Четвёртое измерение

Собиратель невозмутимо обошёл банду, разумеется, без оплаты прохода, и спустился по одной из развилок, уводящей вниз от тракта. Линда превратилась в мышку в пасти у кошки, боясь лишний раз пошевелиться: может быть, кошка подумает, что мышка сдохла, и потеряет к ней интерес? Пропетляв минут двадцать промеж буйной растительности и пышных деревьев, они вышли к большим каменным сооружениям, поросшим зелено-голубоватым мхом, в виде полых кубов, как пчелиные соты расположенных вплотную друг к другу, и в которые откуда-то сверху с рваного обрыва лилась вода, наполняя их, и, затем, переливаясь, текла дальше вниз уже обычным половодным ручьём. Линда ныла не переставая, невероятно раздражая уши собирателя.

– Лесные купальни Феи. Хорошо, сегодня никого здесь нет. – нарочито спокойно сказал он, собирая цепь. Его голос вернулся в прежние до сегодняшнего дня тона, к которым она было привыкла и даже доверяла. Добравшись до её запястий, отстегнул браслеты. Линда сразу же развела руки в стороны, хмурясь, и потирая запястья, с опаской заглядывая ему в глаза.

Убегать она даже и не помышляла. Эта мысль теперь уже выглядела совершенно нелепой, тем более те трое никуда с дороги не делись. Да, и этот прекрасный мир оказался весьма опасным и враждебным. А другие вообще бывают?

Линда решила просто и безропотно делать всё, что он говорит.

– Я тебя есть не собираюсь, не бойся. Слухов и сплетен обо мне ходит много, и почти все они – полная дурь.

Хотя потрошить врагов ему иногда приходилось, что уж там говорить. Ну, может даже и не иногда, а частенько. Ну ладно, бывало, что приходилось в тяжёлые времена есть всякое. В том числе и врагов. Но это редко. Обычно он всегда запасался питательным порошком. Но он решил не упоминать об этом, чтобы не портить и без того плохой день. Ему не нравилось, что девчонка постоянно ноет и выводит его на диалоги. Подозрительно много он с ней разговаривает. Обычно он так никогда не делал.

Собиратель присел, открыл свой большой рюкзак, порылся там и достал новый свёрток. Развернул. Внутри прятался пучок травы, сплетённый в плоскую лепёшку и перемотанный нитками.

– Здесь привал. Это мыльная трава. Раздевайся, лезь в купальню и отмойся как следует. От вершины эволюции невыносимо смердит, уж извини, дорогая, за прямоту.

Она прокраснела даже сквозь слой налипшей на неё грязи, и ушла с травяной мочалкой к этим странным купальням. Похоже, его весьма забавляла эта фраза из предыдущего их конфликта. Линда уже сто раз пожалела, что произнесла её. Но, слово – не воробей…

Выбрав самую дальнюю, принялась раздеваться, искоса поглядывая на своего попутчика. Тот занимался лагерем и не проявлял к ней вроде бы никакого интереса. Подошва кроссовка оторвалась на девяносто девять процентов, вися лишь на честном слове. От снятой обуви резануло в глазах – носки воняли как будто их достали из канализации ада. Футболка к телу практически приросла, стащить её удалось с треском. Штаны ниже бёдер тоже приклеились к ногам. Стягивая их, она умудрилась порвать одну штанину по шву. Обе ноги покрывала непонятная кожная сыпь крупными розовыми пятнами, которые вдобавок нестерпимо чесались. Можно ли это всё отстирать, это вопрос. Освободившись, она осторожно полезла в купальню. Отнюдь не глубокая, и уровень воды приходился чуть ниже её бёдер, сама же вода была приятной, и не ледяной, как предполагалось. На Земле горные реки всегда холодны. Но где теперь та Земля…

Лесной душ был чем-то умопомрачительным. После предыдущей безводной планеты, он казался неким мистическим божественным явлением. Линда подползла к ниспадающей воде и села ровно под струю, ловя ртом живительную влагу. Её наверняка же можно и пить: она уже даже и забыла, в свете последних событий, как ей хочется пить. По сравнению с масляной жижей, эта водица была просто божественным нектаром.

Ощущение блаженства разлилось по её измождённому телу. Набухшая от воды травяная мочалка увеличилась в размере, покрываясь лопающимися пузырьками. Линда бережно потёрла левую руку – тут же мочалка вспенилась и оставила пену светло-зелёного цвета, пахнущую свежескошенной травой с едва уловимым ароматом цветов. Посидев немного без движения, не веря своему счастью, она подскочила и ринулась в бой с грязью, усиленно обтирая себя во всех местах, вызывая обильную пену, пока вся ею не покрылась с ног до головы как светло-зелёное облако. Даже все вместе взятые предшествующие события не смогли испортить ей это удовольствие.

