навестить, поэтому они пришли. И нашли лишь пустую постель.

–Дочка моя, дочка моя, – как заведенная, твердила мать.

Отец силился что-либо сказать, но не мог. Весь пансионат пробудился. И лишь Антония оставалась спокойной.

–Мы заплатим любые деньги, только бы нашу дочь охраняли день и ночь!

После этих слов номер с тёмными шторами превратился в тюрьму. Все дни напролёт туда могла войти лишь мать Антонии, приносящая еду своей дочери. Никто толком не знал, что случилось, ходили разные пересуды: будто кто-то хотел похитить дочурку богатых родителей. Антонии было всё равно. Она как обычно не спала и чувствовала, что тает, медленно уносясь с тёплым ветром куда-то далеко-далеко. Она почти не поднималась с кровати, а что касается еды, то пила лишь лимонную воду – вот и всё. Но стоило ей хоть на секунду забыться, тотчас откуда-то слышался шёпот: «Антония, Антония…». Антония внимала шёпоту, но не слышала, как отец, впервые за долгое время обняв мать, говорил ей о вылете через пару дней.

–Я заказал билеты и думаю: пора поскорее уезжать отсюда. Мало ли что может с ней случиться… У меня нет объяснений всему происходящему…

Стемнело. На небе стали появляться звёздочки; и тогда она снова услышала его голос и увидела его. Алькавар неслышно проскользнул сквозь закрытое окно и возник перед ней:

–Почему ты не пришла ко мне? Я ждал…

–Они все знают, они не пустят меня, – с трудом проговорила она.

–Глупости, – только и ответил Алькавар, – для меня не существует преград.

Он взмахнул рукой – и окно бесшумно открылось. Они вновь улетели к звёздам – бок о бок, чувствуя, что нет счастливей их на всей Земле.

–Завтра я наверняка исчезну из подлунного мира – навсегда, – вдруг сказал он.

–Но почему?

–Потому что мой срок истекает. Я воскрес из глубины твоих чёрных глаз – ты умеешь управлять тьмой внутри себя. Меня ждёт одиночество и вечные муки. Вот только, быть может, ты отправишься со мной…

–Да, я хочу этого! – воскликнула Антония, – в том мире меня ничего не держит, я последую за тобой туда, куда ты только скажешь.

Он поцеловал её и произнес:

–Я не сомневался в тебе. Но знай: что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.

Внезапно что-то схватило Антонию за ноги и потащило вниз. Она закричала и чуть было не упала, но Алькавар крепко обхватил её запястья и с силой потянул наверх.

–Я вам её не отдам! – свирепо закричал он, – Она – моя!

Со всех сторон слетались чудища и бесы – они тоже хватали Антонию и тянули вверх. Только снизу тянули ещё сильней – это к матери присоединился отец. Антония поняла, что сейчас разорвется пополам, когда, страшно сверкнув глазами, Алькавар закричал:

–Захоти – захоти по-настоящему, и они тебя отпустят, они не смогут!..

–Нет, не отпускай нашу дочь! – кричала вдалеке ее мать отцу. – Вместе мы удержим её!

На секунду всё смолкло, и вдруг первые лучи солнца разрезали тьму. Страшный крик пронёсся по всему небу, а потом Антонии показалось, что она катится вниз по облачкам, звеня, как медная монетка…

Опустившись на свою кровать, Антония уснула. Уснула по-настоящему, крепко, без сновидений. Все тело погрузилось в сладкую истому, изредка в густом тумане проносились слова: «Я всегда буду с тобой».

Проснулась Антония от мерного урчания двигателя – они ехали в аэропорт.

По обе стороны от нее сидели отец и мать и обеспокоено смотрели на свою дочь. Отчего-то их вид показался ей глупым.

–Чего вы уставились на меня? – воскликнула она с раздражением.

–Но, дочка, мы так волновались, – пролепетала мать.

–Чушь! Я просто спала – до чего вы бываете странными!

Они вышли из машины, ветер взъерошил её густые каштановые волосы. Она обернулась и крикнула родителям:

–Давайте пошевеливайтесь уже!

И пошла вперед – злая и гордая, независимая, свободная ото всех и ото вся со своими бездонными чёрными глазами.

«Я всегда буду с тобой».

Рассказ четвёртый. Белая ночь

Это был вечер середины июня, лёгкий и невесомый, с тонким запахом сирени, ароматом булочек, только что испечённых и посыпанных сахарной пудрой, духов и бензина, как пел когда-то Петкун. Закат не был затянут пасмурной дымкой, не стремился поскорее закончиться, а был самым летним из всех летних закатов. Когда ослепительный солнечный диск скрылся за кромкой горизонта примерно наполовину – тогда у самого заурядного кафе на набережной словно из ниоткуда появился человек. Он прошёл под летний тент, сел за пыльный столик и умиротворенно огляделся. Вероятно, он соотнёс своё появление с эпизодом из романа Булгакова, потому что усмехнулся и едва слышно брякнул себе под нос: «Никогда не разговаривайте с незнакомцами».

Этот молодой светловолосый мужчина внешне ничем не отличался от других: светлая льняная рубаха, светло-голубые джинсы, светлые эспадрильи. Странно притягивали взгляд длинные «музыкальные» пальцы белая, чистая кожа рук; в ожидании заказа – бокала красного вина и калёных орешков – странный человек производил в воздухе едва заметные движения пальцами, будто перебирал невидимые клавиши. Может, он был пианистом?