Как мало надо человеку для счастья! Жирная масляная плёнка растеклась по поверхности воды причудливыми разводами.

Довольно фыркая, она пятый раз подряд мыла голову, десятый раз тёрла спину, счищая с себя навсегда всю память о Старой Мачехе – песок, жир и грязь той планеты. А после, устав, села под струю воды, подставив ему свою спину и шею, и ушла в медитацию, слушая, как бурлит поток и приятно массирует её спину.

– Хватит, вылезай уже, – донеслось поблизости снова без эмоций. Собиратель положил на край купальни сложенную в квадратик ткань серого цвета, а сверху на неё – две кожаные мокасины явно ручной работы. Мочалку забрал, как и брошенные жалкими комками грязные вещи, и снова ушёл, не удостоив купальщицу и взгляда. Это даже несколько обижало. Всё-таки, будучи молодой красивой девушкой, ей хотелось мужского внимания, а не когда вот так вот, как будто она какая-то столетняя старуха. Да и он, в общем-то, был симпатичным мужчиной на её взгляд.

Линда встала, делано хмурясь, перелезла через край и развернула квадратик. Туника, или простое серое платье. Ткань напоминала грубый лён, только не мнущийся. Разобравшись где зад, где перёд – сунула в прорезь голову и надела. Туника покрывала колени, была просторной и, невероятно безразмерной, посему пришлось подвязывать лишнее поясом, нашедшимся в единственном кармане. Мокасины она взяла в руки, не став надевать их на мокрые ноги.

Спустившись, она увидела знакомую картину: костерок, чашки, ложки, аромат еды, и зовущий отдохнуть весёлый разноцветный матрац. Хорошо, когда есть что-то знакомое! Когда есть к чему и куда возвращаться, к чему-то, что ты хорошо знаешь. Это ценный дар!

– А где же моя одежда? – спросила она.

– Сжёг.

– Я думала постираю…

Она села, всё ещё с опаской поглядывая на попутчика, но тот вообще не вызывал никаких опасных ощущений. Сидел по-турецки, помешивая ложкой кашу, как ни в чём не бывало. Она отметила, что он тоже умылся, на его мокрых волосах серебрились капли, когда на них попадал солнечный зайчик.

– А как это так – Ваш переходник не исчез, а мой исчез, когда я сюда попала? – принявшись за еду, решила она разрядить обстановку вопросом, который долгое время её мучил.

– Он не исчез. Долго объяснять. Вообще есть односторонние и двусторонние переходники. Наверно твой был односторонним и не совсем рабочим. Как ты умудрилась вообще такой найти – удивительно. Наверно законсервировался в подходящих условиях.

Она аж забыла есть, представляя себе все эти переходы между мирами…

– А как вы все говорите на моём языке? – не унималась Линда.

– Не много ли вопросов за день, дорогая моя? – однако продолжил. – В мозг имплантировано переводное устройство. Здесь у всех в наличии, у кого есть деньги. Так запрограммировано, и так заведено, что выбирается тот язык, который будет понятен большинству в группе. В базу заложены сотни тысяч употребляемых известных языков, но можно пополнять самостоятельно, вытаскивая из речи собеседника – это, конечно, сложнее, и переводчик такой стоит дороже, ну и намного больше времени займёт. Ну и надо чтобы была при этом связь с сервером, для записи. Твой язык в базе, потому что, очевидно, ты не первая.

– Так эти… пираты, они же на каком-то странном древнерусском говорили. Как же так, ведь я древнерусский не знаю, у нас так уже не говорят тысячи полторы лет.

– Да просто у них нет связи с сервером. Либо сильно устаревшая версия переводчика и база не обновляется. Вот и выбрался более подходящий к пониманию для тебя язык.

– Из речи вытаскивать… это же эта, как её, телепатия? – умоляюще. – Это реально существует?

– Хватит приставать. Много будешь знать – плохо будешь спать. Природное свойство мозга у некоторых рас. У одних есть, другие только встроенными базами пользуются. У кого и переводчиков нет – те только один язык знают, дикари в общем. Как ты, например.

Вот так живёшь, и думаешь, что ты один во всей Вселенной. А с другой стороны, оказывается, кипит разнообразная жизнь.

Он встал добрать ещё веток для костра, а точнее, чтобы оборвать диалоговый штурм. Но не помогло.

– Я просто хотела понять, как работают эти переходники между мирами. Для себя узнать, чтобы вернуться обратно!

– Ты хочешь… (он запнулся, ища в словаре языка Линды подходящее слово) ликбез? Ликвидацию безграмотности. Хм, давай. – Он принял вызов. – Для человека, типа тебя, живущего в трёхмерном пространстве длины, высоты и ширины, и которому четвёртое измерение – пространство-время – только рабочая гипотеза, это будет сложно понять. А здесь это не гипотеза, а полноценный образ жизни. Пока для тебя четвёртое измерение не доступно, ты охватить своим сознанием многомерность не сможешь. Твоя жизнь в пространстве-времени в твоём мире протекает линейно: из точки рождения ты идёшь к точке смерти, фактически не имея возможности влиять на события, изменяя их длину или скорость.

В одном из наших миров, древние изобретатели научились работать с четвёртым измерением, сворачивая плоскости пространства и времени так, чтобы преобразовывать неудобные межпланетные расстояния в узлы. К примеру, мне, живя в твоём линейном трёхмерном мире, чтобы переместиться от Старой Мачехи к Фее потребуются сотни тысяч, если не миллионы лет непрерывного движения из одной галактики в другую через открытый космос. Это невозможно, естественно, осуществить. В моём же многомерном мире это занимает мгновение потому, что определённые, так скажем, области пространства-времени искривлены в выбранных путём тщательных вычислений точках механизмами деформации, которые сворачивают эти области в пространственно-временные узлы.

– В смысле что, можно взять и удалить кусок пространства и времени в космосе, так чтобы он исчез?!

– Не удалить, исказить. По формулам проекционного переноса. Первый пространственно-временной узел, или по номенклатуре – ПВУ, построили посредством изучения поведения ближайшей массивной старой чёрной дыры, которую назвали Примой, и которая была более стабильна в своём гравитационном поведении из всех наблюдаемых. Разработчики скопировали её естественную природную функцию искажения пространства-времени, после чего процесс несколько десятков лет изучался, просчитывался и оцифровывался, для этого применялось многократное квантовое моделирование на гигантском суперкомпьютере, размером с небольшую планету из-за необходимых для этого мощностей… Пришлось потратить невообразимое количество ресурсов, но в итоге просчитать удалось и построили на основе этих параметров первый механизм деформации, фактически искажающий пространство и время, но в заданных координатах, а через многократную симуляцию довести объект до нынешнего рабочего состояния. Потом построили второй, соединили их, и стало возможно в один заходить – в другой выходить. После этого строительство ПВУ стало повсеместным, ну а переходник, которым мы пользуемся – это просто цифровая проекция ближайшего ПВУ в пространстве космоса. Его на самом деле как бы нет здесь.

Линда затаив дыхание, словно окаменела.

– Короче, мы перемещаемся по системе ПВУ, минуя развёрнутое пространство и время в космосе, физически деформируя или искажая эти мерности, если это необходимо. Надеюсь, доступно объяснил? Упростил как смог.

Линда поняла ровно четверть из того, что было сказано. Часть слов она не знала вообще, плюс иногда не туда выставленные ударения делали незнакомые слова совершенно непонятными. Но общий смысл уловила.

– Получается, деформируют пространство… чёрные дыры, которые в космосе? –попыталась она понять суть.

– В целом, да. Но чёрная дыра искажает только область вокруг себя самой, поэтому механизм деформации встраивают к границе её горизонта событий, и он просто копирует параметры искажений, преобразует их и направляет сведения в центр управления, там их перепрограммируют в очередной ПВУ, ПВУ подключают к общей системе, задают координаты, и он начинает проецировать себя через цифровую проекцию по форумам проекционного переноса в заданную область. А так как чёрные дыры в огромном количестве обретаются по всему пространству космоса и во всех наблюдаемых галактиках, то ПВУ построили уже очень много. Завершающим действием в этой системе является строительство самих физических оболочек – переходников в заданных центром управления точках непосредственно на планетах, это для удобства физических перемещений. По сути, это симбиоз чёрной дыры, механизма деформации и центра управления.

– Это… очень… сложно всё…

– Вся эта система переходов называется Космической проекционной сетью, или КПС. КПС сейчас раскинута по всей ближайшей наблюдаемой Вселенной. Точкой наблюдения считается центр управления, если что.

– Почему мы с Землёй не входим в КПС тогда?

Он глянул на неё исподлобья:

– Чем ты слушаешь. Раз ты сюда попала, значит «входите». А почему на данный момент отключены – это другой вопрос, надо узнавать в центре управления, я наизусть их документацию не знаю. Вероятно, были какие-то объективные причины. Но, так часто бывает. Сегодня отключены, завтра снова в деле.

Линда покраснела:

– А у нас сейчас запускают марсоходы, по прямой они полгода летят туда и потом полгода обратно, некоторые даже достигали Марса. И на Венеру мы отправляли аппараты, – Линда не знала, что ещё рассказать. – Ещё мы запускали в космос человека, а американцы высаживались даже на Луне – спутнике Земли, там нет атмосферы. И ещё мы запускали пилотируемые стации, которые летают на околоземной орбите. Вот.

Собиратель не ответил. Возможно, это его не впечатлило. И наступила долгожданная для него тишина. Но ненадолго.